Акт возмездия - Михайлов Максим - Страница 25

– А, как же, как же… Наслышан. Охотники за приведеньями?

Железяка со вздохом кивнул, ну вот оно начинается, шуточки и смешки, так и знал ведь. На самом деле над "экстремистами" не смеялся только ленивый. Огромный штат сотрудников сформированных по директиве свыше отделов, брошенных на борьбу с этим злом, откровенно скучал, не зная, чем себя занять. Вроде и должности хорошие, и сетка тарифная выше, чем на прежнем месте, вот только бороться оказалось не с кем. Ну не было экстремистов в поле зрения, не водились… От того и "охотники за приведеньями", вроде и борются с кем-то, а вроде и не видать никого… Приведенья, не иначе… Многие сотрудники, особенно в принудительном порядке переброшенные с линии антитеррора, были от происходящего, мягко говоря, в недоумении.

– Ну, приведенья там, или нет, не нам с тобой решать, – Железяка принужденно улыбнулся, сглаживая наметившуюся было неловкость. – Ты лучше скажи, Фрунзе, 16 твоя земля?

– А так ты по взрыву ко мне?

Они как-то легко само собой соскочили на "ты", видимо интуитивно почуяли некую общность характеров, не подразумевающих дипломатических реверансов и лишних церемоний.

– Ну да, там пацаненок-подрывник, пробиваем на принадлежность к националистическим и фашистским организациям…

– Чего? – опер, не сдержавшись, прыснул откровенным смехом. – К фашистским организациям?

– Чего ты угораешь? Все серьезно, на самом деле… – даже слегка обиделся на него Железяка.

– Чего угораю? Пойдем, я тебе наглядно покажу. Пойдем, пойдем, не бойся…

Блинов ухватил его за рукав и буквально потащил мимо дежурки в маленький полутемный коридор. Тусклая лампочка ватт на шестьдесят не больше едва освещала ободранные прутья камер обезьянника.

– Ну и?

– Что и? Ты сюда погляди, видишь?

В первой камере мелькнули горбоносые кавказские лица, без интереса проследившие за фигурами офицеров. К лицам прилагались суровой комплекции, мускулистые торсы.

– Табасаранцы-барсеточники, – прокомментировал увиденное Блинов. – Три брата. По-русски более-менее говорит только старший. Остальным двоим на допросах он переводит, иначе не понимают ни хера, сволочи. За счастьем с гор спустились. Только для них счастье это как?

– Как? – Железяка не понимал, куда клонит оперативник, потому даже не пытался угадать.

– Когда можно отнять, что понравилось и самому на пику не сесть, вот как. Они же дикие, про какой-то там уголовный кодекс в жизни не слышали. Ты прикинь, они на допросах удивляются, когда им говорят, что они нехорошо поступали, когда барсетки у лохов отнимали. У них же как, в этой Табасарании, или откуда они там? Понравилась вещь, попробовал отобрать, тут же в бубен получил от хозяина и успокоился. Или хозяин в бубен получил, тогда вещь по праву твоя. Все ровно, закон гор, понимаешь. То есть если ты слабый и безоружный, то любой встречный тебе господин и хозяин. Ну и здесь они тот же порядок навести пытались. Не со зла, просто думали, везде так положено, понимаешь. А раз здесь мужики по большей части с собой ни ножей, ни стволов не носят, так здесь рай на земле для настоящего джигита. Раздолье! Так говорю? Эй ты, рожа!

Один из здоровенных табасаранцев что-то недовольное проворчал в ответ на своем языке, что именно Железяка, конечно, не понял, да это было и не важно.

– Дальше пошли. Видал? Это вообще примечательная личность. Аликперов Саид, как-то там не помню, оглы. Здорово, Саид, как тебе отдыхается?

– Ай, плохо, началнык, отпустыл бы ты меня. Я тибе деньги бы дал, а?

Не обращая внимания на столь заманчивое предложение, Блинов вновь развернулся к Железяке.

– Этот фрукт тут таксистом нелегальным подрабатывал. Бомбилой. Но это бы еще ладно, так он, что вчера учудил. Тормознул его товарищ один, причем не слабый такой товарищ, чиновник городской администрации и не из последних. Уж не знаю, чего его понесло на частниках кататься, но факт. Так вот, приезжают они в адрес, куда тот заказывал, пора рассчитываться. Чиновник достает из бумажника "штуку", ну не было у него денег меньше и тянет этому. Тот естественно "сдачи нету, брат, да, поменьше давай". А поменьше нет, и что делать? Тот начинает сердиться все ж номенклатура, прыщ на ровном месте, отчитывает Саидушку, мол, это твоя проблема, что сдачи нет, мол, иметь надо. Ну и доотчитывался на свою и мою, кстати, голову. Двинул ему Саид пару раз в носопырку, забрал мобильник, это типа в счет проезда и выкинул из тачки. Ну а сам довольный поехал дальше бомбить. Ты прикинь, да? Совершил, по сути, разбойное нападение и спокойно поехал себе дальше работать, не прятаться, не следы заметать, знаешь почему?

