Аргар, или Самая желанная - Караюз Алина - Страница 1

Земля 2052 год

– Внимание! Говорит глава Координационного Комитета Славянской Независимой Республики.

Механических голос, прозвучавший в динамиках, заставил меня оторваться от микроскопа и расстроено вздохнуть. Сколько пафоса! Какая республика? Так, жалкая горсточка бывших политиков, олигархов и чудом затесавшиеся между ними ученые и работяги, которым эти политики и олигархи обязаны собственной жизнью.

Динамик захрипел, запищал, как будто к нему поднесли микрофон, потом звук выровнялся, и я услышала густой бас главы:

– Дорогие сограждане, сегодня двадцатая годовщина со дня страшной трагедии, изгнавшей человечество с лица Земли. Ровно два десятилетия назад наша голубая планета подверглась жестокой атаке из космоса. Целые континенты и океаны были сметены с лица Земли, а все живое буквально испепелила смертельная радиация…

– Интересно, кто ему речи пишет, – пробормотала я, протирая запотевший экран защитного костюма.

– Тише, Карина, – шикнул отец, бросив быстрый взгляд в сторону динамика, – тут везде камеры понатыканы. Хочешь, чтобы тебя признали разлагающим элементом?

Я резко передернула плечами, но промолчала, ведь отец прав.

Наша лаборатория занимается изучением астероида, упавшего на Землю в 2032 году, и за ходом исследований ведется тщательный надзор свыше. Образцом служит крошечный серо-зеленый камешек с разноцветными металлическими вкраплениями и огромным радиационным фоном. Это единственный экземпляр небесного тела, погубившего человеческую цивилизацию, который достался Славянской республике. Его держат в специальном свинцовом сейфе, но даже через стенки толщиной в две мои руки просачивается излучение.

Правда, как выяснилось в ходе экспериментов, в малых дозах эта радиация не останавливает, а ускоряет деление живых клеток. И потому монстера, случайно оказавшаяся между колб и реторт, за месяц из хиленького росточка превратилась в гигантскую лиану, листья которой теперь достигают метра в поперечнике.

Страшно представить, что будет с нами, если мы зайдем в лабораторию без защитных костюмов!

Глава правительства продолжал толкать речь, к которой я почти не прислушивалась. Мне гораздо интереснее было то, что лежало на предметном стекле. Только услышав "…почтим же память погибших минутой молчания", я выпрямилась. На мой взгляд, минута молчания это слабое утешение для тех, кто погиб из-за халатности своего правительства.

Запищал коммуникатор, я нажала кнопку громкой связи.

– Всему ученому составу лаборатории "С" срочно пройти в отсек для заседаний, – прозвучал манерный женский голос.

– Что опять от нас понадобилось? Не хочу идти, я как раз только что-то новое обнаружила! – На предметном стекле моего микроскопа лежали крошечные кубические кристаллы черного цвета, не дающие мне покоя. – Пап, мы с тобой уже полтаблицы Менделеева нашли в нашем образце, но это нечто совершенно иное. Вещество неорганического происхождения… Я бы сказала, что это теллурид ртути, но…

– Колорадоит? Это невозможно, – отец заглянул в мой микроскоп. Он отличный радиобиолог, можно сказать лучший из оставшихся в живых, только слишком дотошный и недоверчивый. – Идем, нельзя заставлять себя ждать.

– А моя работа?

– Она не убежит. Нам обоим не мешает прогуляться. Была бы мама, она б сказала, что мы здесь уже мхом поросли.

– Мамы здесь нет! – жестко ответила я. – Зато у этих тугодумов из совета очередная заморочка, а нам с тобой – очередная головная боль.

– Такова наша участь!

Отец нажал красную кнопку на панели управления, и лабораторный стол мягко въехал в предназначенную для него нишу. Бесшумно опустился защитный экран из матового кварца, армированный тончайшими свинцовыми нитями. На магнитном замке вспыхнул и погас огонек.

– Иногда я думаю, что лучше бы мы остались на поверхности тогда, когда все случилось, – пробормотала, наблюдая за отцом.

