Невинная для дракона (СИ) - Богатова Властелина - Страница 19

Я, все так же, не ощущая пола под ногами, прошла к столу. Айелий поднялся, отодвинул стул. Опускаюсь на него, расплавляя складки платья. Чувствую, как его дыхание ворошит завитки волос на моей шее. Он склонился так близко, прошептал:

— Как ты себя чувствуешь?

Его голос проникает в кровь нектаром, краска сгущается на моих щеках. Не решаюсь поднять на него взгляд, чтобы не утонуть в их омутах и, так же как и вчера, не сойти с ума. Хотя я понимаю, что слуги не слышат — находятся достаточно далеко, но, казалось, смотрят на нас во все глаза.

— Спасибо, хорошо, — сердце колотится та отчаянно, что норовит выпрыгнуть из груди. Айелий медлит, обжигая меня своим дыханием. Вошли слуги разрывая повисшее напряжение.

Предо мной тут же оказался завтрак, состоящий из омлета, нескольких ломтиков жареного бекона, припущенные помидоры, белая фасоль в томатном соусе. И только теперь, чувствуя пряный запах съестного, понимаю насколько голодна, что забываю обо всем.

— Приятного аппетита, Урана, — желает граф и возвращается на свое место.

Завороженно смотрю как он двигается — гибко, бесшумно, ко всему камзол что был на нем, подчеркивал идеальные пропорции тела. Вчера мне удалось оценить его тело в полной мере. Тряхнула головой, выбрасывая непрошенные мысли, берусь за приборы.

Завтракали мы, как и вчера в молчании. На этот раз съела все до крошки запив яблочным соком. Айелий закончив, тоже взялся за кубок, поглядывая в распахнутые окна, за которыми тоскливо крапал дождь.

— Позволите показать вам дворец, миледи, — отставляя кубок Айелий.

А меня пронизывает волнение. Я бросаю короткий взгляд на дворецкого, что стоял, словно часовой у входа. Казалось, что все видят меня насквозь, и вся я как на ладони — всегда плохо скрывала свои чувства. Сжимаю салфетку в пальцах, любезно и непринужденно улыбаюсь графу: — С удовольствием.

Айелий поднялся. Я откладываю салфетку, встаю следом. Возвращается прежнее волнение, такое лютое что колени дрожат, как у маленькой девочки, будто чего боюсь. Боюсь оказаться с ним наедине, боюсь, что это безумие повторится, потому что этого ничего не должно быть, это неправильно, не правильно и то, что так откровенно чувствую тягу, отяжеляющую, скапливающаяся между бедер томлением. Я вытягиваюсь вся как струна, чувствуя кожей как его взгляд скользит по спине вниз, задерживается на пояснице, опускается ниже…

Мы покидаем столовую. Граф старается держаться от меня в стороне, но я чувствую его жар, он прокатывается по моему телу тугими волнами, от чего нутро все сжимается и замирает от предчувствия чего-то волнительного. Казалось, воздух плавится и становится такой густой, что я не иду, а плыву, тяжело переставляя ногами. Может он все же объяснит, что это? Что он имел ввиду, когда говорил, что нашел меня? Что хотел объяснить? Все эти вопросы и тревоги роились в моей голове, беспрерывным жужжанием, клубились вихрем, вынуждая задерживать дыхание в груди. Оставаться наедине с ним для меня пытка — не знаю, что ждать. Но мне необходимы были объяснения. Хоть от того мое положение на вряд ли станет лучше, а может и вовсе все усложнится. Может лучше и оставаться в неведении. Так спокойнее. Я не отдавала себе полного отчета в том, что сейчас рядом со мной не совсем обычный человек. Да и человек ли? Я мало что знаю о наследниках Живого Огня, источника, но точно знаю, меня они не утешат. И этот оживший рисунок на коже графа… словно терновые стебли, ползущие прямо ко мне. Я вздрагиваю. По спине пробегает холодок.

Мы спускаемся по деревянной лестнице, застеленной ковром бежевых тонов. Айелий ведет меня через зал, куда меня вчера и привели, когда прибыли во дворец. Меня как гром пронизывает эта мысль. Только вчера, а уже столько свалилось на мою голову.

