Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 53

Я резко дала по газам. Взвизгнули покрышки. Меня и Леру качнуло назад.

Мы выпорхнули на дорогу.

— Сто-ой! — гневно заорал нам в след полицейский Лаптев.

В зеркало я увидела, как он бежит к своей машине.

У меня в груди галопировало сердце, гремел пульс и в голове метался хаос мыслей.

— Все живы? — спросила я.

— Да-а… — слабо пискнула сзади перепуганная Лада.

— Ага… — выдавила Лера.

Мы неслись по трассе, обгоняя другие автомобили.

Я то и дело бросала взгляд в зеркало заднего вида.

Сначала я решила, что полицейские не стали за нами гнаться.

Но тут же, увидела, как из-за кузова грузовика позади нас, сверкая мигалкой выезжает полицейская лада.

Сразу же зазвучала сирена.

Чёрт возьми, подумала я. Меня лихорадило, сотрясало. По телу душным паром сходил нервный жар.

Полицейские не могли до нас добраться из-за плотного движения.

Я сосредоточенно соображала, что нам делать.

Как только мы выедем на более просторную местность, нас живо остановят. В этом даже сомневаться не приходилось.

Я увидела решение. Плавно перестроилась в соседний ряд.

Лера шептала ругательства.

Лада замерев на заднем, кажется даже не дышала.

Я злилась. На себя. На ситуацию, на своё решение.

Теперь если нас поймают, машину заберут точно, а меня чего доброго упекут ещё куда ни будь.

Ещё и дядя Сигизмунд всё точно узнает… И… Это вообще будет полный апофеоз!

Однако я улучила момент и сумела незаметно выскочить из плотных тисков тянущегося движения.

Мы въехали в узкий переулок. Здесь я осторожно свернула. Под колесами зашуршал гравий или какая-то щебенка.

Мы проехали мимо не высоких офисных зданий, и вы оказались на соседней дороге.

Здесь движение было полегче. По эстакаде мы перебрались на другую сторону улицы, и скрылись во дворах.

Полиция отстала.

Погоня закончился не успев начаться.

Лерка то и дело тревожно оборачивалась назад.

Я смотрела перед собой. Руки и плечи заметно подрагивали.

С моих губ рвалось частое, быстрое, жадное дыхание.

Судорогой сводило колени и икры ног.

Пульс искрился в венах, распаляя кровь и разгоняя сердце.

Несколько минут мы ехали в молчании.

Я остановила автомобиль в одном из дворов.

Мне нужно было отдохнуть, пережить то, что сделала.

— Ну ты даёшь… Роджеровна! — выдохнула Лера. — Ну у тебя и… Как тебе духу хватило?!

— Сама не знаю. — спрятав лицо в ладонях плаксиво проговорила я.

Электризующее, вибрирующее истеричное чувство вырвалось наружу.

Я судорожно всхлипнула.

Лерка вздохнула, наклонилась ко мне, притянула меня к себе.

— Всё хорошо… — проговорила она, жалея меня. — Ты молодец… Если бы ты согласилась выйти, у нас бы машину забрали. Сто процентов…

Я кивнула. Снова всхлипнула.

— Знаю. — кивнула я. — Знаю… Просто… Господи, если бы нас поймали… Это был бы… Адский… капец. О-о-о…

Я протяжно, глухо простонала.

— Так малая. — Лерка взглянула на сестрёнку. — Этот эпизод ты вычеркнешь из своей памяти. Поняла?

Лада ответила не сразу.

— Тогда я кое-что хочу… — объявила она.

Я отстранилась от Лерки. Посмотрела на Ладу. Та сидела, с хитроватой улыбочкой. Но взгляд у неё был слегка боязливый.

— И чего же ты хочешь Лада? — свирепо глядя на младшую сестру, звенящим голосом спросила Лера.

Спустя несколько минут, мы с Лерой зашли в один из торговых центров города, и ещё через минут десять стояли в кассе магазина игрушек с коробкой большой куклы Рапунцель из мультика Дисней.

— Вымогательница малолетняя! — злилась Лерка, стоя в очереди и считая деньги. — Это почти все мои сбережения!

— Ладно, тебе… — вздохнула я. — Лада всё-таки пережила стресс…

— Я тоже пережила! — фыркнул Лерка. — А уж ты вообще!..

Она осеклась, не находя слов. Но красноречивое выражение её лица говорило о многом, чего Логинова не могла сказать вслух.

