Свет Черной Звезды (СИ) - Звездная Елена - Страница 24

И темный застыл.

Несколько секунд он пристально взирал на меня, а затем глухо произнес:

— Ты отравлена.

Была бы, если бы не принадлежала к королевской семье древней Ирани, но я солгала с самой очаровательной улыбкой на губах:

— А вы полагаете, Синее пламя собирался преподнести вам меня на блюдечке?

— На алтаре…- глухо поправил Арахандар.

— Не суть, — я продолжала улыбаться.

Для меня действительно не было никакой принципиальной разницы, для него по факту тоже.

— И… когда? — глухо вопросил темный.

Поведя плечом, безразлично ответила:

— Завтра, после бракосочетания. Цвет видимо, как и вы является ценителем лиц врагов, осознавших, что их женщиной всласть попользовались, а потому, запланировал ваше удовольствие. Можно даже сказать, что он своеобразно позаботился о вас, — последнее было произнесено с изрядной долей сарказма.

Но, кажется, Арахандар сарказма не понял, потому что глухо переспросил:

— Забота?! Ублюдок собирался перекинуть меня в мир, который без тебя останется лишь могильником!

То есть расчет изначально строился на мне. Неплохо так.

— Зато, — я продолжала улыбаться, — благодаря его заботе в могильнике станет на одну могилу больше.

И проявляя абсолютное равнодушие к собственной судьбе, я посмотрела на застывшего Акъяра. Принц Ночного ужаса подыхал, это было отчетливо видно, но вместе с тем…

— Катрин, — хрипло просипел он. – Призови мир, уходи к Араэдену, он спасет, он сможет, он…

Да, он смог бы в любом случае, я в курсе. Но сейчас Араэден спасает ребенка убитой твоим отцом женщины, и скорее всего Араэн принц Ночи застукает его на моменте, когда кесарь будет вспарывать мертвой матери живот. Двусмысленная окажется ситуация, более чем, так что у меня ни малейшего сомнения нет в том, что сильнейший из темных принцев бросится убивать моего кесаря с яростью утратившего все в этой жизни мужчины. И это будет сокрушительная ярость, а на руках у императора окажется новорожденное дитя, и забота обо мне, сунувшейся в самое пекло, чтобы втолковать этому пустоголовому арахниду, что не надо плевать в колодец, если другого еще не выкопал… в смысле не смей уничтожать МОЙ МИР, сволочь!

И в этот момент решил высказаться Элионей:

— Она лжет. Синее пламя не стал бы травить жену своего союзника.

Скептически глянув на него, издевательски протянула:

— Сказал светлый, подвергнувший собственную мать остракизму и заточивший ее в темнице.

Фиолетовые глаза пресветлого принца полыхнули бешенством, и этот… очень недалекий индивид, в бешенстве заорал:

— Она осквернена! Она спала с темным! Отдавалась ему! Она родила от него!

— Да, о Великий Белый дух, ты ему тут морально во всех позах уже пару дней отдаешься, так, что кто бы говорил об осквернении, но только не ты, слизняк бесхребетный! — откровенно не сдержалась я.

Нервы, вероятно. Или голод. Даже не помню, сколько суток уже не ела. И Элионею стоило бы понять меня и простить, женщин в принципе полагается понимать и прощать, но это был какой-то неправильный светлый, и вместо того чтобы стоять там и не отсвечивать, он вдруг весь засветился, засиял даже, я бы сказала и…

И тут я сказала:

— Мне что, даже умереть не дадут спокойно?

И Арахандар смел его стеной тьмы, абсолютно не озаботившись сохранностью принца после сего действа. Элионея снесло так, что на проходе и дальней стене остались следы крови, но… кто я такая, чтобы еще и ему сочувствовать?!

А в следующее мгновение звякнули цепи Акъяра и принц рухнул на пол, тяжело дыша и пытаясь подняться.

Даже не глядя в сторону искалеченного и обессиленного сына, Арахандар холодно произнес:

— Кладки с порохаром, — то есть слово порох он тоже коверкал, — находятся под храмом, в Драконьих горах и у подножия Дыхания Смерти. Разберись, если все еще ее хочешь.

И быстро подойдя ко мне, Властитель Ночи больно ухватил за запястье.

— Не… смей ее… — начал было принц Ночного ужаса.

Но нас уже поглотил портал.

