Сны голубого цвета (СИ) - Арсе Доминика - Страница 34

Заметила клок шерсти в перегнившей листве, хвост, череп… Мамочки! Да это кошка. Вскоре я увидела еще одну и еще… Да тут их целая гора! Словно по заказу, зажужжали мухи, закаркали птицы пуще прежнего. Я рванула куда глаза глядят, едва сдерживая рвотные позывы. Выскочила на дорогу, оказавшись метрах в пяти от кареты.

— Чего орать — то так? — Раздался голос за спиной, что чуть сердце не провалилось.

— Разбойников накличешь.

Я бы выдохнула с облегчением. Но это был мужской голос!

Обернулась с опасной. Стоят трое мужчин неряшливого вида, с блестящими азартом глазами. Судя по взмыленным мордам бежали, или очень торопились. У одного в руках топор, у другого — ножик, а третий, что подальше — с луком и стрелой натянутой и готовой в любой момент вылететь прямо в меня.

— Монеты, драгоценности и лошадей выкладывай, — брякнул разбойник с ножом и нахальной мордой, которую растянул в торжествующей ухмылке.

— Лошадей мы сами, — усмехнулся его коллега. — Давай цаца, шевелись, насильничать не станем, мы добрые.

— И торопимся, — добавил тот, что с луком. — А где кучер? Тоже в кустики отошел?

Глория выпрыгнула из кустов, очутившись прямо за спиной стрелка. Вскрик! Стрелок мгновенно лишается стрелы, которую женщина ловко выхватывает. Тетива лупит разбойнику прямо по пальцам. А сам он летит от увесистого пинка в сторону кювета, где скатывается прямо в кусты.

— Ах ты выдра! — Взревел мужчина с ножиком.

Глория со звоном вынула из ножен длинную шпагу. На лице злорадная ухмылка. Разбойник прикинул свои возможности, имея только ножик, и юркнул в лес. Последний с топором рванул на меня. Я едва успела отпрыгнуть. А он двинулся к карете и с размаху рубанул по колесу.

— Счастливо оставаться! Бабы! — Крикнул, сматываясь и хохоча, как идиот.

Из покосившегося экипажа вывалился кучер.

— Мелкие пакостники! — Рявкнула Глория в сторону леса, возвращая шпагу в ножны.

— Чтоб больше ваши задницы не видела! А то насажу по самую гарду!

Я помогла подняться старенькому кучеру, не спуская глаз с взъерошенной Глории. Такой смелости от нее никак не ожидала и тут же прониклась глубоким уважением.

— Приехали, — женщина выдохнула, глядя на поломанное колесо. — Сколько починка?

Кучер суетливо стал осматривать поломку. От колеса отрубили половину. Что тут думать?!

— До вечера управлюсь, если до села воротиться, — брякнул, почесывая затылок.

Если он про то село, что проезжали три часа назад, то я пас.

— Распрягай лошадей, — махнула Глория решительно. — Верхом помчим.

— Э, нет госпожа, — встал в позу кучер. — Я своих лошадок не отдам, не верховые они, да к тому ж седел нет у меня.

— Жук ты хитрый, — бросила Глория. — Жаль, что не в Ривинеле мы заспорили, а то дала бы тебе по старой хитрой морде.

— Не гневайся, госпожа, семью мою только они и кормят, что мне без них пропадать? Давай, схожу до села. К вечеру с колесом ворочусь.

— А лошадей с собой прихватишь? — Выдала Глория с подозрением.

— А как же.

— Ну уж нет, — скривилась сыщик. — Одну бери, другую, как гарантию оставим. А то мало ли.

На том и порешали.

Кучер лошадку распряг одну, и, прихватив за уздцы, поковылял обратно по проселочной дорожке. А мы остались у кареты поломанной.

Присели на травку, Глория достала кусок хлеба, фляжку с водой предложила. Я бы и поела, да, кажется, что запах с кошачьего кладбища доносится и сюда.

И тут вдруг меня осенило.

— Я поняла! — Чуть ли не подпрыгнула. — Все жертвы ведь были пожилого возраста?

— Ну да, — пожала плечами Глория.

— «Кошки уходят в лес» — это послание жертвам, — выдала я.

— Ничего нового, — брякнула сыщик с набитым ртом. — Но ты продолжай.

— Так вот. Почему же кошки уходят в лес? Не знаешь? А я отвечу. Старая кошка, которая чувствует, что умирает, уходит в лес, чтобы это сделать. Вот и убийца говорит о том, что кошки, в смысле те жертвы должны были уйти давным — давно в лес. Ой, то есть умереть. Понимаешь?

— Неа.