— Да. — мягко сказала я. — Но нам всё таки не по пять лет.

— Мне в пять лет, таких кукол не покупали. — мрачно проворчала Лера.

Я вздохнула, улыбнулась.

Мне покупали. И даже очень много. До того, как я осталась без родителей, я жила, как в сказке. Буквально.

У меня была своя гигантская комната. И игрушек было… все, что только я захочу.

Мама ещё ругалась на папу, за то, что он мне вместо кукол и зверюшек покупал машинки.

Машинки, мне кстати тогда не очень нравились, а вот от игрушек трансформеров я была в восторге!

Я усмехнулась, своим детским воспоминаниям. Потом мне купили маленький электрокар.

И мама не переставая злилась на отца. Потому, что, как только я освоилась как на нём ездить, я гоняла по не малой территории поместья на максимально доступной скорости.

Господи, это были одни из самых счастливых времен моего детства!

Я почувствовала знакомый, некий внутренний толчок.

Некое прикосновение.

Щекотное, робкое, вкрадчивое.

Я застыла. Закрыла глаза. Открыла, медленно обернулась.

Люди, звуки, интерьер магазина, всё это поникло, посерело, смолкло.

Я увидела его. Вестник.

Высокий, здоровый чубарый конь.

Вестник воспоминаний. Вестник видений.

Я успела подумать, что Чубарый вестник приходит с не такими уж плохими воспоминаниями. Не то, что серый, мрачный Мышастый или, упаси Боже, Вороной.

Я последовала за Чубарым.

Конь шел не оборачиваясь. Перестук его копыт прыгающим эхом звучал в стенах внезапно обезлюдевшего торгового центра.

Не было никого. Все исчезли. Была только я и Вестник.

А потом, я увидела его.

Тот самый мальчик. Он стоял вдалеке, игриво выглядывая из-за входа в какой-то магазин.

Он улыбался. Своими чёрными губами. В улыбке чуть щурились его чёрные глаза.

Не смотря его жуткий вид, я чувствовала, что улыбается он счастливо. Радостно. Весело.

Здесь осталось его воспоминание.

Одно из счастливых. Одно из самых приятных, добрых, светлых.

Он был одет так же, как и при первой нашей встрече.

В белую рубашечку и серые брючки.

Глядя на него, я успела поразиться.

Как можно было отнять его жизнь? Он же… Он же ещё такой маленький. Совсем ребёнок. Может даже в школу не ходил!

Как… Как можно было…

Сколько я не пыталась вникнуть в сознании чудовищ, по ошибке названных людьми, я не могла до конца уяснить их уродливую страсть и чёрную ненависть ко всему доброму, наивному, прекрасному, хрупкому и светлому.

Почему… Ну, почему они находят такое наслаждение в причинении боли, ужаса, кошмара нам всем?! Почему?!..

Когда я приблизилась к магазину, мальчишка хохотнул и скрылся внутри.

Его короткий смешок ветреным эхом пронёсся по коридору ТРЦ.

Я почувствовала морозную щекотку на коже шеи и спины.

Я вошла в магазин.

Здесь было пусто. Тихо. Властвовал серый сумрак.

Мальчика я увидела снова чуть дальше.

Он стоял ко мне спиной. Одинокий. Маленький. Слабо мерцающий в клубящихся сгустках теневого сумеречного мрака.

Я подошла к нему. Он не оборачивался. Молча стоял и смотрел перед собой.

Я встала рядом.

Это было странное чувство. Осознание того, что я стою рядом с воспоминанием, рядом с тем, кого уже нет, просачивалось в душу с чувством качающейся невесомости.

Сейчас я не чувствовала страха, потрясения, ужаса.

Не чувствовала тех тяжелых, мрачных эмоций, которыми по обыкновению были наполнены мои видения.

Мы стояли рядом. Я проследила за взглядом мальчика.

Он смотрел на альпинистское снаряжение, лежавшее на полках магазина.

Я чуть нахмурилась.

Приблизилась. На желтых, зеленых и оранжевых касках темнел черный логотип. «ГОРНЫЙ ПУТЬ».

Что это? Что за «Горный путь»? Что хочет этот мальчик, чтобы я тут увидела?

— Игорь… — я вспомнила имя ребенка из своего последнего видения. — Что я…

Я обернулась и в первое мгновение ужаснулась.

Воет ветер, кружит метель. Я стою в снегу, в окружении снега и льдов.