Толстолоб (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 32
- Предыдущая
- 32/75
- Следующая
- Черт, - воскликнул он. - Я и то лучше кладу кирпичи. Давайте зайдем внутрь.
Это была еще одна заколоченная комната, где воздух был настолько спертым, что можно было задохнуться. Священник тут же сбил кувалдой доски с окон, наполнив офис солнечным светом и свежим воздухом. Мышцы Александера напряглись, когда он рывком выдвинул из картотечного шкафа первый из многочисленных ржавых ящиков и радостно воскликнул:
- Хэлфорд был прав. Все записи по-прежнему здесь.
- Отлично, - сказала Джеррика, просто лишь чтобы согласиться с ним.
Она снова перевела на него взгляд, любуясь телом. Даже потемневшие впадины боевых шрамов казались ей эротичными...
Она прислонилась к стене, жар в груди нарастал. Ее воображение совершило самое подлое предательство. Она увидела, как они вдвоем занимаются сексом, прямо там, на пыльном полу, ласкаясь и слизывая друг с друга пот. Ее глаза расширились, но она видела эту картину, словно они были у нее закрыты, и она спала. Она отчаянно стаскивала с него черные пасторские брюки и брала в рот его член. Затем она сидела у него на лице, закатив глаза, когда его язык ласкал ее клитор, а пальцы проникали в ее лоно. Сперва один палец, затем два, потом... четыре. Это была одна из ее бесчисленных фантазий. Быть оттраханной кулаком, пока в горле не перехватит и в глазах не потемнеет. И вот, добрый отец Александер делает именно это в ее порочном воображении... Трахает ее кулаком. Стонет за нее, в то время, как она отсасывает ему. Его мышцы напряжены. Она сосет все сильнее, чувствует, как его пенис пульсирует, а яички сжимаются. Затем все накопившееся выходит, после стольких лет воздержания, заполняя ей горло. Она глотает это все, словно теплый, солоноватый суп, и одновременно кричит, кончая...
- Эй, Джеррика. Вы где? В Сумеречной зоне?
Она резко вернулась в реальность, слегка покраснев.
- О, я просто... задумалась.
- Задумалась? - Неужели он прочитал ее запретные мысли? Неужели догадался? Его хмурое выражение сменилось легкой улыбкой. - Взгляни на это. Разве это не странно? - Он выдвинул все ящики их шкафа, и все они были заполнены канцелярскими принадлежностями и даже кое-какими личными вещами: письма, медальон, молитвенник с монограммой, старый браслет с выгравированной надписью "ДЖОЙСЛИН".
- И посмотри сюда.
Джеррика повернулась. У стены стоял застекленный металлический шкаф. Она попыталась повернуть ручку, но оказалось, что он заперт. Священник вытер пыль со стекла и заглянул внутрь.
- Удивительно. В нем все еще лежат лекарственные препараты.
- Лекарственные препараты?
- Помните, это место служило хосписом для умирающих священников. Уверен, что большинство из них принимали те или иные лекарства, которые очевидно хранились здесь, в офисе аббатисы (настоятельница - прим. пер.).
- Это очень странно, - заметила Джеррика. - Лекарства? А вы думали, что Церковь забрала их всех отсюда после закрытия аббатства.
- Да, - согласился Александер, почесывая голову. Он пожал плечами.
- Давайте проверим подвал, посмотрим, что там.
Она робко последовала за ним. Он снова надел на себя свою черную рубашку, но не стал ее застегивать. Он знает, - испуганно подумала она и впилась ногтями себе в бедро. Зачем еще тогда он стал надевать рубашку? Он знает, что я смотрю на него. Знает, что я фантазирую.
Стук черных пасторских туфель эхом разносился по пустой лестнице. Она спускалась следом за ним. Соски у нее покалывало, и она знала, что они торчат сквозь ее белую блузку. По крайней мере, теперь Александер, казалось, был отвлечен, листал фотокопии с планом.
На площадке они повернули и двинулись по темному жаркому коридору с голым цементным полом.
- Не вырыт - пробормотал священник.
- Что?
- Именно так утверждается на этих планах. Что подвал не вырыт.
- Я не... совсем вас понимаю.
