Я - богиня по вызову (СИ) - Юраш Кристина - Страница 4

— А что это по-твоему? Прощание с любимым по тихой грусти? Ершик для унитаза? — возмутилась я, а зеркало, видимо, собиралось меня послать.

— Да иди ты! — обиделось чудовище из зеркала, когда я расправляла свою косу, так и не решив на какую сторону буду ее носить. — Коса нужна для устрашения!

— А этот кошмар на моей голове тебя не пугает? — огрызнулась я, махнув ладошкой.

— Да при виде нее люди будут впадать в состояние глубокого ужаса.

— Эм. — замерло на секунду зеркало, а я уже лезла навстречу приключениям. Еще бы! Предыдущая богиня не солгала! Мужики будут падать к моим ногам, а те, кто отказывается это делать, тем поставим подножки!

— Да что у вас за зеркало такое узкое, — заметила я, пытаясь протиснуться в него бочком. С неимоверным усилием, я сумела пройти в дырку, очутившись в какой — то живописной деревеньке. При виде этой деревеньки мог «живообписяться» любой ценитель прекрасного. Мощеная улочка, поросшая травой убегала извилистой тропой в сторону дремучего леса, мимо меня с вальяжным видом прошла курица, у которой наклевывался завтрак в виде лошадиного прополиса. Неподалеку от меня стояла чья-то ветхая телега, резво бегал пес, а разноцветная вывеска гласила: «Лучшие пирожки». Я подошла к деревянной двери. «Крашенная?» — осторожно спросила я, глядя на кованную ручку. «Это, между прочим, мой натуральный цвет!», — со скрипом заметила дверь. Мимо меня пронеслась орущая ватага деревенских ребятишек, один из которых с наслаждением прыгнул в лужу, обдав меня деревенским парфюмом «Колхоз Номер Пять».

— Смерть- смерть! — дразнил меня босоногий малец в драных штанах и огромной подпоясанной веревкой рубахе, тыкая в меня пальцем. — Слышишь, костлявая, попробуй, догони!

— Сюки вы, мерзкие, — обиделась я, стучась в дверь булочной. Мне не ответили, а внутри что-то с грохотом упало вниз.

— Проходите, — послышался голос, а я шагнула внутрь маленькой пекарни. На двери висел ржавый колокольчик, а внутри пахло сдобой. — А, это ты? Ну-ну. Что на этот раз?

Я достала списочек, развернула ему, надиктовывая заказ.

— Ты еще за хлебушек не рассчиталась, — заметил полный пекарь, поигрывая третьим подбородком и вытирая руки о фартук. — Знаю, что опять без денег пришла. А раз пришла без денег, то придется отдавать натурой!

— Не вопрос, — авторитетно произнесла я, сопя, как стадо ежей, снимая с себя капюшончик.

— Раздевайся!

Пекарь застыл, глядя на то, как я поигрываю косичкой. Я тут соблазняю, как могу. О! Схватился за сердце! Видимо, Амур не промазал!

— Эм… Не… — нечленораздельно заметил пекарь, оседая на мешок муки и нервно сглатывая. Интересно, у этой страны есть какой-нибудь государственный долг? Если что я могу дипломатично предложить отдать его натурой!

— Я имел в виду траву покосить за домом! — икнул бедолага, так и не оценив моей косы. — Там.

Он на всякий случай даже махнул рукой в сторону неприметной двери, а по выложенным на витрине пирожкам пробежал игривый таракан, а потом оставил след на мучной дорожке.

— Слушай, — со всей душевностью подошла я к вопросу отжатия пирожков. — Я могу посуду помыть, подмести. Я очень хозяйственная.

— Ну, — покрутил усы хозяин, глядя на меня снисходительно.

— Если что, это будет считаться вашим последним желанием? — поинтересовалась я, вспоминая то, что мне сообщило зеркало приятным, отнюдь не женским голосом.

В этот момент продавец замер на месте, нехорошо прищурившись на меня, а я улыбнулась ему самой обезоруживающей улыбкой. В медной сковороде, висевшей в качестве украшения, мелькнуло такое лицо, от которого сдаст оружие любая страна, срочно требуя меня в качестве ядерной секс-бомбы.

— Ладно, — забегал глазами продавец, посматривая на меня и на пирожки в корзине. — Бери и уходи. Я сегодня добрый.

Я содрала со стенки старенькую корзинку, запустила руку в пирожки, чувствуя, как они стукаются друг об друга.

