Вселенная шай-ти (СИ) - Котикова Мария Вячеславовна - Страница 70

- Прости, я знаю, глупая оказалась идея, - заспешила с объяснениями Соня, глотая окончания. - С чего я только решила, что тебе понравится? Я сейчас попробую стереть все… Хотя, наверное, бесполезно…

Она судорожно обняла себя за плечи: чтобы она еще хоть раз кого-то о чем-то попросила! Сюрприз захотела сделать. Сама же их не любила в категорической форме, так с чего она решила, что Ашай не так же к ним относился?! Зачем оно ей надо было вообще: краска, узоры, рассказы? Она ведь не шей-ти, естественно, что Ашаю не понравился ее сюрприз. Это только на Машехре и Аль такая роспись волшебно смотрелась.

- Нет, не надо, пожалуйста! - Ашай ломко дернулся вперед, замер на секунду, зажмурился до цветных пятен под веками, медленно вздыхая и выдыхая, и пересек коридор в три шага. Соня попыталась отвернуться от него, прикрыть ладонями лицо, но Ашай уже подхватил ее на руки, крепко прижал к себе и прикоснулся губами к украшенному тонким узором виску.

- Не стирай… Дай… позволь на тебя посмотреть, пожалуйста… Не отворачивайся от меня, не закрывайся, мой свет.

- Ты… не расстроен? - очень тихо, почти неслышно спросила Соня, не поворачивая головы.

- Нет, что ты! Как ты думать такое можешь! Если бы ты только знала… - у него сорвался голос, и он уткнулся лбом ей в плечо. - Я не расстроен, нет. Я… очень-очень счастлив.

- Почему?

-То, что я вижу на тебе… Веришь, мой свет, моя половина, если бы сейчас я ослеп, я посчитал бы такую плату оправданной.

Соня ахнула, дернулась у него в руках так, что держи он ее чуть менее крепко, она непременно упала бы и его уронила, и впервые за вечер посмотрела ему прямо в глаза, чуть сведя брови к переносице и закусив губу. Ашай услышал ее непонимание и догадался, что значение росписи все-таки ускользнуло от нее, не смотря на все разговоры и объяснения.

Тай-до-рю осторожно понес Соню в комнату под свет ламп, бело-золотистый, в прозрачно-голубоватый дым благовоний. Он теперь будет должен Машехре. За чудо, о котором он и просить-то считал не вправе.

- Тебя за этим возила Машехра, да? К кому, если не секрет? - шепотом спросил Ашай. Ему казалось: заговори он громко и все рассеется, Соня исчезнет, он проснется в гостиной, а его девочка вернется еще не скоро в своем самом обыкновенном виде, привычном и родном. Она и сейчас была родная, трогательно-нежная, серьезная и сонная, самая лучшая, но роспись… Ему так хотелось прочитать ее всю, провести губами и пальцами по каждому узору… Только бы разрешила, не прогнала, не закрылась - он слышал и ее стыд, и смущение, и какую-то отчаянную безнадежность…

- Да, к уважаемой Ат-шере. Машехра сказала, она одна из лучших в своем деле…

- Она права, лучшего мастера я бы и сам не сумел тебе посоветовать.

Ашай поставил Соню не на пол - на резной пуфик-табуретку: так она доставала ему почти до плеча. Он еще целых пять минут не мог разжать руки и отступить хотя бы на шаг.

- Тебе… правда нравится? - тихо-тихо, привстав на цыпочки и уткнувшись носом ему в шею, спросила Соня. - Точно?

- Нет слова, способного описать то, что я чувствую сейчас… Это как выйти из темноты на свет и почти ослепнуть от красоты мира и яркости красок… Можно? - Ашай протянул верхнюю пару рук к зажиму, удерживающему на плечах Сони тяжелую ткань.

Соня согласно кивнула: сама она боялась запутаться во всех этих накидках и шалях, удерживаемых лишь тонкими лентами и зажимами на плечах, руках и ногах. Верхние ткани традиционно были почти черными, с еле заметным отливом в зелень, нижние - полупрозрачными, золотистыми.

Ашай, явно получая удовольствие от процесса, расстегнул застежки, потянул за ленты, высвобождая свой свет - лишнее, все лишнее, а у него было не так уж и много терпения! Никогда им особо не отличался, только нарабатывал, учился ждать и молчать, а не бегать сломя голову. Фенх говорил, что у него это так и не получилось… И на военных кораблях, вдалеке от столицы и Тай-до-ко с Тай-до-но, там, где его слово - закон, а ответственность абсолютна, он сбрасывал с себя даже малейший налет степенности: горел и летел вперед, через звезды, к чему-то новому и неизвестному никому ранее.

