Скованные одной цепью (СИ) - "Alexianna" - Страница 22

Я нервно сглатываю. Вот оно — началось. Восхваляет, цепляет на удочку, а потом, когда я разомлею от лести, поставит свои условия и я соглашусь. Ну никому доверять нельзя! Везде засада. Вот что за жизнь!?

— Кто именно рассказывает? — интересуюсь я, не поддавшись на лесть.

Женщина удивлённо поднимает бровь. Что, не ждала от меня такой реакции? Думала, я сейчас расплывусь тут лужицей? Нет, с Волковой такой номер не пройдёт!

— А вы крепкий орешек, — констатирует начальница и удовлетворённо кивает головой. — Я так и думала. Ну что ж, это хорошо. На ваш вопрос могу ответить, что Командор Службы Безопасности Техроса и майор Зайцев прислали подробный отчёт о ваших действиях в 1812 году. Видите, я не буду вилять вокруг да около, сразу скажу — именно такая работа вам предстоит в нашем учреждении. У нас сотрудники занимаются именно тем, что умеют делать лучше всего. Если вы сумели переместиться в прошлое, нашли необходимые вещи для маскировки, добрались до пункта назначения, нашли больных и вылечили их, а потом благополучно вернулись — это и будет вашей работой в госпитале.

Постепенно, с каждой сказанной ею фразой, моё настроение опускается на градус ниже и теперь я чувствую ужасную усталость и грусть.

— Вообще-то майор Зайцев там, в 1812-м году ругался на меня матом и грозился убить собственноручно за то, что я упрямая дура, — скептически хмыкнув, отвечаю я.

— Майор Зайцев испугался за вас, а мужчинам легче накричать на женщину в такую минуту, нежели посочувствовать, утешить или пожалеть. Поверьте мне, Алёна Михайловна, мужская логика намного примитивнее и кошмарнее, нежели, так часто высмеиваемая ими, женская. К тому же надо снисходительно относиться к поведению мужчин. Я вам дам ссылку на файлы психоанализа поведения мужского пола, почитайте, и вы перестанете на них обижаться.

И вот она, вроде бы, улыбается искренне и говорит так душевно, но меня не проведёшь. Втирается в доверие, как пить дать.

— Я случайно там оказалась и больше не хочу. Я боюсь, — отвечаю я и отчасти это правда.

Василиса Еремеевна моментально делается серьёзной.

— Знаю. Понимаю. Это нелегко. Это очень опасно. Но подумайте, кто, кроме вас, сможет выполнить эту работу? Вы, Алёна Михайловна, на сегодняшний день единственный Хранитель в нашем Государстве. Подумайте о том, что если Небеса наградили вас таким Даром, то ваше предназначение уже написано в Книге Судеб и от этой миссии вам никуда не деться.

Голос женщины звучит строго, но не угрожающе, и я невольно прислушиваюсь к сказанному, обдумываю. Действительно, какое может быть предназначение Хранителя? Услышать, поспешить на помощь, спасти, вылечить. Да, от этого мне не отвертеться. Я обречённо вздыхаю. Мне придётся согласиться.

— Каким образом это всё будет происходить? — приняв решение, спрашиваю я. — Это будут спонтанные переходы по зову или будут какие-то определённые задания?

— Вы очень умно подходите к этой миссии, — хвалит меня начальница. — Пойдёмте, я вам покажу ваш кабинет и познакомлю с командой.

Она встаёт и направляется на выход, делая мне знак следовать за ней. Я подчиняюсь и, шурша своими пакетами, пытаюсь не отставать от неё.

Мой кабинет? Ух, ты! Да ещё и команда? Силы Небесные! Я буду не одна, меня подстрахуют!

Мы проходим по коридорам, поднимаемся по лестнице ещё на один этаж выше и выходим в широкий холл, где у стеклянной двери в другой корпус за небольшим столом с компьютером сидит охранник, крепкий мужчина с военной выправкой. Он приветственно кивает нам, пропуская пройти на его территорию. Когда я прохожу мимо компьютера, бросаю взгляд на монитор. Мать моя, женщина! Там два сканированных тела с фото и полной информацией про меня и Василису Еремеевну. Вот как, сканер у них тут, значит это крыло здания принадлежит Службе Безопасности. Ну всё, Алёшка, попалась ты, быть тебе агентом теперь всю жизнь. Отсюда обратной дороги нет, кроме как на кладбище.

