Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 35

— Фотографии. Мне по-прежнему нужны фотографи… Нам нужны фотографии. Для нашей с тобой статьи.

Лунин вздохнул, опустил взгляд.

— Касьян я…

— Подожди, выслушай. — попросил Каменев. — Я знаю… я… я понимаю, что прошу слишком многого… Но во-первых… ты бы реально смог спасти меня, если бы эта статья вышла… А во-вторых… теперь у нас есть ещё более веский стимул умыть Плансона…

— Касьян но мы ведь не знаем, кто в действительности мог прислать тебе вот это…

Он положил на кровать Каменева открытку из человечков.

— Согласись, что недоброжелателей у тебя более, чем достаточно.

Он вздохнул, развел руками.

— Это мог быть даже Курбатов… Это кстати, вполне в его духе.

Да. Он рассуждал довольно здраво. Но Каменеву важно было, чтобы Марк согласился ему помочь.

Он должен был его мотивировать.

Суд, странные послания, не подтвержденная месть Плансона… это всё подождёт.

У него на носу громкая статья, для которой нужны эти гребаные фотографии!

С которыми ему прямо-таки фатально не везёт!

И прежде всего, ему нужно решить именно эту проблему.

Потому, что с ней никакие суды, и никакие пугающие послания убийц не сравняться!

Да и потом… если это действительно фокусы Платона Плансона… Будет очень полезно проучить его! И пусть потом разгребает последствия!

О том, что послание могло быть от убийцы, Каменев сейчас уже старался не думать.

Это бред, уверенно полагал он.

А то, что он видел в машине тогда… Если подумать, он не так уж уверен, что видел это вообще.

— Касьян! — опять громко позвал его Марк.

— А? — отозвался тот.

— Слушай, ты всё время где-то летаешь… — пожаловался Марк. — Если тебе нужно отдохнуть, то я…

— Всё, что мне нужно, это чтобы ты достал снимки. — вздохнул Касьян. — Вместе с моим братом.

Марк несколько раз удивленно похлопал глазами.

— С твоим братом? — переспросил он. — А что… Ким в Москве?

— Будет сегодня вечером.

— И ты думаешь он согласится?

— Конечно. Он же мой брат. — Касьян уверенно пожал плечами и вздохнул. — Самое главное, чтобы ты согласился.

Марк поджав губы, отвёл взор, покачал головой.

— Знаешь… Меня из-за тебя точно или посадят, или пристрелят. Рано или поздно.

— Лучше второе. — ухмыльнулся Касьян.

Марк с обиженным удивлением уставился на друга.

— А что? — шутливо ответил то. — Станешь звездой. Все только и будут тебя обсуждать. Уж я постараюсь.

— Не сомневаюсь. — мрачновато ответил Марк. — Нет уж… Я бы не хотел фигурировать ни в каких криминальных сводках.

— Да, я тоже. — признался Касьян. — Так, что? Поможешь? Обещаю, если в этот раз не выгорит, я буду уже выкарабкиваться сам… как ни-будь…

— Ой, только давай не прибедняйся. — поморщился Марк. — Сам он…

Лунин ещё раз вздохнул.

— Чего надо… сделать то? — спросил он обреченным голосом.

Каменев с благодарностью улыбнулся.

— Будет лучше, если я расскажу это вам обоим. Тебе и Киму.

— Ладно… — кивнул Марк. — Касьян, только… Ты абсолютно уверен, что твой план и на этот раз сработает?

— Нет, конечно. Но вероятность высокая.

— Замечательный ответ. Как раз в твоём духе. — всплеснул руками Марк.

Было заметно, что он нервничает. Второй раз испытывать судьбу ему не хотелось. Особенно глядя на своего друга, лежащего в больнице, с перевязанной головой.

— Ладно, я… — начал он.

Дверь в палату распахнулась и внутрь почти забежала женщина с развевающимися песочного цвета, волосами.

Она была в черных узких джинсах-скини, леопардовых слипонах и джинсовой куртке. За руку женщина держала двоих детей.

Мальчика и девочку.

— Касьян… — выдохнула женщина.

Каменев увидел, что у неё заплаканные глаза.

— Господи!.. — выдохнула она и ринулась к нему.

— Майя, — слегка удивленно произнёс Касьян и приподнялся на подушке. — Ты…

Он бросил взгляд на Марка.

