Когда тайное становится явным или секрет закрытой двери (СИ) - Салтыкова Светлана - Страница 27

Так в самом что ни на есть мрачном настроении я дошла до своей комнаты. Дария встретила меня радостной улыбкой, но заметив выражение моего лица тут же посерьезнела.

— Аврора, что-то случилось? — спросила она.

Я задумалась, сказать ей сейчас или позже, разумеется не вдаваясь в подробности, и все же решилась.

— Знаешь Дария, — начала я, — У меня так складываются обстоятельства, что я вынуждена покинуть этот дом и этот конкурс.

— Но почему? Ты испугалась всех этих неприятностей?! Но это всего лишь случайности.

— Дело не в этом, — вздохнула я, объясняться мне совершенно не хотелось, — Просто мне нужно вернуться домой.

— Ну, не хочешь — не говори, — обиделась подруга.

— Дария, только не злись. Можешь написать мне свой адрес в Сизии и я с тобой обязательно свяжусь.

Девушка хмыкнула.

— Или ты готовишься выиграть конкурс? Как же, станешь знаменитой, выйдешь замуж за мага и не будешь переписываться с каким-то бедным зельеваром типа меня, — попыталась пошутить я.

Дария снова хмыкнула и грустно улыбнулась.

— Не обижайся на меня, — снова попросила я вполне искренне.

— Ладно, — вздохнула подруга, — Только ты уверена в своем решении?

— На все сто процентов! — воскликнула я.

— Тогда тебе нужно сообщить об этом нашей администрации в лице госпожи Белинды Нейс.

— Наверное, — согласилась я, вытягивая чемодан.

— Да, и я бы не спешила собирать вещи, — добавила Дария, — а сначала уладила все вопросы с ней.

— Может ты и права, — ответила ей, — Значит сейчас прямо к ней и пойду.

Пришлось затолкать чемодан обратно под кровать и отправится к нашему администратору, а Дария увязалась со мной «для поддержания моего боевого духа», как пояснила она. Эх, вот жаба пупырчатая, и была совершенно права. Нашу суровую госпожу Нейс побаивались все девушки, в том числе и я, а разговор с ней предстоял серьезный.

Через пять минут мы шагали уже обратно, Дария весело щебетала у меня над ухом, а я шла необыкновенно мрачная и решительная. Ну, кто же знал, что нужно читать в договоре, который подписываешь все, даже то, что написано мелким шрифтом на пятой странице внизу. И вот именно там черным по белому было написано, что я могу разорвать контракт только с выплатой огромной компенсации, которую мне и за сто лет, наверное, не заработать моим слабеньким зельеварением. Так что сиди-ка ты, Аврора, и жди, когда тебя Рен разоблачит, а это рано или поздно все равно произойдет. «Ну, уж нет, — решила, — Первой раскрою твои секреты все-таки я, а там видно будет». От того, что нашла хоть какой-то выход из тупика, в котором так неожиданно оказалась, я приободрилась и уже веселее взглянула на мир вокруг. А потом подумала, что не стоит больше медлить, фонарь у меня припрятан в надежном месте, так что вперед, меня ждут великие дела!

А вот и загадочная дверь, высокая и довольно узкая, крепкая, окованная толстым железом с таким же большим массивным замком. Я наклонилась ближе и посветила фонарем. Ага! А вот и то, что я искала! На дужке замка чуть виднелся след, который еще совсем недавно оставил мой таинственный знакомый. Так… стоп! Он еще про какие-то провода говорил! Я огляделась, но конечно же ничего подобного не обнаружила. «Значит врал!», — подумала я грустно. Образ моего героя колебался, мерцал, но никак не исчезал из мыслей. Мне по-прежнему не хотелось верить в его виновность, не смотря на все доказательства, которых становилось все больше и больше. Да и дверь казалась необыкновенно странной, совершенно на рассчитанной по габаритам на обычного человека, а на какого-то худющего высокого задохлика, к тому же она еще и расположена в очень неудобном месте. Я еще раз огляделась: темно, везде паутина, пыль. На секунду мне стало даже немного жутко, поэтому, не долго думая, я подхватила фонарь одной рукой, длинную юбку — другой, а затем быстренько побежала по коридору подальше от этого непонятного места. И только перед собственной комнатой я остановилась, восстановила дыхание, чтобы не испугать Дарию, и уже спокойно пошла дальше.

Моя подруга сидела на небольшом стульчике и как всегда мастерила что-то.