Убеждаюсь окончательно что дворец пустовал — наши шаги гулко отдаются эхом об углы. Пусть, и порядок кругом не единой пылинки, но воздух здесь был какой-то блеклый, пустынный. Айелий молча ведет меня в гостиный зал. Мы проходим сводчатые двери и оказываемся в светлой комнате, у которой дальних углов не оказалось — стены шли полукругом. Высокие окна, с чайными цветом портьер, открывали вид на фруктовый сад. Белые стены с золотистой облицовкой, изысканно украшены узорной лепкой под потолком. Наверное, здесь любила находиться графиня — такой уют здесь царил. Я замечаю, что вместе с чайными оттенками сочетаются зеленые, видно бывшая хозяйка любила этот цвет.

— А где ваши родители, Айелий? — беру на себя отвагу заговорить первой. Попутно оглядываю резную мебель, бархатные драпировки, углубления прямо в стенах, где в полумраке расставлены мягкие диваны, предназначенные для отдыха и уединения.

Не к чему мне было задавать этот вопрос. Я вижу, как граф задумался и как-то помрачнел, а черты лица стали резче.

— Сейчас они далеко, — отвечает неопределенно.

— Вы единственный у них.

— Нет, не единственный, — усмехается граф, видно моей чрезмерной любопытности, за которой я прячу свое не на шутку разыгравшегося волнения.

— Есть братья.

— Правда? — почему-то это новость меня удивляет.

— Да, и еще самая младшая сестра, — усмехается он еще шире. — Ей еще не исполнилось семнадцать.

Странно мне почему-то думалось что он один.

— Та комната, где ты сейчас — это ее покои.

Меня пробирает дрожь, от того, как смотрит на меня Айелий, поднимая во мне волну жара — голова кругом. Я не решаюсь спросить почему они покинули Тарсию. Вижу, что на то были серьезные причины. Да и наслышана, что люди Ордена дают клятвы, которые не вправе ни нарушить, ни разглашать.

Прохожу вглубь, вдыхая сладкий запах свежих ирисов, что стояли в высокой из прозрачного стекла вазе на столике. Мой взгляд цепляется за картины на стене в углах по обе стороны от входной двери, в которую мы только что вошли. Картины узкие и длинные, до самого потолка. Заворожено иду к ним, задирая голову, рассматривая изображение утреннего леса, на переднем плане образ незнакомой девушки, сидит у кромки воды, совершенно обнаженная, только лоскут ткани слегка прикрывает ее молочные бедра, волосы струились по грудям прикрывая бледно- розовые соски.

— Так и не скажешь, что здесь могут жить воплощение самой живой стихии, — невольно срывается с моих губ.

Я слышу, как Айелий усмехается, а я продолжаю блуждать по хвосту взглядом.

— А ты ожидала попасть в каменный драконий склеп? — улыбается он. — Хотя он мог быть именно таким, если бы не матушка. — А вот остров Крион, как раз представляет из себя вместилищем Живого Огня.

Я невольно повела плечами. Напоминание, как серпом по сердцу.

— Пройдем за мной, — поманил граф, увлекая к другой двери.

Прошли длинную галерею, с рядом многочисленных окон, за которыми открывался внутренний двор.

— Вы обещали мне рассказать Айелий… — запинаюсь на полуслове, не зная, как и продолжить, приостанавливаюсь, смотря в глаза графу.

— И я держу свое слово. Пройдем сюда, — граф указал на сводчатую дверь. Мы поднялись на верхний этаж.

Наверху оказалось куда холоднее — видно не отапливался верхний ярус. Прошли еще одну галерею, теперь уже с внешней стороны дворца. У меня дух захватил, когда увидела за окнами море, окутанное дождевым туманом.

Выдыхаю и спешу приблизиться к окну, всматриваясь в сине-серые дали.

Открывшийся пейзаж напомнил мне родной дом. Как там сейчас матушка и отец? Должно быть с ума сходят. Представила какие слухи могли до них дойти дрогнуло все внутри. Элин права, нужно написать письмо, утешить их сердца, сказать, что со мной все в порядке.

Айелий встал рядом, сузив чуть глаза, тоже устремил взгляд на мятежный горизонт.

— Скажи Урана, ты хочешь отправиться на Крион? — вдруг спрашивает он, вырывая из смутных раздумий.

Я смотрю на него, чувствую, как леденеют пальцы на руках.

— Почему вы меня об этом спрашиваете?

— Потому что многие особы жаждут оказаться с герцогом рядом.

Я вскидываю брови, хотя с чего удивляться. Светские леди охотятся за богатством, роскошью и влиятельностью — Араса Дитмар всем этим владел, с тем не поспоришь. Мне, до недавнего времени было нужно тоже самое, потому и пошла за Дарфа, только толкало на это не моя воля, а нужда.