— Я ей не говорил. — Лунин быстро поднял ладони, и отрицательно покачал головой.

— С тобой я об этом позже поговорю! — угрожающе посулила ему Майя, подлетая к постели Касьяна.

Она села на край.

Наклонилась к нему. С нежностью провела рукой по его заросшей густой щетиной щеке.

— Как… — она нервно всхлипнула. — Как же тебя так… угораздило то… Куда ты опять вляпался?! Боже… Что говорят врачи? Какой у тебя диагноз?

У неё дрожали губы, тряслись плечи. В взгляд серых глаз тревожно рыскал по лицу Касьяна, словно надеясь увидеть там ответы на свои вопросы.

— Майя… — Каменев блаженно, ласково улыбнулся, коснулся её руки. — Всё хорошо… Не переживай за меня. Это всё не смертельно.

— Не смертельно… — чуть охрипнув, покачав головой повторила женщина. — А если бы было?.. А если бы ты?…

Она не выдержала тихо зарыдала, страдальчески зажмурив глаза.

Было очень заметно, что по пути сюда она пережила страшные муки терзающей неизвестности и панического, навязчивого страха.

Её дети робко подошли к кровати Каменева.

Женщина обернулась на них.

— Обнимите отца… Он же чуть не погиб!

Мальчик первым приблизился к отцу, взял его за здоровую руку.

— Эй… С твоим стариком всё нормально. — ухмыльнулся Каменев. — Не бойся.

Мальчишка яростно кивнул, но его глаза блестели от сдерживаемых слёз.

Девочка, она была помладше. Скинула обувь и забралась к отцу в кровать, положила голову на грудь.

— Ты ж моя лапочка… — посмеиваясь проворковал Касьян.

Он с любовью погладил дочь по тёмно-каштановым, таким же, как у него, чуть вьющимся, мягким волосам.

— Всё хорошо, милая… — проговорил Касьян. — Всё в порядке…

— Ладно… — Марк прокашлявшись, направился к двери. — Я пожалуй поеду, Касьян… Созвонимся. Лады?

— Да, давай. — ответил Касьян.

Марк ушёл. Каменев остался наедине со своей женой и детьми.

Он не жил с ними уже восемь лет. Его бывшая жена давно живёт с другим мужчиной. Они видятся лишь по выходным, иногда, и по большим праздникам. Иногда.

Но между Касьяном и Майей до сих оставалась честная, искренняя… если не любовь, то близкая к ней дружба и очень тёплые, наполненные приятными воспоминаниями отношения.

Чего к сожалению, нельзя сказать о их детях.

Старшему, Гоше, было всего два годика, когда они развелись. А Дианке вообще только четыре месяца.

Они почти не помнят его. Тем более, что первые года, после развода он не приезжал к ним. Не мог вынести мысли, что его жена, которую он так любил, и любит до сих пор, досталась другому.

Он скрипел зубами при мысли о том, как по ночам её прижимает к сердцу другой, как в порывах жаркой страсти, она стонет от наслаждения в объятиях другого.

Другого любит, другого собирает на работу, другому улыбается, когда он возвращается вечером с работы.

Другому… Она принадлежит другому.

Его Майя, его сероглазая красавица Майя, теперь связала жизнь с другим.

Касьяну понадобилось четыре года, чтобы пережить это и начать приезжать к ним. Хотя бы по праздникам.

Но было поздно. Его дети, его родные сын и дочь, не узнавали его, не знали его совсем. Отцом для них давно стал другой.

И сейчас, как бы дико это не звучало, Касьян благодарил Всевышнего, за эту аварию.

Потому, что он был в кругу семьи. С женой, с детьми. Он был со своей семьей. С теми, по ком так невыносимо скучал, сидя поздними вечерами в своей большой, дорогой квартире на Таганке, и глядя на огни вечно бодрствующего мегаполиса.

Они провели вместе несколько часов. Почти до самого вечера. Почти до темноты.

Когда в дверь палаты, после робкого стука вошёл высокий, плечистый мужчина в джинсах, футболке «Спартак» и с дорожной сумкой за плечами.

У него были коротко стриженные волосы, такого же цвета, как у Касьяна. И борода.

Отпущенная, по последней моде, ухоженная борода темно-каштанового цвета.

На правом локте татуировка-меч, вонзенный в камень и средневековые знамёна.

Он приветливо улыбнулся Касьяну и обернувшейся на него Майе.