Свет Черной Звезды (СИ) - Звездная Елена - Страница 29

А еще Арахандар был явно не в курсе того, кто тут самый выносливый вождь.

— Слушайте, а хотите я вам сказку расскажу? — предложила властителю Тэнетра.

На меня глянули так, что сразу стало ясно — хотят, чтобы я тупо заткнулась и не отсвечивала, пока он ищет способ убийства своего старшего сына, раз с остальными было практически уже покончено. Со всеми, кроме Акъяра.

— Так вот сказка, — нагло начала я. — Жил был на свете один вождь. И был он весь черный, и весь выносливый, но такой одинокий, что хоть вой. И что-то мне подсказывает, что он даже иногда выл по ночам, когда видел, к примеру, своего старшего сына, который нашел женщину что делала его сильнее, или увидел вернувшегося еще более старшего сына… тоже между прочим с женщиной. И понял в тот момент очень выносливый, но жутко одинокий вождь, что был он идиотом редкостным, и слишком сильно увлекался любованием лиц мужчин, которым возвращал их попользованных женщин.

Вообще до самой кульминации рассказа я еще не дошла, а потому даже не поняла, с чего так сильно взбесился Арахандар, но взмах его руки, и обе твари сорвались с места, в едином порыве сожрать кажется или меня, или ребенка… а может даже и обоих сразу. И это была ошибка. Большая ошибка зарвавшегося выносливого вождя, которому давно следовало понять — он уже далеко не самый выносливый в этом мире.

Удар, и кесарь выбил его меч из руки. Второй, кулаком в солнечное сплетение, и Арахандар повис как тряпка, удерживаемый сжавшим его шею императором, световая волна – и тварей размело ошметками по искореженному пространству.

А в следующее мгновение Араэден прижал ладонь к груди захрипевшего Владыки Тэнетра.

Что ж, как я и предположила — грудь лапает.

— Кари, ты невыносима, — глухо произнес император, продолжая безжалостно поглощать силу своего отца, у которого выражение лица в данный момент было такое… ну как у рыбы, выброшенной на берег и все никак этого не осознающей.

— Вы его убьете? — спросила я, глядя как обе твари, отскоблившись от изломанного каменного пола, разом становятся в позу покорности, склонив голову перед новым господином.

— А ты желаешь оживить Элиэ? — холодно поинтересовался кесарь.

Чисто политически — это было глупо. Учитывая, что в прошлом она была той, кто вонзил кинжал в спину кесаря — это было глупо. Осознавая, что по праву матери она отберет у меня моего ребенка – это было глупо.

— Я, наверное, слишком глупая, — тихо призналась кесарю.

— Ты, наверное, слишком сильно дочь своего отца, любимая моя, — Араэден оглянулся и ветки беседки, разошлись, выпуская меня. — Оставь малыша там.

Я послушно поднялась, сбросив с себя плащ, устроила мгновенно проснувшегося ребенка на стуле, и, не оборачиваясь на испуганный плач, пошла к кесарю. Едва вышла, беседка за моей спиной вновь стала монолитной, защищая плачущее дитя, а я шла к Арахандару, понимая, что приговор ему выношу все-таки я. И убивать его придется мне.

— Это был твой выбор, — мягко произнес кесарь, едва я, миновав те полсотни шагов, что разделяли нас, подошла к сотрясающемуся в агонии Властителю Тэнетра.

Мой, да.

— За воскрешение детей не этого мира приходится платить жизнью, да, мой кесарь? — спросила я, подойдя и ощутив, как он напряжен.

Это издали Араэден был извечно-непоколебимо-силен, вблизи становилось предельно ясно, насколько вымотала его эта схватка.

— Ты вмешалась вовремя, — неожиданно поблагодарил кесарь.

Нервно улыбнулась ему, посмотрела на все так же сотрясающегося Арахандара, и загнала всю имеющуюся у меня жалость так далеко, как только это было возможно.

— Положи свою ладонь рядом с моей, и помни — я рядом, — тихо сказал кесарь.

— Вы всегда рядом, — невесело усмехнулась я.

И оторвав лоскут изодранной ткани с широкой груди Властителя Ночи, разместила свою такую маленькую хрупкую ладошку, показавшуюся безумно жалкой, в сравнении с сильной рукой кесаря. Разместила прямо на крови, стараясь не морщиться от отвращения и понимая, я делаю это для того, чтобы заставить Арахандара вернуть все то, что он так безжалостно растоптал.