— Где ты бродишь?! — воскликнула она, а потом добавила хитренько улыбаясь, — Тебя тут один молодой человек искал.

Я вздрогнула. Мысли про Рена все еще мучили меня. Я пыталась повернуть все эти ситуации и так и эдак, но другого подозреваемого не находила, а его обман с загадочной дверью еще больше меня настораживал.

— Зачем он меня искал? — мрачно спросила я, пряча фонарь в шкаф на самую нижнюю полку под ворох одежды.

— Не знаю, — фыркнула Дария и продолжила, — Не понимаю, почему тебя не радует эта новость? Я же давно заметила, что он тебе нравится.

— А теперь нет, — ответила я резко, а у самой кошки на сердце заскребли.

Я понимала, что подруга была права, и Рен мне интересен и симпатичен, но недоверие и подозрения усугублялись с каждым днем, а как можно искренне общаться с кем-то, кому ты больше не веришь.

— Завтра нас ждет конкурс, — перевела разговор Дария, наверняка заметив, что мне не приятна предыдущая тема.

Вот ведь какая у меня внимательная подруга!

— Что-нибудь известно о нем? — поинтересовалась я.

Девушка отрицательно покачала головой и добавила:

— Никто ничего не знает, но все усилено вспоминают уроки рисования, некоторые выпросили у госпожи Нейс карандаши, краски, бумагу и теперь пытаются сотворить нечто оригинальное.

— И как? Получается?

— Ну… — протянула Дария и улыбнулась, — Творчество большинства из них можно разве что абстракцией назвать.

— А ты что же не тренируешься? — спросила я по-прежнему мрачно.

— Просто, понимаешь, сомневаюсь я, что в этом будет заключаться следующий конкурс, — фыркнула Дария, — Ну, вот если подумать, то зачем будущей фотомодели это умение?

— Как это?! — возмутилась я, — А как же макияж делать, глазки там разрисовывать, да и все остальное тоже?!

— С этим наши девушки и так справляются прекрасно, без всякого конкурса, — засмеялась Дария, а затем сказала чуть серьезней, — А вот в чем он действительно будет заключаться и можно ли его вообще связывать лишь с картинами и рисованием, я не знаю. И почему остальные решили, что нужно обратить внимание именно на картины, тоже не понимаю.

— Ладно, завтра нам все и так расскажут. Придет госпожа Нейс и объяснит, чего же хотят от нас члены жюри и какую пакость подстроят на этот раз.

Дария весело засмеялась. Вот ведь жизнерадостная она какая! Вокруг столько всего творится, а она не унывает, еще и рукоделием своим занимается, не то что я, со всеми этими событиями про свое зельеварение и не думаю, не до него мне сейчас.

До конца дня я сидела в комнате, погружаясь в свои безрадостные мысли все глубже и глубже, словно тонула в вязком болоте. «Неужели я снова ошиблась в человеке?!» — билось непрерывно в моей голове. Я вспоминала лицо Рена, его голос, уверенность, которую он излучал, и не могла поверить, что он может поступать так жестоко с совершенно ни в чем не повинными девушками. Разве выявить мой дар важнее чем чьи-то жизни?! Ведь пострадавшие действительно могли умереть, если бы не счастливые случайности, к тому же я уже знаю, как даже способности могут подвести в самый ответственный момент. Когда-то восемь лет назад так в общем и произошло, с тех пор во мне все время сидит страх, который я так хорошо прячу от окружающих, но от самой себя не скрыться то. Я жутко боюсь, что у меня снова ничего не получится, а это в свою очередь приведет к самым трагическим последствиям, какие только могут быть. Ведь жизнь человека бесценна, а груз ответственности, который несет в себе дар воскрешения, неимоверно тяжел.

Так с невеселыми раздумьями я и легла спать, а утром проснулась хмурая и не выспавшаяся, но полная решимости, как никогда. Вот правду говорят, утро вечера мудренее, так и у меня получилось. «Если не захотели отпустить просто так с этого злосчастного конкурса, тогда стоит его просто на просто провалить», — думала я, собираясь на завтрак. Честно скажу, пребывала я теперь в постоянном жутком напряжении, а все потому, что ждала удара моего неизвестного враг в любой момент, каждая девушка могла пострадать в любую секунду. Я смотрела, как весело щебечут участницы, улыбаются, строят планы на будущее, и тревога еще сильнее одолевала меня. Допустить, чтобы они и дальше находились из-за меня в опасности я не могла, значит решено, буду делать все, только чтобы меня выгнали сегодня.