***

Арахандар перенес нас самым удивительным образом в… спальню. Нет, не то чтобы я действительно удивилась, но это была спальня без окон, без дверей, с каменными плохо оттесанными стенами и неожиданно теплым полом. Собственно теплый пол меня очень порадовал, так что, подхватив наиболее чистый из обнаруженных в шкафу плащей, я невозмутимо устроилась именно на полу, потому что к этому моменту уже абсолютно продрогла в своих мокрых платьях.

Властитель Ночи, глядя на меня тяжелым полным ненависти взглядом, рухнул в массивное кресло и в его руке появилась бутылка вина, с которой медленно стек воск изолирующий пробку, после исчезла и сама пробка. Я отстраненно подумала, что где-то там, полагаю в столице Тэнетра сейчас рождается ребенок… Если кесарю удастся его спасти — заберу себе и назову Адрасом. Если нет? А впрочем, какое может быть «нет» если там кесарь? Он справится. Акъяр, как гений и создатель этого самого «порохара» тоже справится, как бы ни был сейчас обессилен, Араэн принц Ночи… я полагала со сто процентной вероятностью, что умрет. Умрет, перед смертью увидев истерзанное тело своей любимой женщины. Жуткая смерть, и жуткое осознание, того что она пережила перед собственной смертью…

Я опустила взгляд, стараясь скрыть собственные эмоции, или хотя бы ту ненависть, что плескалась во мне по отношению к главному арахниду Тэнетра. И в то же время — а разве мой отец не отдал меня на растерзание кесарю исключительно во имя собственных целей и ни на миг не задумавшись о том, что будет собственно со мной? Отдал. Зная о том, кем является кесарь, зная о сотнях исчезнувших девушек, которые так никогда и не вернулись из спальни нашего вечно молодого безумно жестокого императора. Ароиль Астаримана знал обо всем — но не жалел ни секунды, относясь ко мне не как к ребенку и дочери, а как к средству достижения цели и не более. Похоже, у Арахандара Властителя Ночи отношение было примерно таким же…

— Знаешь, невольно задался вопросом — зачем ты явилась? — вдруг спросил темный.

Выиграть время, идиот.

— Спасти Акъяра, — прозвучало вслух.

— Зачем? — вопрос с издевкой.

Потому что Акъяр чертов гений, а еще достаточно умен, для того, чтобы сейчас рвануть не к кладкам с магически усиленным порохом, а во дворец кесаря, где переданная им информация придется очень кстати и Динару и лорду Кеанрану. Ну и потому что это уже будет второй вариант решения проблемы, а мы, Астаримана, всегда предпочитаем иметь как минимум два плана.

Но вслух, я естественно сказала иное:

— Никто не заслуживает такой смерти.

Пафосно, да, немного даже истерично, но я женщина, или как?!

К сожалению, о том, что я женщина — вспомнил и темный.

Движение рукой и черный плащ на моих плечах осыпался лепестками черных же роз… нет, они с кесарем вот точно родственники.

— Странно, — произнес Властитель Ночи и повторил свой пасс рукой.

Ткань моих платьев осталась на месте, а я порадовалась предусмотрительности супруга — здорово иметь одежду из ткани, не подвластной магическому уничтожению.

— Значит, разденешься сама, — не став упорствовать с магией, устало произнес Арахандар.

Так, я надеюсь, там ребенок уже родился… вспоролся… вытащился… Не то, чтобы была какая-то разница, но мне уже нужен был кесарь. Причем прямо сейчас, потому что вызывать сюда Мрак я побоялась — видела как арахнид радостно выпивает все темные сущности, мир побоялась тоже — с этого станется ему в глаз тыкнуть, а я вообще не в курсе есть ли у Сатарэна второй, так что мне нужен был кесарь!

— И? — махом допив вино, вопросил Арахандар. — Время, женщина, его у нас не так много, как мне хотелось бы.

Взглянув на Властителя Ночи, подумала, что я сейчас вовсе не удивлюсь, если после этих слов он достанет совершенно не ЭТО, а какой-нибудь любовно хранимый и тщательно лелеемый пыточный набор.

Но почему-то, сознание ухватилось именно за слово «время». Время, да… Попав в Рассветный мир кесарь приходил в себя около года, потому что это был совершенно чуждый для него мир, мне же переход дался на порядок легче — во мне уже текла кровь кесаря. А вот сколько времени потребуется шенге и Рарге с Рухом я не знала…