Ещё раз (СИ) - Дронт Николай - Страница 27

В портфеле два отделения, в каждом по большому пакету из очень толстого полиэтилена или чего-то в таком роде. В пакетах пачки денег. Не банковские, просто кто-то аккуратно обёртывал каждую пачку крест-накрест бумажной ленточкой.

Больше всего купюр по двадцать пять рублей, значительно меньше пятидесятирублёвых, совсем мало сотен. Больше ничего нет, ни записей, ни бухгалтерских книг, ни валюты, ни золота. Только пистолет, патроны и рубли. Много рублей — двести шестьдесят пять тысяч. Я вдруг подумал — а ведь меня ищут и едва ли скоро прекратят. Вижу, зря я понадеялся, что в портфеле должно быть хоть сколько-нибудь валюты. Хотя чего переживать, дело уже сделано.

Как меня могут вычислить? Могут найти следы от скалолазного снаряжения. Не знаю какие, но вдруг. Значит, продолжу тренировки в Царицыно, чтобы не запомнили "резко бросил". Меня видели на станции, когда уезжал первым поездом. Тут не найдут, шансов мало. Таких было трое, и в вагоне уже сидело ещё человек шесть. Кто куда ехал, кто где вышел уже не выяснишь.

Пора закладывать тайник для будущего, искать место хранения для своих денег и думать, что делать с коммуналкой, там жить мне хочется всё меньше и меньше. Но тайник в первую очередь. Что туда положить? Всю валюту, понятно.

Оружие. Маузер со всеми причиндалами — без разговоров. Наган, пожалуй, тоже. Непонятно, что сейчас с патронами, а ещё за 25 лет они, скорее всего, совсем протухнут, но их хоть можно будет достать. А вот про патроны для маленького браунинга я даже не слышал. Было что-то про пистолет Коровина, но сильно задолго до войны. Так что браунинг оставлю себе, пока есть шанс, что патроны не окончательно сдохли. Что делать с ПМ? Это не дамский пистолетик, почти пугач. Это надёжный защитник. Есть патроны… Пожалуй, отдам будущему и его. Там нужнее.

Золото. Современное в шкатулке из чемодана с инструментами оставляю. Оно с пробой, вопросов меньше будет и, в случае чего, оправдаться легче. Из саквояжа оставлю себе червонцы, на них никогда пробы не ищут. Отстёгнутую цепочку от подаренных часов занесу Льву Ароновичу, он статью "8-б" таки организовал. Ещё одни часы, тоже с цепочкой и клипсой, возьму себе, для представительства.

Выбрал нательный крест, понятно, с цепочкой. Я крещённый, хоть в церковь не хожу, так что пусть будет. Взял самый маленький портсигар под папиросы. Он не такой тяжёлый, как другие, что-то не хочется в кармане кирпич носить. Вмещает лишь дюжину папирос, но мне хватит. Ещё присвоил портсигар на две сигары, карманную гильотину с острым резаком и маленькую пепельницу-подставку. В одной коробке лежат, выдержаны в едином стиле. Представляю, как я сяду и закурю сигару. Да, я пижон, и дети мои будут пижонами. И что? Буду курить и понтоваться.

Одного набора мужских украшений хватит для выхода. Перстень, запонки, заколка для галстука. Ещё массивная цепь на шею с необычным плетением и такой же браслет. Был соблазн забрать кокаинницу, но отложил — она точно не нужна. Однако фляжку, грамм на сто пятьдесят, не устоял, присвоил. У неё навинчивающаяся крышечка в виде малюсенькой стопочки. Пробка под ней, правда, самая обычная, пробковая. Ею просто затыкается горлышко. Наверное, надо будет пробку заменить на новую, не рассохшуюся, от времени.

Остальное золото пойдёт в тайник. Украшения упакованы. Оружие в порядке, но под него тоже нужна жестяная коробка. Саквояж хорошо, но какой-нибудь ящик от прибора значительно лучше защитит вещи от влаги.

— Сруль Моисеевич Циммерман?

— Другого документа не нашли, а этот идеален, мандат подписан самим Урицким.

— Мы в Москве, а не в Петрограде…

— Вот и хорошо! Быстро проверить не смогут. Даже если начнут разбираться и телеграфируют в Петроградскую ЧК, пройдёт достаточно времени, чтобы успеть что-то сделать.

— Так что прикажете мне отращивать пейсы?

