На изнанке чудес (СИ) - Флоренская Юлия - Страница 58

— В плечах жмёт, — пожаловался он.

— Кошмар! — оглядев его с ног до головы, забраковала Юлиана. — Фрак тебе не идет. Ты в нем как пугало огородное.

Продавец не поверил ушам и приготовился возмущаться. Дескать, нет на свете мужчины, которому бы не пошел фрак. Но тут у него отвалилась челюсть: черные фалды на Киприане стали медленно расширяться и вытягиваться книзу. Брюки с атласными лампасами тоже претерпели метаморфозу. Они плюнули на приличия, срослись с пиджаком и образовали сплошную струящуюся мантию. Белая сорочка вместе с галстуком-бабочкой и носовым платком из нагрудного кармана предпочли исчезнуть раз и навсегда.

— Ош… ошеломительно! — запинаясь, проговорил продавец. И с суеверным трепетом добавил: — Не знаю, кто вы. Но будьте добры заплатить за испорченную вещь.

Теперь Киприан расхаживал по городу в мантии, черной, как воронье крыло. И даже чернее. Ему оборачивались вслед. В основном, барышни. Дважды их с Юлианой задерживали жандармы — не узнали человека-клёна в новом одеянии. Потом преградил дорогу уличный художник. Он бегал вокруг, пританцовывая, размахивая кистью и с неистовым восторгом городя околесицу о каких-то контрастах.

— Надо было шляпу тебе купить, — сказала Юлиана, критически глянув на рыжее буйство завитков. — Вон как все пялятся!

— Наверное, они видели мое перевоплощение. — По-лисьи улыбнулся Киприан и небрежным движением поправил на голове кленовый венок, за что был немедленно обозван позёром.

Вдоль тротуара, по булыжной мостовой, бешено неслись и сигналили экипажи, украшенные цветными лентами. В небе парили праздничные аэростаты. А в парке через дорогу, среди конструкций из клёпаного металла и медных труб, для свадебного портрета позировала пара: дамочка в широченном красном кринолине (наверное, именно она обронила у фонаря алую перчатку) и ее новоиспеченный супруг с длинной пиратской бородой.

На брусчатке, влажной от мелкого дождя, дробились отсветы испытательных дуговых ламп. Над вывесками продуктовых лавок и ломбардов змеями вились хитроумные гирлянды. Где-то играл вальс. Стучали трости, цокали каблуки. И чем ближе к центру, тем гуще становилась толпа. В подвальных пивных гремели взрывы хохота. Мелькали сверкающие антикварные магазинчики, дамские зонтики, желтые пиджаки и пёстрые галстуки фатов. Над крышами прокатывались громы фейерверков — и небо, затянутое в тугой корсет туч, то и дело вспыхивало дивными огнями.

У Юлианы разбегались глаза, голова раскалывалась от шума — и в один прекрасный миг всё поменялось местами. Дамочка, затянутая в тугой корсет туч, с хохотом взрывала пиротехнические снаряды. Конструкции из металла и труб танцевали грохочущий вальс в подвальных пивных. Змеями вились пёстрые галстуки фатов, а зонтики зычно сигналили и сверкали бриллиантами немыслимой цены. Напоследок какая-то грудастая дама вывалила на прохожих с балкона ушат конфетти и, пожелав приятной ночи, коварно скрылась из виду.

Отплевываясь и отряхиваясь от разноцветных кружочков, Юлиана зашаталась и едва не растянулась на тротуаре.

— Город свихнулся, — заключила она, повиснув на спасительной руке Киприана. — Хотя не исключено, что свихнулась я. Пойдем-ка скорее домой. А то что-то мне нехорошо.

В этот момент им навстречу, словно тролль из табакерки, выскочила Марта. На ней был заостренный кверху колпак с полумесяцем и видавшая виды роба с затейливой пряжкой (судя по всему, извлеченная из того же древнего сундука, что и пальто).

— Ой, какими судьбами?! — защебетала Марта. Включив обаяние на полную катушку, она стрельнула глазками в сторону человека-клёна. — А я знаю неподалеку отличное местечко! Отдохнём, развлечёмся. Как-никак, праздник!

Не дожидаясь согласия, она ухватила Киприана за рукав и потянула в гущу толпы. От столь вопиющего нахальства Юлиану взяла оторопь. Вот ведь напористая девица! Ни стыда ни совести! И этот пень кленовый тоже хорош. Идет, как овечка, куда поведут. Хоть бы когда-нибудь для разнообразия отказался!

