Дискрет (СИ) - Тулина Светлана - Страница 27

Ну, я и сказал. А потом, чтобы не быть голословным, просто врубил комм и отыскал ту кримформашку с грудастой репортёршей — конечно, включив адаптированный для атавистов вариант трансляции, я же не маленький.

Каким-то краем сознания мне было интересно — произведет ли на него репортёрша такое же сногсшибательное впечатление. Но ничего особенного не уловил — у него даже пульс не ускорился. А потом, на самом трогательном моменте реконструкта, когда у меня даже горло перехватывало несмотря на то, что виделне впервые — он только поморщился и процедил сквозь зубы:

— Репортёр явно неместная. С чего она взяла, что ребёнок с Новожмеринки знает англик? А даже если и знает, глупо звать на помощь на неродном…

Он замолчал, морщась, словно разжевал что-то горькое.

Я осторожно пожал плечами:

— Но она же позвала.

Позвала. Глупо спорить. Вот он, HELЬ еённый, на весь экран как раз показали.

Атавист тормознул трансляцию и посмотрел на меня. Нет, я не вру — именно посмотрел! И с таким выражением, словно это не он, а я ущербен, и ему меня ужасно жаль, вот только говорить он об этом не хочет.

— Да не звала она. В том-то и дело. Ты же вроде умный парень… читаешь даже. Отвлекись от того, что болтала та дура, думай сам. Ты ребёнок. На твоих глазах только что убили родителей и искалечили брата. Сейчас и тебя, наверное, будут убивать и калечить, только вот дети не верят в собственную смерть. Зато они верят в справедливость. Так чего захочет в такой ситуации ребёнок? Помощи? Как бы не так! Вот ты — чего бы ты захотел? Ну?!

Я снова дёрнул плечом.

Хотел сказать, что не могу представить себя маленькой девочкой. Но вместо этого вдруг выдавил:

— Отомстить.

— Вот! — атавист радостно ткнул меня пальцем в грудь. Больно, между прочим, ткнул. — Отомстить, указать на мерзавца…Думать ты умеешь, не безнадёжен! Поглядим теперь, умеешь ли ты смотреть и видеть. Смотри сюда!

Его палец прошёлся по замершим в воздухе буквенным фишкам.

— Тебе ни одна из них не кажется странной? Ну?! Неужели ты не видишь, что последняя перевёрнута? Вернее, на самом-то деле как раз и нет, если с нужной стороны посмотреть, перевёрнутой тебе покажется предпоследняя, но сейчас, при таком положении… Девочка торопилась, набирала наощупь, вкривь и вкось, но букв-то всего четыре! Отвлекись ты от хелпа, подумай, что ещё могут значить эти четыре буквы… Она, конечно, изучала англик в школе, но она атавистка, то есть изучала по старинке, запоминая. В тебя же загружена стандартная языковая база, основные ты должен знать на хорошем уровне. Раш или самостий, судя по названию планеты, ну? Да, у неё был латинский шрифт под рукой, но слово-то явно рашное. Столик потом перевернули, но она-то не вверх ногами писала. Переверни! Ну?!

Я стиснул зубы.

Вот такой он всегда — с полтычка выбешивает! Сам слепой — но при этом ведёт себя так, словно это мы все — слепые, а он один самый умный. Ни за что бы к нему не пришёл, если бы не Катарина.

Главное теперь рассказать всё быстро и не сорваться.

И я рассказал про этих, в кают-компании. И что у одного из них руки по локоть…

Тут меня снова затошнило, и я предпочёл просто переключить комм на внутреннюю трансляцию. Пусть посмотрит пока, а потом я всё объясню и ткну пальцем…

Атавист уставился на экран, как заворожённый, потом обернулся ко мне и назвал умницей. Сказал, что всегда в меня верил. И даже по плечу слегка стукнул — одобрительно так.

У меня аж язык отнялся от неожиданности.

А потом поздно было — он вызвал кэпа, сначала просто по связи, а потом попросил, чтобы тот подошёл на три минуты, разговор, мол, есть. И сказал это таким тоном, что кэп даже не вякнул.

А может, кэп просто увидел его — через все переборки, с кэпа станется. И сам всё понял.

