Лучший институт — удачно выйти замуж - Помазуева Елена - Страница 24

— Да, — кивнул он. — Есть еще дальние родственники.

— Родня у всех есть, — отмахнулась я. — Самые близкие только вы с бабушкой. Ой, как печально. Мне так жаль.

Изо всех сил сдержала порыв обнять Георга и утешить. Внешне спокойный, уверенный, наверняка в душе переживает трагедию.

— Твой отец был хорошим человеком? Прости, я его не знала. Но если хочешь, можешь не говорить, — поспешила исправиться.

У человека недавно случилось горе, а я не хотела лишний раз бередить рану.

— Он был прирожденный владелец поместья, — неожиданно заговорил Георг. — Он решал вопросы с арендаторами, муниципалитетом. Держал в строгости работников, но щедро расплачивался за выполненную работу.

— Строгий, но справедливый, — понятливо закивала.

— Проявление чувств — плохих или хороших не для него. Но я всегда знал, когда он гневается или благодушно настроен.

— Конечно, ты же его сын. Родные души.

— Весть о его смерти стала для меня неожиданностью.

Он замолчал, вновь переживая потерю.

— О таком не задумываешься. Беда приходит внезапно. Ты думаешь, что жизнь легка и бесконечна, а любимые люди будут с тобой рядом всегда. Увы, жизнь устроена иначе. Как маг, я вижу мир с другой стороны. Потоки силы пронизывают буквально каждый предмет. Мы сами состоим из нее. В мире магии не бывает пустоты. Если что-то от нас уходит, обязательно появляется что-то взамен.

— Закон сохранения энергии?

— Сохранения равновесия, если говорить о магии, — согласилась с ним. — Я понимаю твою боль потери, но также знаю, что вскоре образовавшаяся пустота заполнится. Это может быть новое знакомство, увлечение по душе, или великие творцы сделают подарок.

— В утешение? — презрительно хмыкнул Георг.

— Почему нет? Жалость унижает. Сочувствие и утешение помогают справиться с трудной ситуацией, обрести поддержку и идти дальше по жизни.

— Зачем творцы позволили случиться трагедии? — прошептал расстроенный Георг.

— Нам никогда не узнать задумок и планов всемогущих. — Не удержалась и положила руку на плечо Георга. — Кто знает, не потому ли сбежал Эмильен, чтобы отвлечь тебя от переживаний? Пути творцов никто из смертных не в силах осознать.

Небо вдруг изменило свой рисунок. Вместо очертаний темной громады высотных домов я увидела небольшое пространство, огороженное покосившимся забором, рядом с которым рос чахлый кустик. Несколько листочков трепетали на ветру.

Некоторое время потребовалось, чтобы осознать: я снова вижу Эмильена. Точнее, место, где он сейчас находится.

— Ира, что с тобой? — осторожно позвал Георг.

— Тихо, — приказала ему, и он послушно замер поблизости.

Эмильен привстал, и обзор расширился. Теперь я отчетливо видела купол храма вдалеке. Правильно. Утренняя служба. Перезвон колоколов должен был привлечь внимание любопытного кота, и он поднялся на лапы, чтобы увидеть источник побеспокоившего его звука.

— Там храм. Далеко. Несколько улиц.

— Где? — тихо переспросил Георг, опасаясь сбить мой настрой.

— Не знаю, — призналась, когда видение исчезло.

Георг задумчиво смотрел перед собой, уткнув взгляд под ноги. Он о чем-то размышлял, пока я пыталась еще раз настроиться на Эмильена. Никак не могла понять принципа, когда включается связь с котом. С одной стороны, вроде просто — визуализируй на привязку, но почему-то одного моего желания оказывалось недостаточно.

— Не хмурься. Морщины появятся раньше времени, — строго приказал Георг, напрочь выбивая из рабочего состояния.

— Вот еще, — возмущенно фыркнула, но хмуриться перестала.

Не то чтобы я переживала о ранних морщинах, но замечание мистера Совершенство зацепило. Перед ним точно не хотела выглядеть букой или некрасивой. Точнее, я считала себя привлекательной, с хорошим макияжем даже обаятельной, но на привычный для виконта женский идеал красоты не тянула.

