Похищение Зеленой Хризантемы (СИ) - Этери Анна - Страница 28

Подсев за соседний столик, где дым, казалось, был особенно густ и непрогляден, она передала мешочек со звякнувшими монетами в руки, отмеченные символом смерти — скорпионом.

Дело непременно заладится. Главное иметь правильный подход.

***

Торми с отвращением посмотрел на лужу под ногами, натёкшую с промокшей одежды вовсе не блистающей чистотой, и мрачно поинтересовался у своей спутницы:

— Ну и зачем надо было переодеваться?

Лайнерия захлопнула за собой дверь, отсекая шум дождя, и пренебрежительно проигнорировала вопрос, выжимая перчатки на заляпанный пол. Мальчик вздохнул, не дождавшись ответа, и решил выяснить более существенный вопрос, оделив пристальным вниманием помещение.

— Ты уверенна, что он здесь?

— Здесь, здесь. Я уверенна. — Лайн, закончив с перчатками, досадливо махнула рукой на остальную одежду и целеустремлённо ввинтилась в праздно коротающее вечерок общество. Торми постарался не отставать от неё и через пару мгновений оказался перед столиком, заставленным внушающей невольное уважение коллекцией бутылок и окружённым разномастной компанией, одним из участников которой был учитель. Затемнённые очки, пряди длинных волос, в живописнейшем беспорядке рассыпавшиеся по плечам, и глупейшая улыбка на губах — несомненный результат неумеренных возлияний во славу Лулона.

— Учитель! — голосом, сочетавшим в себе явное неодобрение как нахождению здесь, в то время как они страдают от экспрессивного присутствия герцога дома, так и выбранному времяпровождению, не способствующему личностному и духовному росту, Торми удручённо обратился к заседающему за столом молодому человеку. Следует отдать должное, отреагировал тот моментально — оторвался от беседы с собутыльниками на тему правильного вызова и упокоения мятежных духов и величественно повернул голову к мальчику, словно давно его ждал.

— А Торми. Мой ученик! — гордо поведал он присутствующей за столом братии. И с некоторым удивлением добавил, заприметив Лайн: — И племянница.

Торми закатил глаза к закопчённым потолочным балкам — призывать богов в свидетели было бесполезно, а вот перевести дух от открывающейся перспективы доставлять это малосознательное тело по подраскисшей дороге домой было надо.

— Вы всё это выпили, чтоб дойти до такого безобразия? — поинтересовался мальчик, кивнув головой на ряд опустошённых тар.

— Нет, что ты. Достаточно одной бутылки… Не то пятой, не то седьмой, — меланхолично улыбнулся тот.

— Собирайтесь, мы возвращаемся домой… если вы, конечно, не хотите в его стенах кровавого побоища… — Многозначительный намёк вовсе не заставил Анемона немедленно подскочить, он наоборот расслаблено навалился на стол, заграбастав початую бутылку красного вина.

Как-то Торми не подумал, что будет делать, если учитель не захочет следовать здравому рассудку. Да он и не предполагал, в каком скверном местечке тот околачивается. Тут для подмоги понадобится как минимум Мазахака. Представлялось с трудом, как они с Лайн справятся своими силами. Мальчик на глаз прикинул, каков шанс, что он дотащит учителя хотя бы до ближайшей канавы, в которую они несомненно свалятся, смачно хлюпнув грязью, и понял, что шанс есть, но вот желания никакого. Это что же, придётся коротать ночь в провонявшем дымом помещении, вдыхая алкогольные пары и упрашивая учителя проявить сострадание?

— Идеи есть? — мрачно осведомился он у спутницы.

Лайнерия сделала знак помолчать и кивнула на выход, предоставляя решение вопроса ей.

Он не привык с ней спорить. Почти не привык. Но когда она была серьёзна, как сейчас, то это было даже опасно.

Едва Торми сделал с десяток шагов, как от ужасающего грохота за спиной заложило уши. Осколки полетели в разные стороны, а он сам с трудом увернулся от летящей бутылки, живо поприветствовавшей соседа. Стол, за которым сидел учитель, валялся в стороне в окружении осколков и тех, кто вовремя не успел улизнуть и теперь постанывал, придавленный предметом мебели.

Анемон продолжал как ни в чём не бывало сидеть на табурете, удерживая в каждой руке по чудом спасённой бутылке, и только съехавшие набок очки свидетельствовали о разрушительном инциденте.

