Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 17

Воистину люди, которые шагу не могут ступить без смартфона, и сидят постоянно, уткнувшись в телефон, меня порядком бесили.

Фаббинг становится бичом современного мира. И я всё чаще убеждаюсь, что Эйштейн был прав, когда сказал про «поколение идиотов».

Уж, простите, но это правда! Люди, как с ума по сходили!

Я сама пользуюсь и соц. сетями и мессенджерами, но я там не живу!

Вообще с развитием технологий, ёлки-палки, такое впечатление, что люди всё больше теряют интерес к окружающей их действительности, и к жизни в целом!

И вот, пожалуйста, получите продукты современно мира! Две мамочки лет по двадцать с лишним, которые чхать хотели на своих детей!

Инстаграм важнее!

Я сердилась на такое поведение! Это же дети! Фиг ли ты сидишь в телефоне, когда должна жить ради своего карапуза. Хотя бы первые лет десять, чёрт возьми.

А если не способна, зачем тогда вообще было… Ай, ладно.

Нет, у меня права никого судить! Но… Безответственность этих двух новых мам, меня шокировала.

Короче, вместо одной Лады, мне пришлось смотреть ещё за целой оравой детей.

Но, всё было более-менее хорошо, пока я не услышала звук, который с не давних пор боялась услышать среди шума города и разговоров людей.

Это был вкрадчивый, неторопливый стук копыт.

Услышав его, я на пару мгновение затаила дыхание. Ритм моего сердца изменился. Казалось в спину просочилась струйка обжигающе ледяной воды, и шустро сползла вниз, прямо по позвонкам.

Мир вокруг меня замер, изменился.

Я почувствовала движение слева. Я осторожно перевела взгляд.

Невидимый для других людей, прямо возле детской площадки, стоял огромный конь мышастой масти.

Его тело было покрыто темно-серой шерстью. А хвост и нижняя часть ног были темно серыми, почти черными. Такой же темно-серой была его грива и падающая на глаза своеобразная чёлка.

Вестник. Я называю их Вестниками. Их всего четверо.

Они приходят в виде коней. Чубарый, Альбинос, Вороной и вот этот… Темно-Мышастый.

С недавних пор появление Вестника предзнаменовало для меня столкновение с новыми навязчивыми воспоминаниями.

И Если Чубарый и Альбинос предвещали видения относительно не страшные, возможно даже обыденные, то Мышастый и Вороной всегда приходили с плохими вестями.

Вестники. Они начали посещать меня относительно не давно.

Но, с каждым разом всё чаще.

Я взглянула на морду коня, который существовал в неизвестной мне реальности, за пределами видения всех остальных людей, вокруг меня.

Таинственное животное, всхрапнуло, шаркнуло ногой.

Ветер шевельнул его темную гриву. Конь снова всхрапнул, встряхнул головой.

Мир вокруг меня стал стремительно изменяться. Менялись краски, тона, оттенки.

Они… таяли, меркли, бледнели.

Пока всё вокруг, небо, деревья дома, улицы, дети, их матери, все остальные люди, всё и вся не окрасилось в чёрно-белые цвета.

С трудом вдыхая ставший горьким, сухой воздух, я оглянулась.

Мир вокруг меня полностью предстал в серо-бело-чёрной гризайли*(вид живописи, выполняемой тоновыми градациями одного цвета, чаще всего сепии или серого).

Изменились и запахи окружающего мира. Они стали какими-то пресными, лишенными вкуса.

И ветер, ветер больше не был ни прохладным, ни теплым.

Он превратился в стылые, слабые, пустые и невыразительные дуновения. Ветер стал не настоящим. Весь мир стал каким-то ненастоящим. Как будто картонным.

Реальность заменилась какой-то уродливой формой искусственной действительности.

И тем больше страха внушало это изменение, чем больше оно в своих черно-белых тонах, стремилось показаться настоящим миром.

Я посмотрела на бегающих по площадке детей.

Они все так же носились с весёлыми криками, хихикая и визжа от счастья.

Но теперь они все были, как ожившие старые фотографии.

Черно-белые, не настоящие, не живые, псевдореальные.

Все, с серо-белыми лицами и серо-чёрными волосами.

