На изнанке чудес (СИ) - Флоренская Юлия - Страница 10

— Хочешь, вечером выберемся в город? Наденешь своё любимое платье, сходишь на концерт. Кажется, Грандиоз каждый день выступает.

Она подняла на него заплаканные глаза.

— Что, правда? И ты составишь мне компанию?

— Само собой, — улыбнулся тот.

Юлиана не могла отделаться от чувства, будто только что ей сделали огромное одолжение.

Вечерний город, несмотря на сутолоку и квакающий хор клаксонов, был по-своему прекрасен. Над черепичными крышами и плафонами газовых фонарей низко нависали тучи. Они плыли, задевая флюгеры, напарывались на шпиль ратуши и проливались редким дождем. Юлиана вышагивала в нарядном платье с красными маками, любовалась отражением в витринах и ловила восхищенные взгляды. Киприан шёл чуть поодаль. В своем неизменно длинном пурпурном одеянии он выглядел так, словно сбежал из костюмерной оперного театра. Юлиана изо всех сил делала вид, будто не имеет с ним ничего общего. Но после того как Киприана задержал жандарм, поневоле пришлось вмешаться.

— Нет, он не похититель реквизита.

— Нет, его не объявляли в розыск по делу ограбления музеев.

— Дяденька жандарм, мы, вообще-то, в театр торопимся. Не укажете дорогу? А то мы тут впервые.

Поручившись, что Киприан не состоит на учете в психиатрической клинике, Юлиана попросила жандарма как следует запомнить его внешность. После чего потащила своего кленового друга прочь.

— Право же, странная парочка, — пробормотал сквозь усы блюститель порядка и решил на всякий случай доложить в центральное управление.

Юлиана считала, что им несказанно повезло. Во-первых, удалось ухватить последние билеты. А во-вторых, места оказались практически рядом со сценой. Грандиоз пел волшебно. Его чудодейственный голос и звучание оркестра уносили в сверкающую даль под белыми парусами. Юлиана плыла по только что сотворенному морю, крепко держась за поручни и откинувшись на спинку кресла. Киприан ее восторга не разделял. Да и что с него возьмешь? Дерево деревом, пускай и в человеческом обличье.

Едва концерт подошел к концу, зрители захлопали так яро, что Юлиана всерьез обеспокоилась, как бы они не отбили себе ладони. Не теряя времени даром, она метнулась за кулисы — искать гримерную певца. Нужно было любой ценой добыть его автограф. Правда, рьяных энтузиастов хватало и без нее. Рядом с комнатой Грандиоза они устроили настоящую облаву. Но их натиск успешно сдерживали неподкупные «столбы» из личной охраны. Личная охрана оттесняла поклонников к стене. Поклонники напирали, отчаянно работая локтями. Когда речь заходит о встрече с кумиром, правила приличия не для них.

«Глупость какая, — подумала Юлиана. — Запри Грандиоз дверь на замок, толпа рассосалась бы сама собой». Но потом она увидела, что по одному за дверь всё-таки пропускают. Когда она приблизилась к толпе, ее платье с маками произвело предсказуемый эффект. Господа во фраках зазевались, напудренные лица дам повытягивались, как по команде, и Юлиана улучила момент, чтобы пробраться в начало запутанной очереди. Ее почти сразу же пригласили к Великому.

Отчего-то вспомнился недавний визит к врачу за рецептом от мигрени. Затаив дыхание, Юлиана следила, как доктор строчил на бумажке неразборчивое название препарата. То же волнение возникло и теперь. Пока Грандиоз выводил автограф на листке с концертной программой, мир на минуту перестал существовать, а сердце несколько раз ухнуло в пятки. Если бы оно было сейфом с сокровищами, то именно сейчас сейф профессионально вскрыли и обчистили, оставив одну-единственную улику. Программу с автографом. Ее Юлиана благоговейно сложила в сумочку, непроизвольно отметив некоторые детали: синие пуговицы на жилете Грандиоза; толстые пальцы, которыми невозможно без запинки сыграть гамму на пианино; ботинки с позолоченными пряжками. А еще Грандиоз был обвешан кулонами, как рождественская ёлка — игрушками.

«Ага! — подумала Юлиана. — Так значит, и у него имеется слабость!»

