Вселенная шай-ти (СИ) - Котикова Мария Вячеславовна - Страница 60

Ашай, ощутив прикосновение мягких Сониных губ к своим, сначала вздрогнул, а затем улыбнулся и углубил поцелуй, прикрыв на секунду глаза.

- Хорошее пожелание.

- Победи и вернись ко мне.

Соня, не отрывая взгляда, проследила как он танцующей походкой вышел на середину Арены, вслушалась в рев трибун и сдавленные чертыхания Фенха за спиной: тот крепко прижимал к груди портативную аптечку. Он, как и Соня, считал, что его другу давно уже пора сменить свою неблагодарную работу на что-то более мирное, где не придется иметь личную палату в лекарском центре.

Машехра, стоявшая за его спиной, подмигнула девочке, и Соня благодарно ей улыбнулась. Немного поддержки и оптимизма им всем точно не помешает.

Усилием воли Соня заставила себя выползти из дебрей собственных мыслей и обратила все свое внимание на Арену, где Ашай и Ширх пока еще только примеривались друг к другу. Настоящий бой - это не медленная ходьба по кругу с периодическим обменом пробных ударов, скорее танец, быстрый, ритмичный, с кучей акробатических элементов. За боем двух Мастеров наблюдать настоящее удовольствие, а тут…

Даже Соня видела, как сильно Ширх уступал Ашаю: его удары были как будто немного смазанными, а не точечно-выверенными, как у Тай-до-рю.

- Господи, защити его…

Казалось бы, высокоразвитая цивилизация, уже несколько тысяч лет как покорила космос и с Альянсом разговаривает не просто на равных, а даже чуточку свысока, но традиции - дикие, страшные, пришедшие с кровью из глубин веков - до сих пор оставались незыблемой основой жизни.

Смерть на Арене считалась нормой. И к убийству происходящее здесь не причислял никто, хотя по сути именно им оно и являлось.

Соня непослушными, онемевшими губами зашептала молитвы: какие помнила, путая слова и строчки.

Вокруг дуэлянтов взлетели цепи - выбор оружия оказался одинаковым - сплелись в узлы, столкнулись, наполняя воздух звоном. Ширх начал еле заметно прихрамывать на правую ногу, а у Ашая на щеке засочилась густой темной кровью глубокая царапина.

Пока все было хорошо, но почему же у Сони так упорно щемило сердце? Заставляло все пристальней следить за разворачивающимся на белом песке действием, ловить жадным взглядом каждое движение, пытаясь угадать, понять, найти то, что вносило диссонанс в мечущуюся душу.

Соня уже поняла, что дело не в Ашае - в Ширхе. И причиной было не то, что он считался врагом ее тьмы - мало ли их у него в жизни было и есть? - а в том, что душа у Ширха оказалась насквозь гнилая, как старый, трухлявый, весь изъеденный жуками пень на болоте. Ширх был способен ударить в спину, подстроить любую подлость, хотя сородичи Ашая до такого старались не опускаться никогда. Но в семье, как говорится, не без урода. И Соня еще в первую встречу пришла к мнению, что на этом шай-ти природа не просто отдохнула, а взяла продолжительный отпуск за свой счет.

Взорвались с громким хлопком круглые шарики-бомбы, осели туманом и пылью. Прищурился, наблюдая за Соней, свет Ширха, совершенно не обращая внимания на свою тьму. Соня усмехнулась: раньше она удивилась бы такому спокойствию и равнодушию, а теперь… На этой планете выбор на всю жизнь, связь и общее сердцебиение не всем оказывались нужны.

Ашай на Арене резко отшатнулся в сторону, прикрыл руками глаза от яркой зеленой вспышки, и Соня осознала: вот оно, случилось! То страшное, чего она так боялась и ждала. И ведь надеялась, что мимо пройдет…

Она мгновенно спрыгнула с платформы и кинулась в сторону Ашая. Плевать, что до земли было полных два метра - это пустое, совсем пустое, как и правила и предупреждающий крик Тай-до-ко, слившийся с голосом Фенха.

В темных глазах Ашая не было узнавания, только беспросветное безумие.

Изящный и действенный трюк - Ашай рассказывал, как они часто подобным пользовались во время боевых действий - под видом усыпляющего газа пронести на Арену яд, рассчитанный исключительно на одного-единственного противника! Уничтожающий любой, даже самый глубинный контроль, парализующий разум, оставляющий после себя лишь пустую оболочку без памяти…

- Ашай!!! - не своим голосом закричала Соня, срывая горло и не слыша себя.