— У тебя получится, нежная моя, — убирая собственную руку с груди отца, и становясь за моей спиной, — у тебя всегда все получается.

Хотелось бы верить.

— Я рядом, — напомнил Араэден.

— Я знаю, — невольно улыбнулась в ответ.

И призвала жизнь. Всю ту магию Жизни, что была во мне. Все то, чему учил шенге. Все, что я могла совершить для этого мира, которому я так сильно была нужна.

И закрыв глаза, ощущая, как сильнее течет кровь темного властителя по моей ладони, игнорируя отчаянный хрип Арахандара «Нет!», я ощутила, как меня всю изнутри заполняет свет Черной звезды. Яркий, ослепительно яркий свет жизни… свет силы, свет власти, свет ответственности… Свет, что засиял над всем Сатарэном, заставляя восстать из бескрайних зеленых степей великий Мигран, дом принца Мрака… Я ощутила, как он поднимается, как стучат сердца его жителей, как звенят их голоса… Я чувствовала, как в степи прорастают зерна давно уничтоженных эларами злаков… Как поднимаются из ничего стада белогривых лошадей, как возрождается мир, измененный и искореженный, как текут воды Эхеи, вырываясь из-под земли…

— Продолжай, — тихий голос кесаря, и ощущение его присутствия рядом.

И чтобы я не говорила — от его присутствия было спокойнее, и если бы он был рядом тогда… Адрас бы остался жив.

— Нет,- безапелляционно уведомил кесарь, — и он осознавал это, как осознает сейчас Арахандар. Попробуешь оживить того, кто стал тебе братом?

«Да», — говорить я сейчас не могла, но он понимал и так.

— Глаза, вспомни его взгляд, — подсказал Араэден.

И я вспомнила — тот осторожный, полный неверия, когда мы только встретились и поняла, почему Адрас мне сразу понравился. «Кто добрый, у него глаза светлые, чистые. В глазах доброго видна истина, у злого искажено все», — говорил мне когда-то шенге. У Адраса были ясные чистые глаза… и я взглянула в них сейчас, щурясь, потому что мой собственный свет затмевал все, свет Черной Звезды, свет поднимающий из небытия… И захрипела от боли, чувствуя, что теряю… его теряю, не в силах собрать по крупицам пепла, в который превратили тело принца Мрака, не в силах удержать… не в силах заставить поверить, что можно вернуться…

«Ты нужен мне…» — прошептала, отчаянно пытаясь удержать ощущение этого взгляда, — «Ты нужен Миграну… Но мне больше…»

Эгоистичное заявление, очень эгоистичное, но я готова была жизнь отдать, только бы вернуть Адраса…

— Нежная моя, держи контроль! — злой приказ кесаря.

И он в этом прав. Отвлекаться нельзя. Нельзя ни на миг.

«Кто добрый, у него глаза светлые, чистые» — повторила я про себя слова шенге и словно воочию увидела нас с ним, сидящих на пригорке у озера и лужи.

И я не знаю прав ли был кесарь, говоря что все сказанное вождем Лесных Орков было сродни татуировкам Динара и открывало новые силы во мне, но из того озера, на меня взглянули темные глаза Адраса. Темные, но такие чистые и ясные, словно принц Мрака весь сейчас просто вынырнул из озера, не расплескав и капли воды. И он выходил из кристально чистой горной воды, а под моей рукой бился, умирая Властитель Ночи.

— Кари, поторопись, — произнес кесарь.

И Свет Черной Звезды заполнил территории Тэнетра. Высветлил их до боли в глазах, залил огромную спальню, где на постели уронив руку вниз, лежала мертвая светлая, а внизу, подползший к ней из последних сил, в последнем порыве умер, дотянувшийся до ее руки Араэн принц Ночи… Я чувствовала, как свет заливает их, как сжимаются пальцы — его, он ожил быстрее, и ее… слишком многое перенесшую перед смертью… Как хлынула кровь…

— Араэн остановит, — сообщил император.

Он и остановил, рывком подтянувшись, прижавшись губами к ее бледным губам, положив руку на изрезанный живот и вливая свою силу, все ее крохи, что оставались у того, кто больше не был магом высшего порядка.

«Не сможет» — мелькнула у меня отчаянная мысль.