Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 121

Во мне крепли и росли хаотичные переживания.

Что там с той девушкой? О чем так серьезно размышляет Стас? Как нам остановить Монохромного человека? Где дальше искать его следы? Когда рассказать Стасу о Гудковой? Что там сейчас обо мне думает Лера? Как там Мирон…

Корнилов резко затормозил у стен больницы.

Через несколько минут мы уже входили в палату некой Таисии Фёдоровой, которую мне представил Стас.

— Вот она. — Корнилов кивнул на девушку.

Я осторожно приблизилась к ней.

Девушка как будто действительно спала.

Он морщила лоб, стонала, всхлипывала и что-то беспокойно бормотала.

— Врачи не знают, что с ней. — Стас не спешно прошелся вдоль кровати Таисии. — Говорят, что с таким сталкиваются впервые.

Я оглянулась, внимательно посмотрела в глаза Стасу.

Я поняла, что он хотел сказать. Возможно, Таисия стала жертвой чего-то, с чем ни медицина, ни какая-либо другая область человеческой жизнедеятельности ещё не сталкивалась.

Проще говоря, здесь задействовано что-то, выходящее за границы естественного.

— Ты можешь помочь ей? — спросил Стас.

Я услышала тлеющую надежду в его голосе. Надежду и просьбу.

Я кивнула.

— Я постараюсь.

Я не была уверена. Но… Почему-то чувствовала, что правда могу что-то сделать.

Я подумала о тех льдах, что появились в воде. И о тех звездах с луной, что неожиданно засияли тогда в ночном небосводе.

Это придало мне уверенности. Я вдруг поняла, что никогда толком не пробовала выйти за границы того, что умею.

От этой заскользнувшей в разум мысли по коже спины сбежала взволнованная дрожь.

Я ведь и правда не знаю толком, что я могу…

Я осторожно присела на край кровати, возле Таисии.

Девушка вдруг застонала, чуть выгнулась, зажмурила глаза.

Я увидела, как она страдальчески сцепила зубы и скомкала в кулаках простынь.

— Ей становится хуже. — Стас опёрся руками о бортик кровати.

В голосе слышалась злая горечь. Корнилов злился и опасался тех случаев, когда не знал, как и чем помочь. Что делать. Что предпринять.

И он такой не один.

Я вздохнула. Осторожно коснулась руки девушки.

Она всё ещё, дрожащими кулаками, судорожно комкала простынь под собой.

Кожа на лбу Таисии увлажнилась и тускло блестела.

Её губы что-то бессвязно шептали. Я чуть наклонилась вперёд, прислушалась.

— Он идёт за мной… Он идёт за мной… Он идёт за мной… — едва слышно, как шорох звучал слабый шепот из уст девушки.

Я взяла её за запястье. Осторожно погладила.

Нервно дрожащий кулак девушки начал слабеть. Когда её рука безвольно упала на простынь, я осторожно взяла её в свои ладони.

Я попыталась увидеть её воспоминание. Я, каким-то необъяснимым чувством ощущала, что могу проникнуть в её сознание, узнать, что происходит в её разуме узнать, что она сейчас видит и переживает.

По мышцам спины, по позвонкам скатилось давящее, сжимающее напряжение.

Я почувствовала легкое головокружение. Мир вокруг поплыл, смазался, растаял.

Тьма. Густая, беспросветная чернильно-черная тьма.

Я стою в этой темноте или лежу. Кажется, я могла двигаться, могла двигать руками и головой. Но, куда бы я не взглянула кругом был только мрак.

Вязкий, плотный неприступный мрак.

Где я? Что это за воспоминание такое? Что за…

Как мне разогнать эту темноту?! Как разогнать этот мрак?!

Мне нужен свет… Где мне найти его? Где взять свет, чтобы справиться с этой зловещей и злой темнотой?!

Что-то вспыхнуло и засияло легким, лучистым серебристо-белым светом.

Я с удивлением взглянула на свои ладони.

От них исходил чуть мерцающий, сияющий, чистый свет.

Он становился ярче. Он креп в моих руках и отгонял мрак вокруг меня.

Темнота не желала отступать. Я слышала, как она злобно шипит и шепчет отползая в стороны.

Темнота ненавидела свет. Мой свет. И меня лично. Темнота жаждала, чтобы мы, я и свет, убрались отсюда как можно дальше.

