Школьный плен (СИ) - Мухин Владимир - Страница 22

— Это еще почему!? — Медленно, но верно в памяти Виктора вспыли ужасные годы в роли узника френдзоны.

Да, это было не слишком прикольно… Неразделённые чувства, репутация тупого Ромео, насмешки за спиной. Девичьи насмешки, если точнее.

Это куда страшнее драки около школы. К тому времени-то про драку почти забыли. А вот разбитые чувства… Они причиняют больше страданий, чем разбитые носы.

— Потому что ты чмо! Даже не сосался ни разу! Что с тобой делать? Цветочки собирать!? С девушками общаться не умеешь! Это же в заподло с таким мутить! Ее бы девки из Центральной школы загнобили!

— Эй, да мне было пятнадцать! Я что должен был стать гребанным мачо!? Какая Центральная школа? Она с центровыми не общалась!

— Это тебе дятлу так сказали. На самом деле, мы только с центровыми и тусим. Вот эти мальчики тоже с «Центровки»! Так что соси, лузер!

— Ну, тварь! — Прокричал Виктор. — Ты давала с восьмого класса! Тебя перли, как суку за магазином!

— Да, и мне было в кайф! Я хотя бы не была девственницей до двадцати лет, как некоторые, — с этими словамиМаришка поцеловала бойфренда. Тот взял ее за грудь через тонкий свитер.

Они знают, на что давить. Виктор понимал, надо действовать. Но как? Их трое.… Так еще, пацаны. И непонятно, что скрывается в каждом.

Нет, придётся довести игру до конца. Как и в прошлых уровнях, здесь ведется борьба на выдержку. Главное, сразу понять…

В дело вступила Светлана, худощавая девушка с живыми глазками:

— Да ладно, он за Иркой, как щенок бегал! Так еще и ко мне подкатил свои яйца. Если два раза поздоровалась, то думал, что ему дам! — При этих словах компания дружно расхохоталась.

— Закрой пасть, шалава! — Взревел Коврин.

— Хорошо хоть я развела тебя на переписку о сексе, а потом ее всем разослала. Хоть поржали над дурачком от души… — сказав это, Света принялась целоваться с возлюбленным.

— Уроды! Это не правда! Я этого не помню! — Заорал Виктор. — Или не хочу помнить… — Добавил он мысленно.

Теперь голос подала самая мерзкая из всех «красоток» — Аринка.

— Какого хрена вы на него внимание обращаете!? Он тупой задрот. Я всегда его одноклассницам говорила, что такого чмыря надо игнорить.

— Так вот, кто настраивал всех против!? Я-то думаю, какого ещё черта! Тупая, жирная свинья!

— Ори что хочешь. За мной парни бегали, так-то. Я с одним из Москвы мутила. А тебя, вон, даже наши все в хер не ставили. Сынок мамкин!

Виктор прекрасно понимал, что это спектакль. И что живые девушки из его юности, которые не изменились за двенадцать лет, не могли здесь оказаться.

Только здравый смысл не работал. Ведь они смеялись. Их чёртовы любовники получали удовольствие. Девахи лезли к парням на колени, и в штаны.

При этом они говорили. Много, долго, упорно говорили. Несли разные мерзости, заставляя сходить с ума.

— О, как ты бегал за Иркой! Мелкий, тупой щенок. Но ты же засосать ее даже не мог, — сказала Маришка.

— Он школу закончил, так ни с кем и не мутил. Колокольчик! Пустозвон диванный! — Поддакнула Светлана.

— Я бы таким лично член отрезала. Ни за жопу взять, ни уломать даже. Как дятел недоделанный, — массируя член бойфренда, пела Арина.

— Нет! Вы просто гниды! Дело не во мне, а в вас! Как только я свалил из этой помойки, у меня сразу все получилось! Я трахался столько, что вы не можете себе представить! У меня модели сосали, вам ясно!?

— Конечно… Когда свой говненый проект дуракам сбагрил…

— Но тогда в молодости… Ты был дрочуном и лузером!

— У тебя не было молодости.

— Да, у тебя не было молодости. Верно девочки?

— У него не было молодости. И никогда не будет.

— Никогда! Лох по жизни!

Обидные слова сыпались метеоритным дождем. Самое страшное, что Коврин был с ними согласен. Действительно, в чертовой школе не случилось ничего хорошего.

