Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 146

Шамов начинал с малого.

Например, заставлял разбить любимую чашку. Разорвать и сломать цветы. Сжечь фотографии. Разбить свой же дорогущий телефон. Раздавить ногами насекомых. Задушить в руках пойманную птицу. Бросить в камин визжащую мышь.

Некоторым он предлагал ударить себя в живот или в лицо. И пациенты били. Били с радостью, с ожесточением, с…

Господи, они были преисполнены самого настоящего, злого, безумного… счастья.

Спустя час, два таких видео посмотрел генерал Савельев.

Аспирин не стал досматривать видео, где мужчина, отец троих детей, любящий муж и отец, буквально примерный семьянин, кулаками забил какую-то бездомную девчонку, которую привел в кабинет Шамов.

Девчонке было не больше десяти-одиннадцати лет. Казалось, её мольбы и крики до сих пор, эхом звучали в кабинете.

Аспирин, как и Стас со своими операми не сразу пришел в себя.

Нажав на паузу, он снял очки и несколько секунд смотрел куда-то, в одну точку.

Стас терпеливо ждал.

— Что это значит, Стас? — спросил он. — Почему эти люди совершают то, что… совершить никак не должны были? Как ему удается это?!

— Как удается, я не знаю, товарищ генерал. — вздохнул Стас. — А вот почему они это делают… Шамов, очевидно нашел какой-то способ постепенно пробуждать в человеке его самые худшие качества, самые низменные чувства… И не просто пробуждать, он, на протяжении нескольких сеансов создавал условия при которых темная сущность его пациентов стремительно гипертрофировала, росла, утраивалась и даже удесятерилась.

Корнилов хмыкнул. Грустно, бессильно покачал головой.

— Но, я не знаю… Я никогда подобного не видел, товарищ генерал. Это… Это за гранью человеческих возможностей! Во всяком случае было.

Аспирин протяжно вздохнул и так же тяжело выдохнул.

— Стас… — проговорил он. — Если это все правда… Мы должны найти Шамова в самые короткие сроки.

— Я понимаю, товарищ генерал, но…

— И мы должны задействовать все возможные ресурсы. — перебил его Антон Спиридонович.

Стас изучающе взглянул на начальника.

— Да, Стас. — кивнул генерал и еще раз, с выразительным ударением повторил. — все ресурсы. Все, без исключения. Ты понимаешь.

Последнее было не вопросом.

— Понимаю. — неприязненно и холодно ответил Стас. — Но, я не могу использовать её постоянно!..

— Можешь. — отрезал генерал. — И используешь.

— Товарищ, генерал. — процедил Стас агрессивно. — Вы понимаете, что Ника может просто… лишится рассудка, сойти с ума, свихнутся?! Вы понимаете, что есть вещи, которые она не может переживать и терпеть постоянно, все время? Это… Это истощает её! Да, она храбрится и хорохорится, потому, что… потому, что она ребенок! Ребенок! Понимаете?!

— Понимаю. — тихо, спокойно ответил генерал Савельев. — Но Ника крайне одаренный ребенок, Стас. И она может делать то, что не может больше никто. В этом её проклятие.

— Нет. — ответил Стас. — В этом её несчастье. А проклятием для неё стали мы. И я.

Стас в порыве ярости поднялся из-за стола и, распахнув дверь порывистым шагом вышел из кабинета генерала, оставив дверь открытой.

Пылая гневом, Стас ворвался в кабинет особой группы, оглушительно хлопнул дверью и подойдя к своему столу, уставился в окно.

Домбровский и Арцеулов за его спиной молча обменялись взглядами, и бесшумными жестами.

Спрашивать о чем-то Стаса они сейчас не желали. Корнилов редко выходил из себя. Но, уж если выходил, все знали, что несколько секунд его лучше не трогать.

Он всегда быстро брал себя в руки и возобновлял свое завидное самообладание.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Четверг, 25 августа. Поздняя ночь.

Я еле досмотрела очередную серию Ривердейла. И хотя я обожаю этот сериал, на часах было то время, когда я уже превращаюсь в сонного зомби.

Сидящий рядом Мирон, это заметил. Особенно, когда я начала тихонько посапывать.

— Ника? — осторожно спросил он.

— М-м? — сквозь дремоту, простонала я и тут же резко подхватилась.

Посмотрела в глаза Мирону. Тот снисходительно, умиленно улыбнулся.

