Маленькая волшебница. Интриганы - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 19

А когда проснулся, обнаружил, что корабль опять находится в нормальном море.

И узнал, что все получилось. До ящеров даже удалось донести идею патрулирования границ. Так что, по итогу, плавали не зря. И, возможно, больше никто, даже изобретя самый экзотический из способов, способный обмануть защиту Валада, не притащит на острова со-Ялата очередного обезумевшего от голода дракона.

Каран Веливера очень на это надеялся. И не он один.

Потому что если притащат, да еще и не одного, а драконов подозрительно легко прихлопнут, король Золотых Туманов не сможет не заинтересоваться. А заинтересовавшись и все обдумав, может решить, что риск утратить на некоторое время власть у себя дома стоит победы над столь сильным противником.

Лучше не давать ему такого шанса. Пускай и дальше медленно теряет силу и людей. Может, однажды его демон настолько оголодает, что наконец-то сожрет держащего его в этом мире человека и уберется в свою бездну.

Если честно, Висцэ это не любил, а скорее даже ненавидел. И, если выбирать между смертью и подобным перерождением, Висцэ бы выбрал первое. Умереть. Забыть самого себя, а потом переродиться. Или не забыть и продолжить существование в виде духа. Тут все зависит как от банального везения, так и от желания. Например, если бы он умер в городе, разделенном разломом на Верхний и Нижний, призрака бы из него не получилось ни при каких условиях. Дух бы сразу затянуло в хаос, перемололо, перемешало и пинком отправило на перерождение. А вот в этом мирке такое посмертное существование возможно, жалко только, что не для него.

– Опять привыкать к чужой роже в зеркале, – мысленно проворчал Висцэ.

Говорить вслух он пока не мог. Он ведь сейчас даже не дух. Просто клок хаоса, пойманный богом-лисом, упорядоченный до чего-то похожего на дух, но им не являющийся, и закрепленный в таком состоянии. А потом, в таком виде пришлепнутый на комок энергии-жизни. И хаос постепенно от этого комка откусывает по кусочку. Так что чем дольше тянешь, тем меньше потом будет возможностей что-то исправить, да и длина жизни укоротится. Хотя второе, на самом деле, не важно. Висцэ еще ни разу не прожил достаточно долго для того, чтобы это ощутить. Да он даже не постарел ни разу. Вон у той, которую сейчас зовут Мелана, и остальных получалось дожить до счастливой старости, а у него почему-то нет.

Или все дело в том, что они всегда становятся частью уже существующих людей. Живых и не желающих умирать. А он находит фактических мертвецов и помешать ему самоубиться – некому.

– Забавно, если так.

Висцэ огляделся… или не огляделся. Он вообще слабо понимал, как может смотреть, причем с одинаковой легкостью куда угодно, не имея глаз. Да и как может думать – не понимал. А лис объяснять не стал. Сказал, что это неважно, вильнул хвостом и испарился. Ну, Висцэ больше и не спрашивал, сообразив, что это какая-то божественная тайна.

Энергии-жизни на этот раз у Висцэ было немало. Он специально выпросил, потому что действительно было нужно. Потому что на этот раз ему необходимо получить все и даже больше, чтобы действовать достаточно быстро. Иначе может и не получиться.

И в этот раз он даже знал, где искать новое тело.

Но все равно почему-то тянул и думал. Без глаз умудрялся любоваться хаосом. Скорее всего, придумывая все то, что видел. И, вероятно, всех этих переливов, течений и торчащих во все стороны нитей не существует. А жаль. Красиво же.

– А если бы у людей не было глаз, они бы даже не подозревали, что можно что-то просто увидеть. И мир для них был бы совсем другим. И это тоже забавно.

Тянуть было некогда.

И решение принято, причем, давно.

И на самом деле, он тянет просто потому, что боится. Хотя выбор сделан, и страху влиять уже не на что. Такая вот странность.