Первый поцелуй, яркий секс в старших классах, отношения и романтика. Все прошло мимо! Это нельзя купить, вернуть, поменять. Об этом можно просто забыть, что он благополучно и сделал.

Но теперь самые потаённые болевые точки открывались ужасными ранами. Хотелось биться в истерике, плакать, убить себя, взорвать всю планету.

Он — просто тупое ничтожество. Не предприниматель и не инвестор. Он снова прыщавый подросток с торчащим членом. С членом, который обречён на общение с правой рукой. Потому что ни одна девушка не подойдёт к Витьке ближе, чем на три метра.

Оскорбления пафосных дам переросли в монотонный шум. Коврин понял, что не может тут находиться. Ему плевать, что может скрываться за этой поляной. Главное сбежать подальше от потока сплошных унижений.

Не помня себя от боли, парень бросился в кусты. Дьявольский смех летел ему вдогонку, постепенно теряя силу. Виктор бежал недолго, не более тридцати метров. Но этого оказалось достаточно.

Проклятые насмешки исчезли. Парень постепенно сбавил темп, подошёл к корявому дубу, путаясь в траве. После прижался головой к коре, крепко зажмурив глаза.

— Господи, вот почему я не приходил в школу… Вот почему я не инвестировал сюда… Я бы мог построить две таких новых! Но зачем? Это же дьявольское место! То место, где меня ненавидели, мучили, презирали. Меня всегда учили, что девочки — это принцессы. Но оказалось не так. Я относился к ним слишком хорошо. Я был оленем… И получил за это… Мою молодость тупо убили. Мне даже нечего вспомнить. Я полное ничтожество. Время уже не вернуть, — подумав так, Виктор ощутил ком в своем горле.

Хотелось рыдать, крича в фальшивое в небо. Пусть даже тебя никто не услышит. А потом сдаться чудовищным тварям. На большее он не способен.

— Правда, время вернуть нельзя. Но можно вернуть себя. Убрать маски и отрыть свое сердце, — говорил детский голос.

Виктор мог поклясться, что это серый школьник. Но мужчина не хотел на него смотреть. Было стыдно оказаться перед пацаном в таком виде.

— Как открыть? Для чего? Чтобы понять, что я неудачник!?

— Успех — это относительное понятие. Если ты не побоялся вспомнить, то уже достиг многого. Осталось самое простое, разобраться с прошлым. Чтобы навсегда воссоединиться с будущим…

— Черт, мальчик. Твой папа случайно не профессор философии!? Легко нести бред… Но оно меня давит. Я не вижу даже логических объяснений. Я не могу ничего противопоставить.

— Сможешь, если будешь спокоен.

— Спокоен!? Если я хуже них! Хуже их всех!

— Пока ты так считаешь, ничего не изменится. Победа над собой сложна, но ближе чем, кажется.

Виктор понимал слова мальчика. От этого было вдвойне досадно. Ведь он сам должен был это обдумать, а не сбегать от трудностей, как трусливый котенок.

— Послушай, малец! Трындеть — не мешки ворочить! Шатаешься тут, как у себя дома, пока меня дерут во все щели. Вот и шатайся молча, гребанный читер. А меня оставь в покое, щенок!

Коврин нервно двинул рукой, стараясь толкнуть школьника. Но там никого не было. Парень открыл глаза, отстранившись от дерева. Действительно, маленький советчик исчез.

Впрочем, этого стоило ожидать. Но главное, стало легче. В голове четко горел план — перещелкать девок поодиночке. Разделить их, и найти оружие. Последнее можно сделать, если обыскать территорию. А она тут довольно большая.

Такой подход куда лучше слепого нытья. Пусть даже разная дрянь плавит душу, самобичеванием ничего не решить. А вот дать по зубам мерзким тварям — как раз неплохой вариант.

Конечно, серый школьник был неприятен. Именно он затянул в передрягу. Но абсолютным злом точно не был. Тогда подкинул кусок живительного мела. Теперь помог справиться с истерикой.

Кто же этот мелкий демоненок? Это все после. А пока парень осмотрелся вокруг, стараясь очистить разум. И медленно пошел вдаль, заглядывая под кусты, разгребая ногами траву.

— Что же позволит прикончить гадин? Что-то тяжёлое, лучше острое. А ещё лучше, как в том классе… простой предмет с убойным сюрпризом. Может тут и огнестрел имеется… Хотя бы охотничье ружье.