Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 13

Плансон покачал головой.

— Неужели у вас нет других тем, которым вы могли бы посвятить свои статьи?

Он хмыкнул.

— Если так, то мне вас жаль. Потому, что вы зря потратили время и бензин прибыв сюда.

Он одел очки на волосы, и снова склонился к своему фотоаппарату.

— Всего доброго. — буркнул он и крикнул девушке модели вдалеке. — Хорошо, Инга, теперь попробуем по-другому…

— Господин Плансон, какая у вас машина? — спросил вдруг Касьян, который вовсе не собирался сдаваться.

Платон, не отвлекаясь от фотоаппарата неприязненно ответил:

— S63-й.

— Не плохая тачка. А как насчёт возможности в будущем приобрести себе Порше девятьсот одиннадцатый? Что скажете? Разве этот автомобиль не более достоин вашей персоны.

— Меня вполне устраивает мой. — не оглядывая на Касьяна ответил фотограф.

Ветер играл его волосами, подкидывал капюшон его черной худи.

— Так! Инга! Встань вон там… Нет, вон туда… Да… Теперь присядь… — прокричал команды Плансон.

Ему приходилось надрываться, чтобы перекрикивать заунывный, возрастающий вой ветра.

Касьян перехватил зонтик двумя руками и чуть наклонил.

Ветер норовил вырвать зонт из его рук, или выломать спицы зонта.

— Но, ведь куда приятнее рассекать на дорогом спорткаре, чем на среднестатистическом седане.

— У меня кабриолет. — ответил фотограф.

— Тем более! — с фальшивым восторгом воскликнул Касьян. — Значит у вас есть желание приобрести себе более стоящий кабриолет! А за те деньги, что предлагает мое издание вы сможете позволить себе более, чем респектабельную машину! Или… Или вы можете даже купить себе яхту…

— У меня есть.

— Ну, тогда дом…

— У меня две квартиры в Москве. — вздохнул Платон. — Одна из них в «Moscow-city». А жить в доме, я никогда не мечтал, и не понимаю тех, кто в них живёт.

Касьян качнул головой.

— Слушайте, господин Плансон, подумайте, ведь сумма в триста…

Тут Платон резко развернулся, подскочил к Касьяну. Тот не успел среагировать.

Плансон с решительным, свирепым лицом схватил его за ворот пиджака, встряхнул, притянул к себе.

Касьян замер, глядя в испепеляющие зеленые глаза Платона.

— Слушай ты, падальщик червивый, — процедил он. — Садись в свой тележку, взятую в кредит, и ***дуй на хрен отсюда, пока цел! Понял?!

Он отшвырнул Касьяна, с силой толкнув от себя.

Каменев позорно вскрикнул, активно замахал руками, пытаясь удержать равновесие.

Зонт выпал из его рук. И сам Каменев тоже почти плашмя рухнул во влажную, размытую дождём почву.

Сидя в грязи, он с ужасом оглядел свой перепачканный костюм. Затем поднял взгляд перекошенного от омерзения и страха лица на Платона.

Тот нависал над ним.

***

Кровь не желала останавливаться. Нос распух, и наливалась болезненной тяжестью.

Каменев убрал пакет со льдом, отложил в сторону, посмотрел на себя в зеркало. Выругался.

Его кровоточащий нос раза в два увеличился в размерах и покраснел.

— Психопат, конченный! — воскликнул он с негодованием. — Чуть, что! Сразу кулаки в ходу пускать! Дикарь с камерой! Бездарность с раздутым самомнением и повадками питекантропа!

Его автомобиль стоял на окраине Москвы, возле первой приличной аптеки, которая попалась Касьяну.

Он вздохнул, отпил купленной газировки. Посмотрел в окно.

Нужно было возвращаться в офис, где его ждут с обещанными фотографиями.

Каменев проклинал свою самоуверенность, болтливость и заносчивость.

Зачем он всем кичился, что скоро напишет разоблачительную статью, сопровождавшуюся фотографиями? Зачем?

Столько разговоров было! Теперь все с нетерпением ждут.

Причем, как друзья, так и враги.

Первые, возможно, чтобы порадоваться, вторые, чтобы скорее обгадить и раскритиковать.

Каменев представил, каким посмешищем предстанет, когда выяснится, что никаких снимков у него нет, и скорее всего не будет.

