Второй шанс (СИ) - Коробкова Ольга - Страница 3

Пробегая второй круг, я чувствовала, как волчица внутри меня с тоской смотрит на дорогу. Я бы многое отдала, чтобы вновь принять звериный облик и побегать среди деревьев и равнин. Но все это было мне недоступно. Тем не менее, я не жалела о том, что совершила. На кону стояла моя жизнь, поэтому я бы в любом случае сделала то же самое. А вот поведение родителей стало для меня настоящим шоком. И теперь они вновь решили, что я им нужна. М-да, хорошая у меня семья — дружная.

Вернувшись домой, приняла душ и приготовила себе завтрак. После обеда мне нужно было заступать на ночное дежурство, поэтому еще и с собой еду взять необходимо. После этого вышла в сад и занялась газоном. В городке существовали правила, поэтому необходимо было следить за внешним видом участка. На соседнем отдыхал Тед, поливая цветы и наслаждаясь солнцем. Он приветливо махнул рукой, и я ответила. Медведь был моим самым лучшим соседом и другом. Он не осуждал, не лез в душу, но мог выслушать и помочь. Впрочем, в нашем городе все были довольно дружными, так как большинство бежало от одиночества и разлуки. Кстати, больница у нас была небольшой, но хорошо оснащенной. В общей сложности тут работало около тридцати человек. Конечно, если мы не могли помочь, то отправляли в ближайший город, который находился в пятидесяти

километрах от нашего. Там находилась современная больница со всем необходимым. Иногда я и сама туда ездила за лекарствами или инструментами.

— Кем, тебе скоро на смену, — напомнил мне Тед, отвлекая от грустных мыслей.

— Спасибо, — улыбнулась я, махнув ему рукой.

Что ж, мне и вправду уже пора собираться. Закинув сменные вещи в сумку, взяла ключи и поехала на работу.

Трёхэтажное здание из жёлтого кирпича встретило меня радостным смехом детей и неспешными прогулками больных по аллеям в тени деревьев. В основном это были люди. Обладая быстрой регенерацией, оборотни не задерживались здесь дольше, чем на три дня, если конечно не было сложных случаев, требующих надзора специалиста.

Припарковав машину, я вышла и, заразившись всеобщим спокойствием и умиротворением, лениво направилась вдоль изгороди. Не добравшись и до крыльца больницы, меня окликнул мужской голос. Удивленно обернувшись, я заметила спешащего ко мне доктора Батлера.

— Добрый день, доктор Батлер.

— Добрый, Хейз, — кивнул он, подходя.

Уловив неприятный запах сигаретного дыма, сдержала порыв неприятно поморщиться и лишь спросила, кивая на угол, за которым скрывался до этого коллега.

— Курите, Батлер?

— Так не возбраняется, — отмахнулся мужчина. Я недовольно покачала головой. Говорить человеку, а тем более доктору, о вреде табака видно бесполезно. Он здесь новенький. Ещё не осознал до конца, что, если не возбраняется — не значит поощряется. Ну да не мои проблемы.

— Вы что-то хотели? — поняв, что молчание может затянуться на долгие минуты, подтолкнула его к сути.

— Да. Сегодня утром очнулась Рина Рассел. Мы с доктором Брайоном её осмотрели, показатели хорошие, однако состояние у девочки не улучшается. Я бы хотел попросить вас, — замялся молодой коллега, подбирая подходящие слова, — её проведать. Возможно, мы с Брайном, как люди, не заметили чего-то.

Я понятливо кивнула. Оборотней в клинике мало, едва ли по пальцам пересчитать. И каждый из нас важен и ценен: там, где не срабатывает техника, приступаем к работе мы. Нет, мы не излечиваем одним взмахом руки, однако можем определить точно проблему, порой даже заблаговременно, благодаря обонянию зверя. Рина Рассел не была моей пациенткой, и оперировала её не я, однако об этой девочке слышала многое. Малышка полукровка: её отец оборотень, а мать — человек. В основном, дети, рожденные от смешения двух видов, рождались здоровыми оборотнями, способными к обороту. Но Рина попала в тот небольшой процент, где что-то пошло не так. Достигнув одиннадцати лет, Рассел попыталась обернуться и не справилась с этим — зверь только поломал ей кости, запрятавшись глубоко внутри. Брайон опытный хирург. Увидев, в каком состоянии доставили пациентку, он тут же провел операцию. В мою последнюю смену девочка ещё находилась без сознания, да и, собственно, я сама ничего не уловила. Похоже, стоит зайти к ней вновь.