И среди них я увидела одного, который был не такой, как все.

Маленький мальчик, лет пяти-шести. В белой рубашечке и темно-серых брючках.

Он крутил в руках какую-то белую коробку и смотрел прямо мне в глаза.

Он смотрел пристально, с каким-то грустным равнодушием. Ветер слабо шевелил его угольно-чёрный волосы.

Я не могла и шевельнутся, глядя на него. Я не отрываясь смотрела в его наполненные клубящейся чернотой глаза.

Меня внезапно поразил парализующий, просачивающийся в самую суть, порабощающий ужас.

Его не было. Это малыша уже не было среди живых. Он… Его нет.

И он… Точнее его воспоминание. Его воспоминание, в котором остались его чувства, эмоции, его сущность.

Единственное, что остаётся, после того, как они уходят… Это воспоминания. Витающие, парящие над миром, подобно неприкаянным ветрам.

Беспокойные, никому не принадлежащие, хранящие никому не интересные тайны, чужие воспоминания, чужих людей.

Они приходят ко мне, потому, что больше им не к кому идти.

Я вздохнула и направилась к этому мальчику. Он не двигался. Я ступала осторожно, не спеша, не торопливо.

Он не стоял, не двигаясь. Только крутил в руках свою коробочку.

Внезапно начало темнеть небо. Я подняла взор.

Бледно-серое небо стремительно чернело на глазах. Как будто кто-то взял и пролил на него банку чернил.

Я огляделась. Странный, чёрный туман стремительно заволакивал всё вокруг. Он чуть мерцал, подрагивал. Словно был живой.

Застыв на месте, ощущая, как ускоряется стук сердца, я увидела, как чёрный туман с жадностью поглощает все светлые оттенки окружающего мира. Он затмевает собою улицы, дома, деревья. Он поглощает собою все, что хоть немного светлее него.

Возможно мне кажется, но я все время замечаю в его непроницаемой, матовой глубине высокий, не естественно вытянутый вверх человеческий силуэт.

Чёрный туман превратил разгар дня в глухую ночь. Без звуков, без запахов, без ветра.

Серая кожа окружающих меня детей и взрослых внезапно стало очень яркой.

Они все единовременно вспыхнули, засияли и тут же померкли, исчезнув.

Судорожно глотая прелый воздух, я стояла на пустой площадке напротив мальчика в чёрном комбинезоне.

Он по-прежнему смотрел на меня.

Внезапно он шагнул ко мне. Он передвигался странными рывками. Как будто переносился из одного места в другое.

За пару долей секунд он возник прямо передо мной.

Протяни руку и коснёшься.

Он стоял возле меня, смотрел на меня снизу-вверх, своими чернильно-чёрными глазами. На его личике было всё то же печальное и равнодушное, не много снисходительное выражение.

Я стояла с шальным пульсом, чувствуя паталогическую слабость и неприятное чувство, словно моя температура все время резко меняется. Я смотрела на него, не смея сказать и слова.

А вокруг нас стремительно собирался, сгущался чёрный, как прогоревшая сажа, беспросветный туман.

Я в панике огляделась. Он был повсюду! Он заполнил собою всё!

И меня вдруг посетила ужасающая уверенность, что если он поглотит и меня, я исчезну! Я перестану существовать! Потому, что… Потому, что внутри этого тумана нет существования! Нет света, нет звуков, запахов и цветов! Там нет ничего! Только бездна! Только чёрная пустота…

Ребенок возле меня вдруг протянул ко мне свою маленькую, худую ручку.

Я, абсолютно инстинктивно, протянул руку в ответ. За мгновение, до того, как наши кончики пальцев должны были соприкоснутся между ними вспыхнул дрожащий, мерцающий огонёк ясно-белого, тёплого света.

Из черного тумана, что лавинами накатывал со всех сторон, раздался утробный, низкий и гневный вой.

По поему телу сошел влажный холод, но меня согрели серебристо-белые лучи стремительно разгорающегося белого огонька.

Он быстро, интенсивно мерцал между нашими пальцами. Затем вдруг вспыхнул и поглотил меня вместе с мальчиком в чёрном комбинезоне.

…Я как будто просто моргнула. И всё вокруг стало, как прежде.