— Все жертвы не просто старые. А очень старые. Взять, к примеру, графиню Авигею, у которой я нашла следы котенка. Экономка упоминала ее родню. И это были внуки, не дети. А все почему? Их нет, графиня всех пережила. Понимаешь теперь?

— Допустим, — согласилась Глория, отхлебнув из фляги. — Хочешь сказать, что убийца убивает всех тех, кто должен был и так скончаться. Хорошо, как он узнал, что они должны были умереть?

— Вопрос не в этом, Глория, — произнесла я, торжествуя. — Вопрос в том, что их связывает. Вернее не что. А как они связали себя. Как сумели протянуть так долго. И почему расплачиваются за это теперь? И знаешь какой из этого вывод можно сделать?

— Ну, не томи.

— Они сделали что — то плохое убийце, а теперь он им мстит. Значит, он очень стар.

— Или за старого мстит его ребенок, — пожала плечами Глория. — Олеся, ты перевозбудилась. Все что ты сказала — это замкнутый круг. Никаких зацепок.

— А вот я не согласна. И больше скажу, есть третья сторона, что тоже ищет убийцу с целью выведать некий ритуал. Быть может его детали, покрытые мраком. Старая женщина, что хочет продлить свою жизнь тем же способом, что жертвы, которых теперь наказывают. Отсюда можно сделать предположение, что убийца все же тот самый человек, что лично знал жертв и загадочный ритуал. По идее он тоже должен был им воспользоваться, чтобы протянуть так долго. Раз он очень секретный, вряд ли бы такие знания передавались бы кому — либо еще.

— Все как — то сложно ты несешь, я бы сказала мелешь, — простонала Глория. — Бошка с тебя разболелась.

— А может это не с меня, а с выпивки? — Взвинтилась я, поднимаясь. — Такое впечатление, что тебе надо все разжевывать и в рот класть, только тогда до тебя доходят очевидные вещи.

— Ути пути, наша ведьмочка разошлась, — усмехнулась женщина, поднимаясь следом. — Как все, что ты тут промолола поможет расследованию? Знаешь, я тоже не дура, стоило Беатрису допросить, многое бы стало ясно.

— Она и есть та самая третья сторона. И никакая не жертва!

Глория захлопала глазами. Я пересказала подслушанный в лесу разговор, только тогда следователь призадумалась. Или сделала вид.

— Знаешь, я не просто так спешила в монастырь, — выдала, наконец, она. — Там есть тот, кто сможет описать убийцу. Потому что он тоже жил в монастыре. Лорд Энель прислал мне весточку, ошарашив новостью. И наказал срочно отправиться туда, прихватив и тебя с собой. Нужно было спешить, потому что и убийца, вероятно, узнал о том свидетеле. Досадно, что потеряли время, провозившись со старой чертовкой, которая умудрилась меня провести! Не зря она взбрыкнула в квартале дроу, знала, старая карга, что мне туда путь заказан. И как назло, мы теперь вообще застряли. Эх, кого прибить, чтоб удача ко мне вернулась…

Мы проторчали у кареты до самого вечера. Кучер так и не вернулся. Ни кто мимо нас не проехал и не прошел. Казалось, что мир вокруг просто вымер, или остановился. Казалось до тех пор, пока неподалеку в лесу не завыл волк. Протяжно так, тоскливо. Его вой подхватили и другие товарищи.

Я поежилась от внезапно наплывающего страха. Глория вскочила. На фоне красного зарева показался кучер с лошадкой, на горбу которой виднелся силуэт колеса.

— Дед, лошадь бросай, на дерево лезь! — Рявкнула Глория и, ухватив меня за руку, потащила в лес.

— Может, в карете закроемся?! — Предложила я на бегу.

— Идиотка, это оборотни! — Истерично заявила женщина.

В моей отчаянной груди похолодело. В полутьме я едва разбирала дорогу. Спасительная лапа Глории вскоре была с остервенением вырвана. Углубившись метров на десять в заросли, женщина полезла на дерево быстро и ловко.

— На другое! — Взвизгнула та, когда я дернулась за ней.

Я стала лихорадочно наощупь искать другое. Каблуки стали вязнуть в листве, пиджак зацепился за ветку и затрещал. Выбрав ствол, я попыталась закинуть на ветку ногу, но помешала юбка. Задрала к чертовой бабушке, начала карабкаться. И все это под протяжный хоровой вой! Плевать уже было и на рваные колготки и на все тому подобное. Сама не поняла, как очутилась у самой кроны. Мое дерево оказалось выше. Силуэт перепуганной и затаившейся Глории я вскоре сумела рассмотреть. По шуму распознала и карабкающегося дедулю, что выбрал соседнее дерево.