Он не мог пропасть! Она не могла потерять его - кого угодно, что угодно, но не его!

- Ашай, солнце мое! - Соня дрожащими руками вцепилась в плечи упавшего на песок Тай-до-рю, заглянула ему в лицо.

Он не узнал ее: схватил за запястья, чуть ли не выворачивая их из суставов, почти ломая хрупкие кости, оставляя на тонкой коже быстро наливающиеся цветом синяки. И все-таки…

Все-таки реального вреда он не причинил ей даже сейчас - ушибы и раны пройдут, невелика плата! И Соня верила, что достучится, докричится, что там, под этой сковавшей сознание темнотой еще жив ее Ашай. Ей просто надо было найти его. И она повисла на нем, обхватила руками за шею, вжалась всем телом, шепча, крича по имени, умоляя вернуться к ней.

Соня осторожно погладила Ашая по лицу, зарылась пальцами в растрепавшиеся волосы: ну же, ответь - отзовись!

- Ашай…

Спину прожег взгляд Тай-до-ко: та смотрела холодно и беспощадно, готовая в любой момент отдать приказ об уничтожении. Ее никто не осудит, никто не скажет, что это было бы неправильно - на ее стороне закон!

Ушедших во тьму уничтожают.

Говорят, что так милосерднее к потерявшему разум…

- Ашай, пожалуйста… Ашай…

Рядом рассмеялся Ширх, зло и торжествующе: он уже мнил себя Тай-до-рю. Шай-ти что-то нес, про то, что удача сопутствует тем, кого хранит истинный свет, а не жалкая пародия на разумное существо.

Соня не слышала ни слова. мОна вспоминала.

Нежные и ласковые руки Ашая, когда он нес ее из Зверинца. Осторожные прикосновения на корабле - не спугнуть бы, приручить к себе, как дикого зверя. Постоянное чувство защиты, когда ночью к ней не смели приблизиться кошмары, а днем - обидчики!

И вечный, всепоглощающий страх за нее: что уничтожит, непомерную боль причинит, если даст себе волю. Это, кажется, было единственным, чего боялся ее Ашай. А вчера перестал, отпустил, позволил себе не просто быть с нею, доставляя удовольствие, но и принимать самому, разделяя на двоих. Как она всегда и хотела.

- Милый мой, драгоценный…

Неужели этого больше не будет, никогда-никогда? Ленивого утра, когда просыпаешься далеко за полдень, довольный и прижавшийся к теплому, сонному телу? Когда завтракаешь, чем придется и как придется, потому что оторваться друг от друга невозможно, а опасение спалить к чертям квартиру становится вполне обоснованным? Не будет одного на двоих дыхания, жадных поцелуев и рук, эха движений друг в друге?

- Ты же мой, ты обещал, слышишь? Ты обещал мне!

По венам у Сони, распространяясь по всему телу до самых кончиков пальцев, потек огонь, тот самый, что утром был их общим. Он падал с ладоней тяжелыми большими каплями, оставляя на коже сияющие разводы.

Соне стало больно, и душно, и захотелось заплакать, но слезы высохли быстрее, чем успели коснуться ресниц. Жар накатил морским приливом, высокой волной, сметая чернильную вязкую тьму. Каждое прикосновение расцвело золотым цветком иль-шша, рассыпав на землю белые искры и обратив полупрозрачные лепестки в бабочек…

Она не увидела ничего из этого - только Ашая.

- С…соня? - мотая головой, прогоняя последние клочья сковывающего мысли тумана, отозвался на ее голос Ашай. - Свет мой…

- Я нашла тебя, нашла! - облегченно рассмеялась Соня. - Я нашла тебя…

- Ты вся сияешь, как солнце…

- Не теряйся больше, пожалуйста. Никогда-никогда! - Соня прижалась к Ашаю, торопливо его целуя. - Я еле тебя нашла.

- Я постараюсь. Правда.

- Аха.

Им не было дела до окружающих: шокированных, злящихся, негодующих, радующихся - все шум морской, волна перекатывает с места на место гладкую гальку. Они сейчас были счастливы одним счастьем, единой радостью.

Тай-до-ко наверху отвернулась, с досадой ударив по подлокотнику кресла. Охрана уводила с Арены злого и ошарашенного Ширха.