– Пора…

Потянуться всем несуществующим телом. Почувствовать, как по хребту прокатилась волна жара-холода. Растянуться в нить. И нырнуть. Туда, где на самом деле огромный выбор. И где, как всегда, первым ощущением будет боль. Безумная головная боль. Потому что все изменения начинаются оттуда, именно там выстраиваются нужные связи, а потом следом за ними начинает изменяться тело, насколько оно способно это сделать. Хорошо хоть на этот раз живое и дышащее, хоть и пустое. И даже неспособное самостоятельно двигаться. Питающееся через сотни тончайших шелковых нитей, прошивающих это тело насквозь и опутывающих его как паутина пойманную жертву. Или как кокон расплавившуюся гусеницу, из которой формируется бабочка.

– Да, так вернее, – очередная мысль-поток.

Второй поток безжалостно отрезает боль, чтобы не отвлекаться на нее, и начинает ткать, упихивать доставшийся материал в готовый каркас, менять его, пробивать новые каналы, заставлять быстрее течь кровь, зажигать искорки-узелки в мозгу, чтобы энергия там текла так, как надо. Или не текла, а вспыхивала? Пульсировала?

– Неважно!

Дальше…

Дальше, ударить по матово мерцающей преграде, прячущей источник силы доставшегося тела. Эту силу приходилось прятать и ограждать, потому что если ее выпустить, невозможно будет пользоваться другой силой – заемной. Эти две силы вообще плохо уживаются.

– Как интересно…

Вбить свою и божественную силу в источник, расширив его и заставив осыпаться остатки странной преграды, укрепить нити, держащие этот источник в человеческом теле. И тут же все спрятать, пока никто не заметил. Незачем кому бы то ни было это все видеть.

И у Висцэ даже получилось изобразить что-то похожее на разбитую преграду. Вдруг тот человек не только пользуется, но и видит, их? Хотя и сомнительно. Скорее просто проводит ритуал.

Возможно, он даже не знал. Никогда не знал, что в нем спит дар.

Хотя и маловероятно.

А дальше заставить сокращаться мышцы, давно отвыкшие от какой-либо работы. Вбивать в них знание, успевшее закрепиться в мозгу. Обманывать и заставлять поверить, что это знание было всегда. Или не всегда, но почти с самого начала.

– Вот они удивятся… лишь бы не убили с перепугу. Не хочется делать вторую попытку. Хотя и ее можно объяснить.

Шелковые нити постепенно растворялись в теле, а кокон оплывал тающим маслом.

И первым, как всегда, пошевелился большой палец правой ноги. Словно именно ему было больше всего надо.

Потом удалось сжать правый кулак.

А после этого можно было улыбнуться и позволить себе потерять сознание. Пускай все дальше идет само, теперь человеческое сознание этой катящейся с горы лавине будет только мешать.

– Интересно, они их под потолком подвешивают или на полу укладывают в ряды? Не хотелось бы свалиться головой вниз. Больно…

А смотритель инкубатора так ничего и не заметил. Наверное, потому, что опутанные полосками ткани и силой тела все-таки лежали на этаких кроватях и никого не надо было в ближайшее время заново перебинтовывать.

А так, ну что этим пустым болванчикам сделается? Они почти не дышат. А сердце бьется настолько медленно, что удара можно прождать целую вечность.

В инкубаторе вообще работать неплохо. Особенно в этом. Местные болваны беспокойства почти не доставляют. В других с этим гораздо хуже. Причем, по разному.

Там, где носятся туда-сюда настоящие живые дети, за этими детьми надо еще уследить. А еще мамаши бывают ненормальные, пытаются своих болванчиков выкрасть, освободить… хорошо, что не все. Да и дети то травятся, то из окон выпадают, то куда-то влезают, а недавно один даже подавился.

В общем, сплошные проблемы от этих безымянных.

В еще одном, том, где болванчики уже прошли первую инициацию и утратили способность думать и что-то себе там решать, тоже куча проблем. Эти пустые оболочки надо кормить, мыть, убирать за ними, потому что гадят, где стоят. Ну, хоть не разбегаются… но в третьем инкубаторе все равно работать лучше. Можно спокойно целый день читать. Эти болванчики уже выросли и теперь просто хранятся. Ждут своего часа. А когда он придет, они либо пригодятся, либо будут сброшены в ту самую яму, на дне которой обитало чудовище.