- Ат-шера сказала, что ты сможешь прочитать то, что она на мне написала… - поймав его взгляд и залившись алым румянцем, произнесла Соня. - И вообще - я так странно выгляжу, и эти рисунки наверняка меня только портят! И…

- Тшшш… - Ашай переплел свои ладони с Сониными, прижал к себе, обнял второй парой рук за талию. - Поверь, тебе нечего стесняться. Или ты смущаешься и боишься меня, моя радость?

- Нет, ты что! И сам ведь прекрасно знаешь, что не боюсь, просто не способна тебя бояться?

- Тогда почему ты так зажимаешься? В тебе нет ничего, чего бы я не видел уже и не любил, хотя ты иногда и считаешь иначе… И не лукавь, пожалуйста, ты боишься. Забыла, я же все слышу, тебя слышу, каждую твою эмоцию, каждый твой отклик. Если не меня, что тогда вызывает в тебе такой страх?

- Я… я боюсь… не тебя. Другого, - произнесла наконец Соня после весьма продолжительного молчания.

Ашай смотрел на нее, и никак было не отвернуться от его взгляда, не скрыться - и даже то, что она зажмурилась, совсем не помогло. Его взгляд чувствовался кожей, всем нутром, он был словно прикосновение. Соня не заметила, как она вцепилась в Ашая до побелевших от напряжения пальцев.

- Чего? Скажи мне.

Она замотала головой из стороны в сторону, ей было безумно стыдно признаваться в своем страхе, который никак не хотел пропадать. И Ашай сейчас точно расстроится, примет на свой счет, а это просто она глупая!

- Соня…

- Я… Я боюсь, что надоем тебе… Что недостаточно такая, чтобы сделать тебя по-настоящему счастливым… Обычно оно забывается и не думается, но сегодня, у Ат-шеры, там были ее девочки-ученицы, и они… Только я не смогу, совсем не смогу, как они! - задыхаясь, совершенно не замечая, как по щекам потекли прозрачные ручейки, зашептала сбивчиво Соня. - Я боюсь, что меня недостаточно, что я… не такая, как тебе нужно. Ашай, я…

Поцелуй был глубок, и горек, и до слез нежен.

- Как, скажи мне, мое счастье, моя душа и жизнь, ты можешь мне надоесть и оказаться не такой? - произнес Ашай, осторожно прикасаясь губами к промокшим от слез ресницам, к полыхающим горячечным румянцем щекам, к сведенным на переносице бровям. - Когда ты уже такая? Самая лучшая, самая желанная, самая драгоценная… Единственно нужная мне. И это сильнее рассудка, сильнее физического желания. Быть с тобой, просто прикасаться к тебе - неизбывное счастье. Его никто не сможет мне подарить, потому что никто не будет тобой.

Каждое слово Ашай сопровождал поцелуем или прикосновением.

- Если бы я знал имя твоего страха раньше, я бы давно развеял его. Нет ни одной шей-ти, способной удержать меня от безумия, а с тобой оно мне не грозит.

Лбом ко лбу на мгновение, лицом к лицу, глазами в глаза - она должна была его услышать.

- Нет ни одного голоса, который я бы слышал, кроме твоего, потому что он единственный, который я хочу слышать. Нет ни одного тела, которое я хотел бы ласкать, сжимать и чувствовать, поклоняться ему и воспевать его красоту, и нежность, и хрупкость, - проводя руками по Сониным обнаженным плечам и рукам, оглаживая бедра и грудь. - Нет и не будет никого, чья душа принадлежала бы мне более чем абсолютно, а моя с радостью склонялась бы перед ее волей. И нет никого, кого я люблю, кроме тебя. Свет мой, ты слышишь меня?

По спине у Сони волной пробежали мурашки: Ашай смотрел на нее и… Наверное, именно так драконы в сказках смотрели на золото…

- Ты…

- Без тебя нет и не будет меня: моя жизнь возможна только с тобой, подле тебя и для тебя. Мне нужно твое сияние, ты сама, более чем полностью - и если мой контроль и воспитание тебя так смутили, привели к тому, что в тебе поселились эти мысли…

- К-контроль? Воспитание? - не веря, что поняла правильно, переспросила Соня.

- Именно. Я хочу тебя чувствовать всегда и везде, мне плевать, что меня слышат, что о моем желании быть с тобой знает уже весь Совет вкупе с большей частью ученых и военных, а также половина города, - серьезно подтвердил Ашай. - Я хочу тебя. И сегодня я буду поклоняться тебе так, как только тьма может поклоняться своему свету.