А всё из-за того, что он счёл получение информации о наличии такого рода снимков, половиной успеха.

Он действительно проделал огромную работу, чтобы узнать о существовании этих фотографий.

И судя по тому, как злился Платон, фотки реально существуют.

Теперь Касьян в этом не сомневался.

Но беда в том, что подкупить Плансона явно не удастся. И вот этого Касьян никак предусмотреть не мог!

Шутка ли! Он триста тысяч евро взял у редакторов и спонсоров журнала, как раз на то, чтобы подкупить Плансона и получить эти треклятые снимки.

А ведь они нужны! Потому, что благодаря его болтовне, его статьёй заинтересовались ещё и политические обозреватели, блогеры, политические деятели, депутаты и даже несколько тв-шоу.

— Твою мать. — протянул Каменев.

Он чувствовал себя так, словно стоит на краю невероятно высокого обрыва, на дне которого при свете молнии зловеще белеют кости и черепа.

И ещё не много, его столкнут с этого обрыва, потому, что по своей глупости он сам фактически встал на край скалы, и сейчас может за это крепко поплатится.

Он с досадой накрыл ладонью лицо и тут же убрал руку, выгнувшись на сидении от боли, и выкрикивая ругательства.

***

Когда двери лифта открылись, Касьян не сразу решился выйти в офис.

Он просто стоял перед открытыми дверями, в лифтовой кабине и смотрел на закрытые или распахнутые двери офисных кабинетов.

На суетливо бегающих между столами, или усердно работающих за компьютерами людей.

Он задержал взгляд на двух девушках, что о чем-то беседовали около кофейного автомата.

Увидел, мужчину, который очень громко и сердито с кем общался по телефону.

В офисе вообще постоянно слышались звонки стационарных и мобильных телефонов. Разговоры, слова, выражения, голоса сливались в единый, беспорядочный и не разборчивый хор.

Среди этого хора, иногда слышал смех, как правило звонкий и очень фальшивый.

Часто хлопали двери, слышался топот ног, бегающих людей. Всё это беспрестанно сопровождалось щелканьем компьютерной клавиатуры.

Касьян устало вздохнул. Перебросил за плечо свой пиджак и не спешной походкой направился к своему кабинету.

Он попытался пройти незамеченным мимо кабинета главного редактора, Лукьяна Курбатова.

И у него почти получилось. Он уже облегченно вздохнул, когда дверь с чёрной трафаретной надписью «Главный редактор» резко распахнулась, так, что на окне двери закачались жалюзи.

— А вот и наша звезда! — с издевательским торжеством провозгласил голос Лукьяна Курбатова.

Касьян остановился, возвел взгляд на потолок, закрыл глаза.

Люди в коридорах остановились, оглянулись. Многие выглядывали из кабинетов. Все смотрели на Касьяна.

Каменев медленно обернулся.

Перед ним стоял мужчина в элегантном костюме цвета Берлинской лазури. Между лацканов расстегнутого пиджака виднелась такого же цвета жилетка, из-под которой светлела белая рубашка.

Возле ворота рубашки, красовался галстук баклажанного цвета.

Из нагрудного кармана пиджака выглядывал треугольник платка такого же цвета.

А на жилетке поблескивала цепочка ручных часов «Брегет», которые Курбатов получил в награду за феноменальный успех журнала в предыдущем году.

Лукьян носил на голове тёмно-русые волосы, зачесанные в пышную прическу, и щедро умащенные гелем.

У него было заостренное к подбородку лицо, высокий лоб, из-под бровей смотрели темные глаза. Лицо снизу, обрамляла тонкая борода, тянувшаяся по всей челюсти. А над губой красовались мелкие усики.

Некоторые девушки в редакции находили Лукьяна невероятно привлекательным, но Касьян напротив всегда считал его мерзким уродом с отвратительным, склочным и едким характером.

Курбатов не спеша, пряча руки в карманах брюк подошел к Касьяну.

— Ну, что? — обманчивым, игривым тоном спросил он. — Как дела, Касьяша?

За спиной Касьян услышал несколько одобрительных, злорадных смешков.

Он знал, что в редакции «Философского проспекта» у него хватало злопыхателей, которые страстно жаждали, чтобы он как следует опозорился.