Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины (СИ) - Шатров Дмитрий - Страница 38

Среди остатков стен, бывших некогда то ли гаражом, то ли сараем Мямля обнаружил массивный люк погреба. В его подсознании прочно закрепилась связь между погребом и безопасностью и место для ночлега определилось. Широкие доски рассохлись, но еще крепко держались, сбитые толстыми гвоздями. Крышка откинулась на ржавых петлях, и Мямля увидел добротную кирпичную лестницу, ведущую в темноту. Дохнуло специфическим запахом подземелья. Внизу обнаружилось довольно большое помещение, выложенное все тем же красным кирпичом. Хозяйственный, видать, мужик строил. На века. На полках по периметру стен стояли банки с ржавыми крышками, покрытые толстым слоем пыли. Сбоку стояла загородка для картошки, сооруженная из дощатых щитов. Корнеплоды давно сгнили и засохли, оставив после себя лишь неприятный запах. Но запах это мелкая неприятность, запах можно и перетерпеть.

В развалинах сеновала обнаружилось несколько тюков прелой соломы, которая и была перетащена в погреб. Поверх соломы был расстелен спальник, Мямля устраивал себе место с максимально доступным комфортом. Находиться на открытой местности дольше необходимого Мямля не рискнул. Разогрел очередную порцию консервированной еды, поминутно сканируя пространство, наскоро поел и юркнул в свое убежище, захлопнув крышку люка.

Не нужно так говорить, но спалось Мямле, как убитому. Недаром существует устойчивое словосочетание — темно, как в погребе. Тишина темнота и спокойствие, давно такой благодати не было. Мечта интроверта, право слово. Ощущение времени отбивает полностью. Разноцветных пятен, обозначающих опасность, не было, поэтому можно поваляться. Редкие минуты полного блаженства. Мямля сладко потянулся на мягкой лежанке, наслаждаясь моментом. Вот лежать бы так и лежать. Но биологический будильник, называемый мочевым пузырем, уже призывал к подъему, и пришлось подниматься.

Яркий свет глубокого утра больно резанул по глазам сквозь щель осторожно приоткрытого люка. Когда Мямля смог проморгаться, первое, что он увидел, был ствол автомата, почти упершийся ему в нос.

— Тихо, не дергайся, — услышал Мямля громкий шепот человека по другую сторону ствола, — давай, вылезай, родимый. И без шуток, смотри мне.

Крышка люка рывком открылась на всю ширину. Обладатель оружия был не один. Мямлю сгребли за шиворот, вытаскивая из погреба, и потащили на улицу, словно нашкодившего щенка.

— Бекон, смотри чего мы нашли, — с этими словами пленника швырнули на землю, к ногам человека с таким чудным прозвищем.

Почему Бекон, да потому что на Хряка, Борова и Свинью он очень обижался. А обижать человека под два метра ростом и сто пятьдесят килограмм весом не совсем разумно. К тому же, руки у него такой толщины, как не у всякого человека ноги. И сила в этих руках скрывалась неимоверная. Говорили, что он на спор выходил с лотерейщиком один на один и рвал того, как Тузик грелку. И, к слову, Дар Улья тут вовсе не при чем.

Бекон возвышался над пленником уродливой громадной скалой, закрывая собой восходящее солнце. Громила был одет в кожаные штаны невероятного размера и кожаную же жилетку, распахнутую на огромном брюхе. Лысую голову с длинной бородой венчала бандана с черепами, на глазах узкие солнечные очки с черными стеклами. Редкостный типаж. И очень опасный. Он наклонился к Мямле, присев и уперев руки в коленях.

— Ну, мил человек, расскажи-ка, кто ты такой будешь, и как на нашем схроне очутился, — такого глубокого баса Мямле никогда раньше слышать не доводилось.