— Я что заснула? — сонно хмурясь, спросила я.

— Да, похоже. — усмехнулся Мирон.

— А-а… — протянула я с досадой, глядя на него.

Ёлки-палки! Я уснула у него на плече! Ещё сегодня с утра я всеми силами демонстрировала ему свое показательно холодное отношение, а сейчас… засыпаю рядом как сурок.

Усиливающееся стыдливое чувство внушало робость и бессильное сожаление.

Нет, ну нормально! Мало того, что упросила парня остаться у себя на ночь!.. Так и ещё уснула рядом с ним!

Молодец! Красавица, просто! Может сразу с ним… перейти к следующему этапу! Чего уж мелочится!..

Я быстро затрясла головой, отгоняя такие постыдные предположения.

Ситуацию усугубляло и внезапное осознание, что у Мирона то уже всё было… вот это вот… о чем я не могу вслух говорить.

А я… а я тут взяла и уснула! А если… если он меня… трогал, пока я спала?..

Эта внезапная и пугающая мысль вообще заставил меня содрогнуться.

Нет, я всё понимаю! Он меня спас сегодня! И из-за меня же два раза очень крепко получил.

И даже можно сказать искупил свою вину.

Ну, по крайней мере отчасти. Но это же не повод, вот так вот таить рядом с ним! Иди знай теперь, что он делал, пока я дремала…

— Ника, с тобой все в порядке? — Мирон поставил сериал на паузу и коснулся моей руки. — Если хочешь, ложись спать.

Я выразительно уставилась на него.

— А я, на кухне посижу. — пожал плечами Мирон. — Обещаю, я никуда не уйду.

Он улыбнулся и вдруг ласково провел тыльной стороной ладони по моей щеке.

Его прикосновение, как и раньше вызвало удивительное блаженствующее чувство и вселило волнительную робость.

Почему я буквально млею и таю от его прикосновений. И сердце начинает так часто-часто биться, словно готово выпрыгнуть и уютно устроится у Мирона на руках…

Что?!! О чем я думаю…

— На кухню? — растерянно переспросила я.

— Обещаю. — проговорил он чуть томным голосом. — Буду сторожить тебя до утра.

Я посмотрела на время в углу экрана монитора компьютера.

Половина второго ночи… Ну и где носит дядю Сигизмунда?!

И ведь на мобильные звонки не отвечает. Вот, что я должна думать?!

— Хорошо. — скомкано ответила я Мирону. — Только…

Я пытливо, тревожно взглянула на него.

— Только «что»? — спросил с легким подозрением Мирон.

Я хотела спросить могу ли я ему доверять, но потом решила, что это слишком глупый вопрос.

— Ника. — Мирон сжал мою правую ладонь. — Я понимаю, что у тебя нет причин мне верить. Но, я скорее вены себе вскрою, чем посмею… причинить тебе вред или… вообще что-то посмею… Я просто посижу до утра и посторожу твой сон. Ну и… саму мастерскую.

Я лишь усмехнулась и закрыв глаза покачала головой. В ответ легонько сжала его широкую ладонь, точнее его пальцы.

— То, что ты улыбаешься означает, что ты согласна? — спросил Мирон.

— Да, — кивнула я и вздохнула. — Только оставайся здесь.

Тут у Мирона удивленно вытянулось лицо. Он растерянно захлопал глазами. Затем обернулся на мою кровать.

— Но-о… — протянул он непонимающе. — А как же… Ника… Я просто… Я думал…

— Мирон. — простонала я. — Ты помнишь, как мой дядя чуть тебя не пристрелил?

Мирон кивнул и нервно усмехнувшись, кивнул.

— Такое трудно забыть.

— Ага, — со смешком кивнула я. — А ты представляешь, что будет, если он тебя у нас на кухне застукает?

— Ну, я поздороваюсь с ним и…

— Не поздороваешься, — мрачно ответила я. — Он тебя даже слушать не станет.

— Почему? — пожал плечами Мирон.

— Потому, что, — сгорая от стыда проговорила я. — присутствие дома чужого парня, в его отсутствие он воспримет только в одном понимании.

— В каком пони?.. — начал Мирон и тут же осекся. — А… он… он подумает, что мы…

— Да, да, да. — быстро перебила я его, не желая развивать эту тему. — Так, что лучше тебе остаться здесь.