Эх, судьба моя…

Тем временем мы подходим к широкой металлической двери.

— Не удивляйтесь, что у нас уже существует этот отдел. До вас здесь работали простые маги-целители, выполняли задания по мере возможности, — объясняет она, заметив мой взгляд, направленный на пластиковую табличку, гласящую «Отдел Экстренных Перемещений Неотложной Медицинской Помощи». — Так что изобретать велосипед вам не придётся. Но работать в команде следует научиться. Серьёзно отнеситесь к советам ваших коллег. Прошу вас.

Она открывает дверь передо мной. Я киваю, мол «конечно, я отнесусь серьёзно».

Убранство помещения, в которое мы входим, похоже на квартиру-студию группы тинейджеров с абсолютно немыслимыми хобби. Кроме рабочих столов в застеклённых кубах и шкафов с папками, здесь есть и кухня, и небольшой бильярдный стол, мини-боулинговая дорожка, сетка-корзина для баскетбола, несколько музыкальных инструментов в углу у подушек-кресел, и еще всякая всячина, включая автомат из казино под названием «Однорукий бандит».

Я останавливаюсь в нерешительности. Что это вообще такое? Несерьёзно как-то выглядит. Я ожидала нечто строгое, без излишеств, да еще все должны козырять и выполнять команды «Равняйсь! Смирно!»

— Ребята, принимайте пополнение, — громко призывает Василиса Еремеевна живых существ в этом, с позволения сказать, офисе.

На зов выходят две симпатичные девушки и парень в круглых очках.

— Здравствуйте, — хором приветствуют нас они.

— Ребята, это Алёна, ваша новая коллега. Знакомьтесь. А где Павел?

— Лиля, Марта, Эдик, — слышу я голоса своих будущих сослуживцев. — А Павел с докладом к Шмелю умчался. Скоро будет… если выживет…

— Хорошо, подождём его, — кивает Василиса Еремеевна, — Эдик, бери Алёну к себе и вводи в курс дел по своей специальности, а мы тут обсудим наши насущные дела.

— Идём, — Эдик поправляет свои круглые очки на носу и рукой показывает мне в сторону полукруглого стола с мониторами.

Я иду в указанном направлении, шурша своими пакетами.

— А зачем вам все эти развлекаловки? — не выдержав, спрашиваю я, указывая на мини-боулинговую дорожку.

— Так никто не знает, с чем придётся столкнуться в прошлом. Вот, к примеру, появишься ты в боулинговом клубе, а кидать шар не знаешь как. Лопухнёшься. А так, чуток потренируешься перед переходом и не облажаешься там. Вот для этого у нас тут такой арсенал. — Спокойно объясняет парень. — А вот это моя база, — указывает он на мониторы. — Справа отслеживаются временнЫе сектора, основные направления исторических событий.

— А что, их много? Разве история не одна?

— Это сложно, х-м-м… но если вкратце — есть варианты. Если, например, в первом случае человек X жив и у него рождается ребёнок — развивается вот эта ветвь, — он утыкает палец в какие то цифры на мониторе, — во втором случае человек Х заболевает случайно и умирает — ветвь обрывается. Проходим по развитой ветви, смотрим: ребёнок человека Х вырастает и становится значимой личностью, занимает достойное место в истории, тогда направляем нашего целителя к человеку Х, исцеляем, получаем развитую ветвь. Понятно?

— Как интересно… — я задумываюсь. — Но ведь законом Государства, да и всеми мировыми законами запрещено менять историю.

— Запрещено убивать Гитлера, тем самым предотвращать Вторую Мировую. А у нас другие задачи. Например, в ходе 2-й Мировой в отдельно взятом регионе мы фиксируем два варианта возможных событий. Первый: офицер Кузькин, артеллерист, герой Советских Войск, выйдя в лесок отлить, случайно был укушен гадюкой — умер, ветвь оборвалась. Второй: мы спасаем офицера Кузькина, он со своей ротой героически защищает деревню Глушьтаракань, тем самым спасая жизни сотен людей. Въезжаешь?

— А не проще ли, как бы втихаря, что бы никто не видел, подкинуть гадюку Гитлеру? Спасли бы два миллиона, как минимум, — предлагаю я.

Все присутствующие заливаются громким смехом. Я тоже хохочу, представив себе, как подкидываю в постель фашисту очумевшую от такой наглости змею.

— Чего веселимся? — за нашими спинами вдруг раздается приятный мужской голос.