— Свежие! — тут же отозвался продавец, протирая муку на прилавке. — Те, которые в виде калача — с мясом.

Я посмотрела на коричневые пирожки, а потом взвесила один из них на руке. Если бы где — то играли в игру «съедобное- несъедобное», то я вряд ли бы ловила мячик при упоминании чего-то отдаленно похожее на этот шедевр бакалеи.

— Где бабка живет? Признавайся! — обнаглела я, выбирая пирожки по списку из общей кучи.

— А то память у меня девичья!

— Там, — махнул рукой в сторону заднего двора лучший друг местного стоматолога. — Иди в лес, дальше по тропинке. И никуда не сворачивай.

Набрав пирожки в старую корзинку, прикрыв ее серенькой тряпочкой, я настолько ослепительно улыбнулась продавцу, что он даже зажмурился, а потом легкой походкой, едва не зацепив корзину со стучащим друг об друга хлебом, вышла на улицу.

Тропинка вела в сторону дремучего леса, а я со спокойной совестью направилась в сторону опушки, понимая, что имея в арсенале больше двадцати пирожков — кирпичей, я сумею не просто отбиться, но и отбить любому все внутренние органы.

Деревья скрипели на разные лады, из чащи на меня дыхнуло сыростью, а лес показался не таким мрачным, как мое настроение. Накинув капюшон, поплотнее прихватив корзину, я решительно шагала по тоненькой петляющей тропочке. Через десять минут я устала, чувствуя, как колет в боку. Присев на пенек и поставив перед собой корзину, я слушала пенье птиц.

— Эй, дятел, — мрачно заметила я, глядя на то, как ветерок приподнял тряпку а одна резвая птичка пытается хотя бы проклевать пирожок с мясом. Птичка отчаянно пыталась отклевать себе кусочек, а я сидела и чувствовала приливы жалости к маленькой бедняжке. Под конец совсем отчаявшись, птичка упорхнула, а я стала подниматься, отряхивая попу, размером в три сарая, от сучьев и листьев.

Внезапно кусты зашевелились, а я на всякий случай схватилась за пирожок, подозрительно поглядывая в сторону трясущихся веток. Подкинув пирожок на руке, я понимала, что у меня куда больше попыток, чем у животинки жизней, так что в ее интересах не рисковать.

Кусты снова шевельнулись, а на меня, прямо из чащи вылетел огромный волк. Пирожок вылетел навстречу волку, а я уже потянулась за вторым снарядом… С глухим ударом волк и пирожок встретились.

— Милый, ты голоден? Лови пирожок! — заметила я, глядя на огромного темного волка, который уже познакомился с местной кухней уже не понаслышке, а вместе с шишкой. Взвизгнув, волк, застыл на месте, пытаясь прийти в себя, а я уже вооружилась третьим. — А это у нас что?

Я посмотрела на пирожок в форме органического повидла.

— Это — повидло. Десерт, — пояснила я волку, но его это мало чем утешило. Еще один пирожок просвистел над прижатыми ушами голодного хищника, а он, наученный знакомству с пирожками, взвизгнул.

— Слышишь, мастер бесконтактного боя! — заметила я, глядя на то, как волк с обалдевшими глазами пятится в сторону кустов, поджав хвост. — Это — не ко мне, это к нашим футболистам!

Кусты затрещали, хищник исчез, а я с кряхтением поднимала и отряхивала пирожки, со стуком складывая их в корзину. Ничего, путь долгий, мало ли кто проголодается?

Путь продолжался. Тонкая тропка уводила меня все дальше и дальше. Кусты иногда хрустели, а я поворачивалась в их сторону, держа на вооружение пирожок с хреном и подозрительно прищурившись в сторону хруста и шелеста.

Листики шуршали, ветерок задувало в надвинутый капюшон, я несла корзинку с кирпичами и пыталась вспомнить какую-нибудь задорную песенку. Пока я пыталась воспроизвести мотив, неподалеку едва слышно прошуршали разлапистые кусты, уронив на траву несколько листочков. Я остановилась и взвесила на руке пирожок с повидлом, подозрительно глядя в сторону кустиков и их пока еще живого обитателя. Смеркалось, небо затягивало мутновато-сизой мглой, а я замерла, понимая, что без боя не сдамся.

На мгновение мне показалось, что в кустах мелькнули чьи — то светящиеся глаза, а сквозь шелест веток и скрипы деревьев послышалось хрипловатое дыхание. Дышит? Уже хорошо! Жаль, что ненадолго.