Либо он суеверен, либо одержим тягой к украшениям. Так или иначе, почему бы не закрыть на это глаза? В конце концов, сейф-то давно пуст.

— Пойдем на следующий концерт! — приставала она к Киприану, пока зрители расходились в вечерней тишине. — Ну пойдем, а?

— Боюсь, сбережений Пелагеи не хватит. А твои уже на исходе, — безрадостно отвечал тот. — Тем более, есть дела поважнее развлечений.

Ну что за назидательный тон!

Юлиана едва сдержалась, чтобы не влепить ему затрещину. Когда счастлива она, другие тоже обязаны ходить счастливыми. Да и разве может быть по-другому после такого знаменательного выступления?!

Ее радужное настроение как в воду кануло, и Киприан сразу уловил перемены.

— Итак, что там дальше по списку? Танцы? — Он резко повернулся и схватил ее за руку.

— Эй! Куда?! — вскричала Юлиана.

У фонтанов, в кафе на открытом воздухе, скрипки и ударные исполняли довольно бойкую мелодию. Ощущение беспечного праздника вскружило голову. Или это был Киприан? Он крутанул Юлиану еще раз, после чего ноги сами принялись танцевать фокстрот. Площадь, смоченная слабым дождем, разделилась на тьму и свет. Перед глазами мелькали оранжевые пятна фонарей, зеленые, голубые и красные пятна настольных ламп из разноцветного стекла. Посетители кафе смекнули, что такого представления может больше и не повториться, заказали еще напитков и давай аплодировать в такт. А те, кто посмелее, тоже пустились в пляс.

В огненной шевелюре Киприана заблудился северо-восточный ветер, удивительно глубокие глаза из лучистого янтаря не давали свободно вздохнуть. Юлиана начисто позабыла о концерте, автографе Грандиоза и прочей чепухе. Ее пестрое платье взметалось волнами крепдешина, а сейф — тот самый, что выдавал сейчас сто двадцать ударов в минуту, — был полон новых сокровищ, гораздо более ценных, чем прежние.

Протанцевав без передышки добрых два часа, они сидели за столиком под широким куполом зонта и приходили в себя. По куполу неугомонно стучал дождь, лился ручейками на брусчатку.

Юлиана сонно бормотала и клонила голову Киприану на плечо.

— Ну что, твоя душенька теперь довольна? — спросил он, крепко стиснув ее в объятии. Юлиана встрепенулась. — Ночь уже. Музыканты разошлись. Пора бы и нам домой.

Он встал, вывел ее из-за стола и, нисколько не ослабив хватку, сорвал с ближайшей туи веточку. Веточка моментально вытянулась, дала побеги и принялась так быстро и густо разрастаться над их головами, что скоро ничем не отличалась от зонтика.

— Чудеса! — сказала Юлиана и зевнула. — Сон или явь, какая теперь разница?

Киприан только усмехнулся. По пустынным улочкам они добрались до Сезерского тракта, даже не замочив ног.

— Устала?

Юлиана помотала головой.

— Не-а! Горы могу свернуть. Честное слово!

Но вместо того, чтобы свернуть горы, она подвернула ногу на скользком камне. И если бы не сильная рука Киприана, лежать бы ей в грязной луже.

— Когда-то ты был деревом, но по тебе не скажешь, — заметила она, упершись щекой ему в грудь. — Такой тёплый!

— Еще раньше я был Незримым, — ответил тот. И внезапно нахмурился. Тьма страшная, что вблизи — не разобрать. Лес по ту сторону ухает совами, предостерегающе шуршит и стонет, как старик. Деревья советуют беречься. Деревья знают, о чём говорят. Киприан различил всего одно слово — «Мерда». Для этого не понадобилось пользоваться шестым чувством. Язык растений был слишком хорошо ему знаком.

— Как нога?

— Болит, — пожаловалась Юлиана.

— Нужно убираться отсюда. Сейчас я тебя немного удивлю.

С такими словами Киприан перебросил ее через плечо, словно огромный букет полевых трав. Или увесистый мешок картошки. Юлиане на ум пришло именно второе сравнение, и она взбунтовалась.

— Эй! Ты что себе позволяешь, клён безмозглый?!

Но «безмозглый клён» позволил себе еще больше — рванул в лес с такой скоростью, что и на колесах не угнаться.