— Вольдемар! Что вы такое говорите?! Сами рассказывали, что играли в студенческих спектаклях. Отнеситесь к этому, как к роли в постановке…

— В кровавой оперетке! Ладно, перекрашу волосы, приклею бородку с усами и… пожалуй, нужно раздобыть пенсне с простыми стёклами. На такой… чёрной ленточке. Видел одного похожего иудея, когда мы стояли в Польше.

— Прекрасно! Я достал вам маленький браунинг… На всякий случай.

— Думаете, поможет?

— Нет. Если дойдёт дело до стрельбы, значит, уже ничего не поможет.

— Тогда даёте, чтобы я застрелился?

— Ну, право! Зачем же вы так?! В кобуре есть дополнительная обойма. Двенадцать выстрелов у вас будет. Калибр мелкий, однако лучше, чем ничего.

— А если на входе обыщут?

— И пусть! Пистолет дамский, почти игрушка. На что-то большее сделают стойку, а этот и не заметят. Даже заметят, не обратят внимания. Не надумывайте себе, Вольдемар. Я даю его вам только для успокоения нервов. Ваша задача другая.

— Да понял я. И уже на всё готов. Бороду, краску и пенсне раздобудете? И костюм. Когда надо будет начинать?

— Реквизит принесут сегодня вечером. А вот когда будем начинать, не знаю, но в ближайшее время. Наш человек подаст сигнал. Он обещал предупредить за день. Вольдемар, вы пока припрячьте мандат с пистолетом. Объект ещё не приехал в город.

Много позже, работая таксистом в Париже, бывший прапорщик военного времени, бывший левый эсер, бывший участник белого движения и, как он часто про себя говорил, бывший человек, а ныне так… тень в дешёвом бистро… В общем, окончательно разочаровавшийся в жизни человек, часто вспоминал этот разговор и думал — как бы повернулись дела в России, если бы он не стал ждать, так и не полученного, сигнала, а взял бы тот игрушечный пистолетик, по мандату, подписанному красным палачом Урицким, прошёл бы в Кремль, да и разрядил бы пукалку в любого встреченного большевика повыше рангом. Хуже, чем сейчас, не стало бы. Можно было обойтись без второго магазина. Пять пуль в упор большевичку, а последнюю, шестую, себе в висок. На этой мысли он поглаживал рукоятку старенького, потёртого нагана, единственного верного друга.

Совещание в воскресенье для министерства нередкая практика, вечно случаются какие-то сбои, ЧП, нестыковки. Но сейчас среди узкого круга собравшихся царило особенное уныние.

— Я по своим каналам вызвал криминалистов, не официально, конечно. Их заключение однозначно — замок входной двери отмычками не вскрывался, сигнализация не отключалась. Есть, конечно, шанс, что кто-то спустился с крыши по верёвке и взял портфель, но тут слишком много допущений. Да, с чердачной двери исчез замок, но зачем он вору? Домушник открыл бы замок отмычкой и уж точно не стал бы забирать его с собой. Альпинист или просто ловкий человек мог спуститься по балконам к портфелю, но почему спустившегося никто не увидел с улицы? Специалисты-практики ставят свой табельный пистолет против пуговицы от ширинки, что уголовники здесь даже мимо не проходили.

— То есть ты считаешь, что кражи не было? Инсценировка?

— Да. И в пользу инсценировки есть один неопровержимый аргумент.

— Какой?

— Представьте себе вора. Он влез в квартиру, полную добра, но взял только один старый портфель и сразу ушёл. Почему?

— Там же лежали бешеные деньги!

— А откуда вор об этом знал?!

— Ну…

— Вот я, именно про то, и говорю! Вор мог зайти из квартиры, мог спуститься сверху, пусть даже смог запрыгнуть на седьмой этаж, но откуда он знал про портфель?!

— Согласен. Не важно, кто конкретно взял деньги, но организатор был из своих. Один из тех, кто представлял, где хранится касса.

— Или тот, кому разболтал Эрик. Надо проверить его южную родню, родню жены, любовниц и близких друзей.

— Не верю! Это мог быть только кто-нибудь из наших.

— А мы проверим всех. Кто из наших будет тратить большие деньги или менять четвертные на другие купюры. Альпиниста можно поискать, хотя он не более, чем простой исполнитель. Официальная рабочая версия следствия — у Эрика закружилась голова, и он выпал с балкона. Самой реальной считают — пока муж курил, жена пустила в квартиру двоих мужчин, они выкинули Эрика с балкона, забрали портфель и ушли вместе с женщиной. Самая дурная версия — кто-то забрался снаружи, схватил портфель и выкинул хозяина. Однако и это проверим.