Свет в моих руках вдруг взорвался яркой вспышкой. Я отшатнулась назад, зажмурила глаза. Но этот свет не вызывал рези в глазах, не причинял того неприятного чувства, которое обычно возникает, если в темной комнате вдруг зажечь яркий свет.

Этот свет был мягким, лучистым, чистым и… другим. Источником этого света было что-то другое. Совсем не то, чем обычно пользуются люди.

Источник этого света исходил… Господи, он как будто…

Я задохнулась от робких переживаний, оглядев себя с ног до головы.

Серебристый, звездный свет исходил от меня самой!

Я и была этим светом. Я и есть тот источник света, которого так боится эта живая, злая и мерзкая тьма.

Тьма чужого и наполненного убийственной, ненавистной злобой сумасшедшего сознания.

Тьма убийцы.

Я осторожно вытянула руку вперёд. Меня пробрала волнующая, легкая щекотная дрожь.

Я увидела, как тьма испуганно шарахнулась в сторону от моей руки.

Мои губы тронула победная улыбка.

Я несмело ступила вперёд. Темнота злобно шипела, рычала, злилась и скалилась в бессильной ярости. Но отступала, пугливо таяла и расползалась прочь от света.

Я шагнула ещё вперёд.

Огляделась.

В рассеивающемся сумраке я увидела, что нахожусь в какой комнате. Меня почти не удивило, что всё здесь конечно же чёрно-белое. Вся комната погружена в серо-черно-белую градацию сумеречных оттенков.

Здесь в этой комнате всё довольно старое.

Старые обои и старинная резная мебель. Но на стене вон висят современные карты, на них я увидела фотографии гор, людей… Это альпинисты.

Меня переполнило волнующее оживление! Это те самые альпинисты! Я узнаю их!

Вербин… Гудков… Каменев… А вот и Марк Лунин… А вот Лукьян… И ещё какие-то незнакомые лица. Они все здесь. Как давно это было…

Фотки были прикреплены к картам разноцветными кнопками.

Я подступила ближе. Внимательно всмотрелась в них.

И на моих глазах снимки внезапно начали чернеть, комкаться и сворачиваться.

Они как будто бы сгорали без огня.

Послышался треск, скрежет, что-то упало.

Я огляделась и замерла в ужасе.

Черно-белая комната, в которой я находилась стремительно преображалась.

Обрывки почерневших обоев опадали со стен. На глазах лопнула и съежилась бархатная обивка двух кресел.

Господи! Что происходит?! Что это такое?!! Что… Что творится?!

Сам собой почернел и обуглился ковер. Черная сажа всползла по стенам, заполнила потолок. Развалился посудный шкаф, посуда внутри почернела и осыпалась осколками.

Я, в растерянности стояла в центре комнаты и видела, как она и все предметы в ней стремительно ветшали, тлели и полностью чернели, как от пожара.

В полнейшей растерянности, не представляя, что делать я ошарашенно наблюдала за происходящим.

Вдруг я услышала отчаянный крик. Он звучал откуда-то из глубины дома.

Не задумываясь, я подскочила к двери, распахнула её и выбежала в коридор.

Здесь я на несколько секунд замешкалась, опешив от увиденного.

То, что происходило с комнатой, творилось по всему дому.

Черная сажа, угольно-черная гарь расползалась по всем серо-черно-белому дому, пожирала все то, что не уничтожил невидимый огонь.

Всё бесшумно, тихо, в немом кошмаре погибало, разваливалось, превращалось в обугленную труху и обгоревшую рухлядь.

Крик неизвестной девушки повторился.

Слабый, испуганный, мучительный.

Это кричала Таисия. Я знала это. Я побежала на крик.

Это было непросто. Пол буквально разваливался под ногами, осыпались стены, мимо меня вниз, с грохотом ухнула массивная люстра, и просел, а затем надломился потолок.

Со второго этажа вниз рухнули несколько предметов мебели, одежда, техника, мониторы, клавиатура, провода, принтеры и прочее.

Клубящаяся в доме черная мгла норовила остановить меня.

Сжать, сдавить, сдаться. Темнота изо всех сил пыталась заставить погаснуть свет во мне.

Я не знаю откуда у меня были силы, но я успешно противостояла ей.