— Что с храмом? Узнала подробности? — встряхнулся Георг, сбрасывая задумчивость.

— Нет. Больше не смогла ничего увидеть, — со вздохом призналась ему.

— Рассказывай все, что смогла рассмотреть, — потребовал он.

Кустик. Это было первое, что всплыло в памяти. Трепещущие листочки интриговали кота, потому все его внимание было сосредоточено на них. Но чахлое растение, притулившееся у покосившегося забора, вряд ли поможет отыскать место нахождения рыжего монстра.

Как жаль, что не могу воспринимать ни звуков, ни запахов. Хотя, если вспомнить о пойманной мыши, лучше оставить только видение.

— Храм посвящен кому-то из творцов? — Вопрос Георга направил мысли в нужную сторону, вырывая из рассуждений, чем именно мог пахнуть грызун.

— Не уверена, — покачала головой. — Далеко от того места, где находился Эмильен.

Георг молчаливо посмотрел на небо.

— Где располагался храм по отношению к сторонам света?

— Это я могу сказать, — обрадовалась известной детали. — Небо за шпилем светлело. Поэтому я сразу подумала об утренней службе.

— Так рано? — удивился Георг.

— Обычно на рассвете, — подтвердила ему.

— Пусть так, — согласился он. — Шпиль. Какой он?

— Ну, такой, — вскинула руки и попыталась изобразить жестами.

Получалось плохо. С каждой попыткой и взмахом рук Георг начинал улыбаться шире.

— А говорила проецировщик, — поддел он меня.

Точно! Как я могла забыть? Наверное, сказалась бессонная ночь.

С магией дело пошло веселее. Конечно, полностью воссоздать увиденный шпиль и маковку храма не могла, но образ получился узнаваемый. Точнее, мне хотелось бы так думать.

Георг рассматривал трехмерную модель крыши храма и иногда поглядывал на меня, на короткое время встречаясь взглядом. Ярко-синие глаза смотрели внимательно, а сверкающие блики изображения кидали отсвет на аристократическое лицо.

— Что скажешь? — поинтересовался Георг.

— Ну вот, — очень умно выдала я, пойманная мистером Совершенство на любовании им самим.

— Никаких отличительных знаков кого-либо из творцов не видно. А это значит…

— Что храм славит всех, — продолжила его мысль.

— Но таких большинство.

— Верно, — грустно вздохнула.

— С другой стороны, мы можем откинуть центр.

— Почему?

— Потому что главный храм можно узнать сразу. Даже по крыше.

Кивнула, соглашаясь. Архитекторы постарались создать величественную красоту из камня. Воздвигнутый в прошлом столетии, он стал одной из достопримечательностей столицы. Причем в него приходили не только молиться, но и полюбоваться как на еще одно чудо света. Растиражированные изображения запоминались любому, кто хоть раз его увидел.

— Остается обойти все остальные, — подвел итог Георг.

От открывшейся перспективы поисков стало дурно.

— Эмильен не мог уйти далеко, — решила внести ленту в вычисление местонахождения потеряшки.

— Теоретически не мог, но если его увезли на машине…

Слова повисли в предутренней тишине. Город не торопился просыпаться, фонари продолжали освещать скамейку, на которой проходил наш совет, а одинокие машины лениво тянулись по пустым дорогам.

— Представить страшно, сколько в столице храмов всех творцов. — Мой голос предательски дрогнул.

— Запросим в поисковике. — Георг выудил из кармана пиджака телефон последней модели и набрал текст на светящемся табло.

Тем временем я аккуратно развеяла проект увиденной крыши, ожидая результата.

— Если верить статистике, набирается немногим больше тысячи, — «обрадовали» меня.

— Святые небеса, — потрясенно прошептала я.

— Претензия как раз по адресу, — весело хмыкнул Георг.

— Весело? — Мрачно уставилась на аристократа, не проникшегося проблемой.

— Если честно, давно настолько интересно не проводил ночь, — неожиданно согласился он.

— Нашел чем восхищаться, — не разделила с ним радости.

— И день предстоит насыщенный, — окончательно добил он меня.

Георг вновь обратился к телефону и стал что-то пролистывать и просматривать.