Вскипеть до пара из ушей у Юлианы не получилось. Пальцы «кленового пня» крепко стиснули ее запястье, увлекая следом — в самую толчею. Над городом по-прежнему взлетали салюты. А на проезжей части образовался затор. У обочины медленно дымились два столкнувшихся экипажа, пока их обладатели яростно выясняли, кто виноват и у кого куриные мозги. К словесной перепалке подключились жандармы, несколько растленных аристократов и увешанная бусами гадалка.

Когда гвалт сделался невыносимым, Марта наконец обнаружила ресторанчик. Он ютился между массивными трёхэтажками, прикрываясь вывеской от многоголосой суеты. На вывеске значилось простое и понятное слово: «Едальня». Внутри, прочно восседая на высоких табуретах, ужинали рабочие. Плотно сложенные, суровые. Все, как один, в кепках, грязных куртках и сапогах. Ужин они поглощали молча и на новых посетителей даже не взглянули.

Марта побежала выбирать столик, а Юлиана застряла в дверях. Ей на пару секунд померещилось, будто за проехавшим мимо грузовым экипажем промчались Кекс с Пирогом. Экипаж совершенно точно развозил фаршированных уток.

Как только видение исчезло за поворотом, стеклянную дверь «Едальни» исчертили тонкие струи дождя. Судя по всему, тучам салют не понравился. Они разразились таким мощным ливнем, что любители запуска ракет были вынуждены с позором отступить под ближайший навес.

Пока Юлиана торчала у входа, Марта любезно побеседовала с официантом и назаказывала блюд, каких ни один рабочий в трезвом состоянии позволить себе не мог. Здесь вам и суп-пюре, и разносолы с красной икрой, и тушеное филе индейки с ананасами. Добавьте к вышеперечисленному заморский салат, десерты с пометкой «пальчики оближешь», вино двадцатилетней выдержки. Помножьте на три персоны — и можете смело грохаться в обморок.

Юлиана выбрала несколько иную тактику. Услыхав, что уготовил им злой рок в обличии Марты, она полезла в сумочку — пересчитывать наличность. Итоги были неутешительными. Выяснилось, что после всех трат денег у нее кот наплакал.

— Забегаловка средняя, а цены космические, — проскрежетала зубами она. — Вот скажите, разве так бывает?

— Не беспокойтесь, я угощаю, — заверила друзей Марта и, одарив Киприана страстным взглядом, по секрету сообщила, что ей удалось поднакопить. — Устроилась посудомойкой на полставки, — с довольным видом объяснила она.

У Юлианы точно камень с души свалился — здоровый такой валун весом в полтонны. Жизнь вдруг показалась прекрасной. Столешницы залоснились под медовым светом ламп, тиканье часов и перестук ложек настроили на гармоничный лад. Даже дурацкий колпак Марты перестал действовать на нервы.

Но расслабляться было рано. Едва покончили с супом-пюре, как Марта избавилась от колпака, соблазнительно повела плечами и перешла на «обольщающий режим».

— У Пелагеи готовится нечто потрясающее! — мечтательно сказала она. — Маскарад и танцы всю ночь под открытым небом!

— Только б дождь прошел, — проворчала Юлиана.

Марта не удостоила ее замечание ни малейшим вниманием. Она была целиком сосредоточена на Киприане.

— А вы, сударь, гляжу, в обновках. У вас прекрасный вкус!

Человек-клён пробормотал в ответ нечто невразумительное, и «роковая искусительница» поняла, что тема исчерпана. Мясное филе — с ее точки зрения — поднесли как нельзя более кстати.

— Повара постарались на славу, не правда ли? — завела шарманку она. — Пелагея тоже удивит, слово даю! Я полгорода оббегала, пока все ингредиенты достала.

Опустив подбородок на сплетенные пальцы, она привела в действие плотоядную улыбку, томно прикрыла веки и издала противный грудной смех. Таким смехом разве что тараканов пугать.

Юлиана расправилась с индейкой, хищно сверкнула на Марту из-под бровей и протянула под столом ногу, чтобы пнуть Киприана. А то что он как селёдка замороженная?! Сидит, ковыряется вилкой в тарелке. Ни жив, ни мёртв. Нет бы показать этой выскочке, где раки зимуют!

Юлиана приготовилась — и хорошенько саданула приятеля сапогом. Но ойкнула и скривилась почему-то Марта. Ее обольстительная улыбка сползла набок, игривый взгляд померк. Приподняв скатерть, Юлиана оценила траекторию удара. Промашки быть не могло. Разве что у «роковой искусительницы» неожиданно свело ногу. Впрочем, так ей и надо. Будет знать, как с чужими деревьями заигрывать.