Уже потом, давая интервью центральным кримформаторам и благосклонно взирая на выдающиеся достоинства той самой репортёрши (вживую, они, кстати, оказались вовсе и не такими уж выдающимися), наш капитан скажет, что с самого начала всё понял и просто тянул время. Бдительность, мол, усыплял, и всё такое. Но это он потом так говорить будет. После того, как шерифа скрутили и выволокли с корабля местные силы правопорядка, а мэр, расплескав кофе и расколотив фарфоровую чашечку, в панике жался к стенке кают-компании и смотрел на нас так, словно это мы были маньяками. Он так ничего и не понял, этот мэр.

А поначалу и кэп тоже не мог понять, что от него хотят и почему атавист тычет пальцем в эти четыре буквы и требует их перевернуть. Пока атавист не начал ругаться. Вот тогда наш кэп поверил. Голову вывернул чуть ли не вверх бородкою, моргнул на буквы пару раз и сильно так помрачнел. А потом долго смотрел на экран внутренней связи, по которому всё ещё транслировали кают-кампанию, глаза щурил, зрение перестраивая — и нахмурился ещё больше. А потом и вызвал кого полагается.

Позже, когда про колледж выяснилось, последние сомнения отпали у всех. Меня даже никто и не спрашивал ни о чём.

То заведение, в котором покойный профессор учился вместе со своим другом-шерифом — оно особенное было. Специальное такое. Для детей с социопатическими отклонениями. Чего вы хотите — планета из белого списка, ничего они не корректируют, даже это! И не было у этого гада помощников — просто стрелял с двух рук, вот и всё. Про методы прогрессоров он знал — а кто не знает?! — вот и пытался сымитировать. Прогрессоры не убивают детей, вот и он не мог их сразу убить. Потому и звонил себе домой, выяснял, не задержалась ли случайно там сверх положенного приходящая домработница — она студентка и иногда работала по ночам. Когда никто не откликнулся, понял, что путь свободен и можно волочь. Что и сделал. И пусть теперь аналитики выясняют, чем уж так в тот вечер его смертельно обидел профессор. Мне неинтересно.

Мне другое интересно — вот, например, что же это за рашное ругательство такое было, благодаря которому наш недоверчивый кэп атависту поверил сразу. Ну, почти сразу. Явно неполиткоректное ругательство, короткое такое. И наверняка очень древнее — ни в одном современном справочнике запрещённых к употреблению слов я его так и не нашёл, хотя искал потом долго.

Интересно, что атависту за это ругательство ничего не было. Нет, я понимаю, что иначе тогда нельзя было, капитан бы не поверил. Но всё равно неприятно. Меня бы за такое сразу на клавишу, а ему — ничего, словно так и положено! Несправедливо всё-таки.

А Катарина мне письмо прислала — с благодарностью. Я сначала даже не влетел, а когда дошло — приквазарил. Настоящее, рукописное! Кто из наших может похвастать тем, что ему девчонка — пусть даже и такая соплюха — сама письмо написала? Не записала, не надиктовала, не набила даже — а именно накорябала, как в глухой древности, настоящим световым карандашом по настоящей пластбумаге! Соплюха соплюхой, а с понятием. Я даже решил, что обязательно ей отвечу в том же стиле — вот только научусь эти факаные буквы выцарапывать не так криво, а то нехорошо как-то. Она вообще-то кульная, я с ней потом по комму общался, нормально. Хоть и атавистка, но вовсе не такая бесячья, как наш. Просила про звёзды рассказать. А мне чё — трудно, что ли? Сейчас мы далеко, связь уже не берёт, но будем возвращаться — опять с ней поболтаю.

А с нашим, корабельным, я больше вообще разговаривать не буду. Опять он меня уделал. И ещё смеётся, словно бы так и надо. Нет, ну не обидно, да?!

Ругательство — ладно, а вот откуда он узнал, кто из двоих наших гостей — убийца?…

Как догадался?

Я ведь не успел ему тогда ничего сказать! Вообще ничего! Ни про гормоны, благодаря которым я всё вижу, ни про этого, у которого руки… я даже пальцем в него ткнуть — и то не успел!

Ну вот что за зараза. Как он это делает?!

Так и хочется выругаться, и обязательно неполиткоректно.

И, кстати, всё-таки… что же это за ругательство такое — негр?

— Почему ты не рассмеялся? Ну почему?!