Потрясение от первоначального шока немного ослабло, и появилась возможность адекватно воспринимать происходящее. В Улье, кстати, парень стал соображать гораздо быстрее, чем раньше, до переноса. Короткого взгляда, брошенного украдкой, хватило, чтобы начать анализировать ситуацию. На площадке перед относительно сохранным срубом стояло несколько огромных пикапов. В машинах Мямля совсем не разбирался, поэтому не смог узнать шикарные американские внедорожники. Банда предпочитала путешествовать с комфортом, переделав для себя три Доджа Рам, Шевроле Сильверадо и Тойоту Тундру. В кузовах машин были оборудованы огневые точки на автоматизированных турелях, по типу боевых модулей. Пульты управления огнем были встроены в панели перед передним пассажирским сиденьем. Оружие использовалось самое разнообразное, но сплошь тяжелое и крупного калибра, благо запас прочности каркаса автомобилей позволял. Была даже стойка с пусковой установкой на четыре реактивных снаряда. Банда, судя по всему, не бедствовала

Народ вокруг собрался под стать своему лидеру. Мужики крупные, плотные, все с бородами. В одежде, вместо привычного камуфляжа, доминировала черная кожа с клепками и цепями. В глазах рябило от разнообразной атрибутики с преобладанием черепов, стилизованных крыльев и нацистской символики. Напрашивалась параллель со слетом членов байкерского клуба и был некоторый перебор с американщиной, но выглядело стильно. Немного неуместно в реальности Улья, но стильно.

Да, собственно, так оно и было. Подобное тянется к подобному, давно известная прописная истина. Практически все участники банды имели отношение к мотоциклам, в прошлой жизни. Помимо сиюминутных практических интересов, этих людей объединяла особая атмосфера истинных байкеров, отчаянных и свободолюбивых. С легкой подачи Бекона, группа рейдеров обзавелась вычурным названием. «Ангелы темного солнца». Атрибутика немецкой армии, времен последней мировой войны была переосмыслена и принята как официальные знаки отличия. Теперь свастика вернула свое первоначальное значение изображения солнца, в нашем случае темного. А всевозможные крылья и орлы трактовались как образ ангела и его крыльев.

Получилось так, что Мямля в своем путешествии набрел на схрон этой банды. Место было тщательно подготовлено. Непролазные заросли, которые наблюдал Мямля со стороны, оказались рукотворной, хорошо продуманной маскировкой. Рейдеры Бекона использовали небольшой стаб, как удаленную базу, в своих вылазках на дальние западные кластеры. И то, что Мямля оказался тут в одно время с бандой, объясняется чистой воды случайностью. Удачной или нет, пока еще не понятно.

Бекон был достаточно известной персоной на Западе, да и в центральных кластерах его хорошо знали. Фигура одиозная и неоднозначная в своих поступках. Удачливый и рисковый рейдер и харизматичный лидер не признавал ни бога, ни черта. У обычного человека даже воображения не хватит представить, в какие места совался Бекон и его люди.

— Мямля, я. Случайно попал, — пролепетал парень, немного заикаясь от испуга.

— Мямля, — протянул Бекон, явно передразнивая, — так, ладно, потом с тобой разберемся. Некогда сейчас. Пузо, этот малохольный на тебе, смотри за ним в оба.

К пленнику выкатился коренастый невысокий мужик с выпирающим пивным животом. Его кожаная сбруя пестрела нашивками с изображением орлов и крестов Вермахта, а на голове был мотоциклетный шлем, стилизованный под немецкую каску времен второй мировой войны. Каждый сходит с ума по-своему. Пузо подхватил Мямлю под руки и потащил куда-то. За спиной громыхал бас Бекона, отдающего распоряжения своим людям.

Пузо оказался добродушным и разговорчивым толстяком. Из его болтовни Мямля узнал, что банда возвращается из очередного рейда. Путь держат в стаб под названием Семиреченск, располагающийся глубоко в центральных кластерах Улья. Надо было срочно доставить заказ одному из главных тамошних воротил. Зажравшийся функционер захотел сделать себе подарок на день рождения. Золотистая Бугатти-Вейрон стояла на двухосном прицепе, зацепленном за один из пикапов, выполняющему роль машины снабжения. За суперкаром пришлось ехать в самое Пекло и искать его в одном из мегаполисов. Платили двадцатку красным жемчугом, при условии, что успеют к сроку. Если нет, то половину. Поэтому так торопятся.

Толстяк, бывший, кстати, водителем этого самого пикапа, определил пленнику место в своей машине и даже накормил. Правда, автомат с ножом отобрал, и рюкзак перетряхнул, но делал это все с тем же добродушием, без злобы. Мямля осторожно поинтересовался своими перспективами, пользуясь расположением надсмотрщика.