Дарованная всеобщим шоком тишина, сменилась визгом служанок, от которого Торми едва не оглох и быстренько ретировался поближе к выходу, соображая, как выбраться из заведения с минимальными потерями и желательно вместе с учителем. Лайн, сохраняя непробиваемое спокойствие и обзаведясь деревянной плошкой с ягодами, прислонилась рядом с ним спиной к стене и невозмутимо наблюдала за суматохой, с видимым удовольствием поглощая раннюю клубнику. На возмущённый взгляд Торми девочка пожала плечами и небрежно заметила, делясь содержимым посудины:

— Не пропадать же добру.

— Кстати, а чего этот тип так взъерепенился? — поинтересовался он уже спокойно, по достоинству оценив вкус предложенного лакомства.

— Я на него кружку опрокинула. Естественно, не пустую. И поставила перед Анемоном, — поделилась девочка, жмурясь от сладкого ягодного сока.

Торми поперхнулся. Столь радикального способа решения проблемы он как-то не ожидал. Но, так или иначе, учителю придётся покинуть трактир. В эффективности выбранного метода сомневаться не приходилось, время на уговоры было сведено к минимуму. Определенно, что-то в этом есть.

Меж тем оживление в зале нарастало, как снежный ком, пущенный с горы. Кое-кто из посетителей решил срочно покинуть негостеприимные стены заведения, другие с искренней радостью, подогретой щедрыми возлияниями, с энтузиазмом присоединились к новой забаве. Анемон продолжал успешно уворачиваться от атак на свою персону и между делом опустошать одну из спасённых бутылок. Глупая улыбка на его лице раздражала даже Торми, что уж говорить про всё более распалявшегося неудачами детину, с упорством, достойным лучшего применения, нападавшего на молодого человека в криво сидящих тёмных очках. Анемон избежал встречи с тарелкой мясного рагу, увернулся от стула, завалившего нетрезвую парочку позади него, и двух пивных кружек от рассвирепевшей парочки, когда та поднялась. Неловким пируэтом уклонился от летящей бутылки, поскользнулся на осколках и свалился под стол, избежав тем самым увесистого кулака мужика, которого Лайн накануне окатила пенной жидкостью из кружки, положив начало драки. Сама же зачинщица произвола отбросила в сторону уже пустую плошку из-под ягод и устремилась к предмету мебели, где упокоился её дядюшка.

«Пора!» — подумал Торми и с душераздирающим ором вынес дверь, которая и так держалась на честном слове от частого использования. В помещение ворвались струи дождя, охлаждая перегревшуюся братию.

Сверкнула ослепляющая молния.

Очутившись на улице, Торми почувствовал, как ему за шиворот затекает вода, и поспешно натянул капюшон. Погодка была мерзостной, а небо — беспросветным. В водяном мареве жёлтой кляксой растёкся фонарь. «Такой же одинокий, как моя жизнь», — подумалось Торми. От горьких мыслей его отвлекло появление в мутных потоках небесных излияний Лайнерии, чьё плечо отягощала ноша в виде учителя.

— Поможешь? — Девичий голосок разорвал пелену молчания, и Торми мужественно подставил своё крепкое плечо.

Разило от Анемона как от винного погреба.

— Совсем недавно учитель даже шевелился успешно, — сорвалось недовольное замечание с его губ, но на разговоры не было времени.

— Вперёд! — скомандовала Лайнерия.

И они ринулись сквозь завесу дождя, оскальзываясь на грязи, под шелестящий аккомпанемент непогоды и грозовые всполохи.

Вперёд! Вперёд! Через несколько шагов Торми уже подумывал сделать передых, как вдруг учитель оживился, воспрянул духом. Мальчик и опомниться не успел, не то что почувствовать опасность. Раздался металлический скрежет, и дождливую ночь озарила россыпь искр. Торми отшатнулся, не понимая, что это, нападение? В руках Анемон держал стальной веер, старинную реликвию, доставшуюся тому по наследству. Удар и искры — это снова учитель отбил невидимые клинки, летящие из темноты. Лайнерия скользнула в ночь за неведомой целью. Подсечка, и вот ученик Арахуэнте летит спиной в грязь. Удивляясь такому положению дел, Торми ощутил капли дождя на лице. Округу освятила очередная молния. Неуклюжим ударом пьяного тела, Анемон вновь отразил атаку и, оскользнувшись, свалился в канаву, куда впоследствии сполз и Торми, получая какое-то неизъяснимое удовольствие от возни в грязи.