– И почему?

– Да потому что у него в голове понятие "преступление" не укладывается. Потому что дикий он и искренне считает, что кто сильнее, тот и прав. Его так с детства мама с папой обучили. Только мама с папой в богом забытом кишлаке жили, там может, только так и надо было. А он-то лишенец, сюда приехал, среди нормальных людей жить по тем же правилам. Врубаешься?

– Ну, вроде…

– Вот тебе и вроде! И это только за сегодняшний день, вчерашних уже кого выпустили, кого в СИЗО слили, но можешь мне поверить, одна чернота сплошь, а завтра еще столько же будет, понял? Да, я сам скоро фашистом стану с такой работой! А ты говоришь…

– Да, ничего я не говорю… – попытался было невесть почему, оправдаться перед опером Железяка.

Но тот лишь рукой махнул, даже не слушая.

– Прикинь, и это я, которого худо-бедно ксива в кармане защищает, да и пистолет иногда в придачу под мышкой висит. А простым людям каково? Пацану этому, каково? Не удивительно, что их то рвут, то режут, терпение-то у народа тоже не беспредельное… А как чего, они к нам же и бегут, спасите, помогите, скинхеды, суки, убить хотят!

– Там, в палатке, говорят, наркотой промышляли… – осторожно попытался направить разговор в нужное русло Железяка.

– Кто говорит?

Всю запальчивую искренность и порывистость с Блинова как ветром сдуло, глаза превратились в узкие щелочки-амбразуры и из их глубины, Лымаря как рентгеновским лучом просветил внимательный пристальный взгляд.

– Да не ершись ты, не рою я под тебя… Пацан этот на допросе сказал, Перегуда… Просто у тебя перепроверить хотел, ему, понятно, сейчас веры нет…

– А ты, мил человек, не пишешь ли часом наш разговор, а?

– Ну, брат, ты даешь… Фильмов про Джеймса Бонда пересмотрел, – искренне улыбнулся Железяка. – Нет, не пишу, конечно. Так говорим, без протокола…

– Ага, знаю я вас, конторских…

– Ну, конторские, конторским рознь…

– Рознь-то, может и рознь, только все равно с одной руки кормитесь…

– Ладно, задолбал, так расскажешь, или нет?

Еще несколько секунд Блинов испытующе рассматривал его, потом сдался, демонстративно махнул рукой, мол, была, не была.

– Там собственно и рассказывать особо нечего. Так инфа непроверенная от барабанов, ничего конкретного с доказательной базой нет.

– Ну, так я и не судья, мне доказы твои без надобности, джентльмены на слово верят.

– Ну-ну, джентльмен, ладно, слушай раз так… А лучше, пойдем-ка на улицу, покурим, что-то ухи уже без никотина пухнут…

– И то, правда, – подыграл некурящий Железяка. – Заодно и сигареткой угостишь.

– Вот вечно вы так, лишь бы на халяву чужого урвать!

Они устроились на ободранной деревянной лавочке со спинкой под окнами отделения, и Железяка принял от опера мятую дешевую сигарету, но, так и не решившись закурить, лишь задумчиво крутил ее в пальцах. Блинов, казалось, этого не замечал, увлеченный рассказом.

– Короче, у этих палаток, хозяева мигрелы, еще после абхазских разборок сюда подались. А в последнее время у них начали кое-какие контакты с таджиками прослеживаться. Ну не с гастерами само собой, а с теми, кто повыше. Сначала не понятно было, что там за интерес. А потом просекли, они их точку с паленой водкой, под сбыт дури приспособили. Одно от другого недалеко ходит, это любители по вене двинуться, сами по себе тусуются, а те, кто от анаши, да гашиша прутся, они и под водочку накуриться могут, так больше по дурной башке долбит. Вот значит и произошло слияние интересов преступного интернационала с чаяниями клиентов. Клиентов, кстати, было завались, даже не думал, что у меня на районе столько любителей этого дела. Ну и молодежь, конечно. Эти же друг перед другом красуются, дурачье. А слабо косячок долбануть? Ни хера не слабо! Ну, давай! А этим, что? Этим в радость, бабло капает, все довольны…