– Не говори глупостей! – он повысил голос. – Давай, пошли уже, а то пришлют кого-нибудь за тобой, например Акихито.

– Нет, только не его!

Тяжелые двери лаборатории медленно разошлись, утопая в стенах. Отец снял защитную перчатку и приложил ладонь к экрану сенсорного замка. Тихо щелкнул зуммер – все, дверь в лабораторию надежно заблокировалась.

Теперь следовало позаботиться о себе.

Мы сняли ядовито-желтые костюмы радиационной защиты и сбросили их в специальный коллектор для обеззараживания. Сами в обтягивающих синтетических трико разошлись по боксам с инфракрасным душем.

Не знаю как у других, а в Славянском корпусе вода подавалась только два раза в сутки и строго пятнадцать литров на человека. Этого мало, чтобы принять ванну, но вот на душ вполне хватало. У нас же в лаборатории всегда был запас обеззараживающей жидкости, которой мы щедро поливали себя после работы.

***

Вымывшись и переодевшись в свою одежду, мы с отцом вышли в отделанный пластиком коридор. Здесь вдоль потолка тянулись километры кабелей и коммуникационных труб. Под ногами мягко пружинило виниловое покрытие.

– Пап, а как ты думаешь, мы вообще когда-нибудь выберемся отсюда? – озвучила я свою самую сокровенную мечту. – Я уже не помню, как выглядит небо. Это меня пугает.

– Не думай об этом. Если на поверхности радиация такая же, как у нашего образца, то там и думать нечего – в таких условиях не выживет ни одно живое существо.

– А как же монстера?

– Исключение из правил только подтверждает правила.

Слайдер у меня на запястье завибрировал, привлекая внимание. На крошечном, размером со спичечную коробку, экране появилась глупо улыбающаяся физиономия Акихито.

– Карина! Ты обещать позвонить и, видимо, забыть? – произнес он с неприятным акцентом, от которого мне захотелось скривиться. – Я приглашать тебя на свидание. Ты это помнить?

– Помнить, – нехотя ответила я.

– Наш группа вызывать в совет. Ваш тоже?

– Наш тоже.

– О-о! Это замечательный новость! Я быть радостный, когда увидеть тебя!

Я отключила слайдер и только сейчас обнаружила, что отец тихо давится от смеха.

– Что?! – я с вызовом уставилась на него. – Достал он меня!

– Не ёрничай, ты же знаешь, такие правила. Месяц как-нибудь переживешь, а с первого числа компьютер подберет тебе нового кандидата. Вдруг, он будет посимпатичнее.

– И поумнее!

Акихито мой ровесник, подданный бывшего Евросоюза со сложной японской родословной, присланный в Славянский корпус в рамках обмена опытом. И надо же было такому случиться, что банк генетических карт именно его подсунул мне в качестве идеального спутника жизни!

Вот уже неделю этот так называемый жених мне проходу не дает. Я не расистка, но при виде его тщедушной фигурки с круглой головой и застывшей на лице лягушачьей улыбкой, мне так и хочется поднять лозунг: "Славянские женщины только для славян!"

Странный тип, а от его масленого взгляда у меня каждый раз озноб по всему телу. Но что поделать?

За двадцать лет в нашем Муравейнике, как народ прозвал подземный ковчег, население существенно поуменьшилось. Старшее поколение потихоньку вымирало, а вот молодежь отказывалась заводить детей. Да и какие дети в таких условиях, когда вместо неба над головой пятикилометровый пласт земли и потолок из титанового сплава, прикрытый пластиком? К тому же, свободных девушек теперь в пять раз меньше чем мужчин, но обзаводиться семьей они не спешат. Вот и придумал наш Координационный Комитет программу по стимулированию семейных отношений.

Первого числа каждого месяца компьютер подбирает так называемую "идеальную пару". Определения "муж" и "жена", "институт брака" давно ушли в прошлое. Сейчас это называется взаимовыгодное партнерство: двое получают письма из генетического центра, встречаются на собеседовании и договариваются, как проведут ближайшие тридцать дней.