— Не беспокойтесь, Батлер, я обязательно займусь этим.

Поблагодарив меня и пожелав спокойной смены, мужчина удалился, а я приступила к работе. На удивление, его пожелания сбылись. Сверхъестественных ситуаций не предвиделось. Я осмотрела больных, порадовав многих из них скорой выпиской, встретила горе-велосипедиста, неудачно притормозившего во время кросса, попросила дежурного меня оповестить, когда проснется Рассел, и засела в ординаторской с девчонками, слушая новости нашей больницы и городка в целом. После пяти проснулась юная оборотница, и я сходила проверить её. Мне хотелось лично побеседовать с Риной, чтобы понять причину конфликта со зверем.

— Привет, — поздоровалась я, заходя в палату. — Как самочувствие?

— Хорошо, — настороженно ответила она, смотря из-под ресниц на меня.

Девочка выглядела весьма плачевно. Безумно худая, бледная, с большими серыми глазами и русыми волосами, заплетенными в косу. Думаю, это сделала ей мать, которая практически не отходила от кровати дочери. Её родные только недавно уехали домой за чистой одеждой.

— Давай я померяю температуру, — протянула ей градусник, а сама стала прислушиваться к своим ощущениям.

Волчица внутри меня говорила, что внутри девочки живет хищник, но на нем словно стоит блок, поэтому она и не смогла обернуться. Странно, внешне никаких воздействий не видно. Может, это чисто психология? Полукровки не всегда готовы принять свое второе я. Мне пару раз приходилось сталкиваться с тем, что дети отказывались оборачиваться, и это заканчивалось смертью. Похоже, тут был идентичный случай, но родные успели бы заметить неладное.

— Рина, давай поговорим, — произнесла я, садясь на стул напротив неё и забирая градусник. Температура была нормальной, а вот глаза девочки испуганными. — Почему ты не хочешь оборачиваться?

— Я не… — испуганно пробормотала она. — Я хочу.

— Уверена? Обычно такие ситуации говорят об обратном. Расскажи мне, я не буду осуждать и родным не скажу. Врачебная тайна, — подняла вверх руки, как бы показывая, что не держу в себе злые намерения.

Рина с недоверием посмотрела на меня, словно раздумывая над словами. Было видно, что в неё борются два чувства, и пока не понятно, какое победит. Помолчав пару минут, она все же решила излить душу. Не смотря на столь юный возраст, девочку угораздило влюбиться в более старшего парня. Вот только он был человеком и заявил ей, что не хочет иметь ничего общего с двуликими. Даже несмотря на то, что живет в этом городе. Конечно Рина, чтобы стать ближе к объекту своего обожания, во время первого превращения не захотела соединиться со зверем, и вышел конфликт. И теперь, чтобы все исправить, нужны специальные препараты, которых в нашей клинике попросту не было. К тому же, еще и желание самой девочки необходимо.

— Рина, я понимаю, что первая любовь — это серьезно, — со вздохом ответила ей. — Но стоит ли ради неё рисковать жизнью? Он ведь не смог принять тебя такой, какая ты есть. Значит, это не твоя судьба. Поверь, быть оборотнем неплохо. Это свобода, единение с природой. Знаешь, если бы я могла вновь обращаться, то была бы очень счастлива.

— Я понимаю, — тихо прошептала она, подняв на меня глаза, полные слез. — Но уже ничего не исправить. Я слышала, как доктор разговаривал с моими родителями. Он сказал, что я останусь без зверя.

— Доктор ошибается, — улыбнулась я, мысленно костеря коллегу. Мне даже гадать не нужно, кто это был. В нашей клинике только один врач постоянно либо отлынивал от работы, либо пытался выбить деньги за то, что можно сделать бесплатно. Марк. Он был очень хорошим нейрохирургом, а вот как человек — последняя сволочь. — Ты сейчас отдохни, а я дождусь твоих родителей, чтобы уладить этот вопрос.

— Хорошо, — пробормотала девочка, закрывая глаза.