Он закурил новую сигарету, из расстегнутой черной рубашки проглядывали грудные мышцы.
- Эти планы - полная ерунда. Поверить не могу, что Хэлфорд сделал это для меня.
- Наверное, они устарели, - предположила она.
- Да на хер их, - выругался священник. - Пардон за мой французский, но у Католической Церкви это в порядке вещей. Что это за дерьмо?
- Я по-прежнему не понимаю, - сказала Джеррика.
Он хмуро посмотрел на нее, дымя сигаретой.
- Мы стоим в подвале, верно?
- Верно.
- Согласно этим фотокопиям, подвала здесь нет.
Джеррика пожала плечами. Подумаешь, это же просто старые фотокопии. Однако ее фантазии продолжали затягивать ее, словно глубинное течение. Чем больше кубиков освещенной солнцем плоти, тем больше непристойных образов. Теперь она лежала, раздвинув ноги так широко, что у нее болели сухожилия. Но боль лишь усиливала удовольствие. Он лежал на ней сверху и долбил ее.
- Этот сукин сын Хэлфорд, - ругался Александер.
Его член проникал в нее так глубоко, что она чувствовала, как он колотит по ее желудку...
- Не спрашивайте меня, почему я так считаю, но ставлю свой бенефиций (доход священника - прим. пер.), говнюк знал, что эти фотокопии устарели. Черт, там даже в углу написано: 1921!
Кончи в меня! Кончи в меня! - мысленно говорила она, ощущая каждый толчок. По какой-то тайной причине, это было единственным на всем белом свете, чего она хотела - почувствовать в себе его семя. Его сперма в моей "киске", - мысленно простонала она. Воображение разыгрывалось все сильнее. Его руки опоясали ее спину, словно железные пруты, его рот втягивал в себя ее язык. И тут она почувствовала, как это льется в нее, словно густой бульон, словно теплый воск.
О, черт, - подумала она. Я люблю тебя...
- Надрать бы этому размазне задницу, - продолжал ругаться священник. - Этот отсталый, заскорузлый, лживый сукин сын послал меня сюда и даже не удосужился достать мне новые планы.
- Святой отец, - сказала Джеррика, наконец, вырвавшись из своих грез. - Разве священники используют такие выражения?
- Конечно, блядь, используют, сладкая. - Он был явно возмущен и взволнован. - Когда наше начальство обращается с нами, как с гребаными кретинами, мы используем такие выражение. Вы чертовски правы. Этот тупой, ленивый сукин сын...
Джеррика была потрясена, но в хорошем смысле слова. Она сочла за честь наблюдать священника в таком порыве негодования, что он перешел все границы пристойности. Это будто нарушило некое священное правило, разбило то, что она представляла себе воплощением священства. Но тут...
Что-то привлекло ее внимание.
Ей пришлось согласиться. Подвал, и правда, казался странным, даже бесполезным. Он состоял из одного длинного коридора, ограниченного с обеих сторон кирпичными стенами. Не было ни дверей, ни комнат, ничего. Лишь несколько разбитых окон в фундаменте, сквозь которые проникал свет. Она ожидала обнаружить здесь как минимум кладовку, подсобку, или помещение с электрощитами.
- Ничего, - раздосадовано проворчал Александер. - Здесь нет ни одной комнаты. Ерунда какая-то. В этом здании даже никогда не было электричества. Иначе здесь был бы какой-нибудь трансформатор. Но взгляните. - Он указал вверх. Отштукатуренный потолок, казалось, был покрыт черной копотью. - То же самое, что и наверху. Все время, пока это место было открыто, здесь пользовались масляными лампами.
Джеррика обратила внимание на эту странность, но по-прежнему не совсем понимала раздражение священника. Почему его это так волнует?
Но не это стало причиной ее вопроса, когда она, прищурившись, посмотрела вдоль стены, указала вперед и спросила:
- Что это?
- Вы, должно быть, шутите, - пробормотал священник.
Еще одна разница в кладке. Она была хорошо видна. Часть стены была заполнена более новыми кирпичами, словно там несколько лет назад был дверной проем, но потом его замуровали. Точно также как наверху, в административном офисе. Было лишь одно отличие.
- Предыдущая
- 32/75
- Следующая