Поиграем (ЛП) - Янг Саманта - Страница 2

Он схватил мои руки, чтобы остановить бесполезные толчки, и слегка, но твердо прижал над моей головой. Моя грудь соприкоснулась с его торсом и я ахнула от того насколько она налилась.

В потемневших глазах читалось осознание и намерение. Мужчина наклонил ко мне голову.

— Нет. — Я покачала головой, злясь, как пропищал мой голос, но, тем не менее, продолжила: — Я не буду играть пещерную женщину для твоего дикаря.

Его губы дрогнули.

— Досадно. Ты часто отрицаешь то, что хочешь?

— Нет, я думаю своей головой, а не тем, что между ног.

Он рассмеялся, и теплое дыхание опалило мои губы.

Мне нравилось, что он смеялся. Мне нравилось, что я заставила его рассмеяться. Этот мужчина нуждался в смехе больше всего на свете. Звук смеха взволновал меня, и низ живота свело от удовольствия. Тут я поняла, что не только мое тело предавало меня, но и сердце тоже.

Как будто увидев эту мысль в моих глазах, он отпустил одну из моих рук и прижал холодные пальцы к моей груди, к сердцу. Я задохнулась от головокружительного прикосновения. Он спросил:

— Ты когда-нибудь думала этим местом?

— Насколько мне известно, моя левая грудь не умеет мыслить, — уклонилась я от ответа.

Он усмехнулся.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Пикси.

— Не называй меня так.

Он задумался и произнес:

— Я думал мы друзья.

— Мы были. Но потом ты прижал меня к стене.

— Спасибо за напоминание. — Он снова схватил мою свободную руку и прижал к стене. Увидев, вспышку гнева в моих глазах сказал: — Если бы ты действительно разозлилась, то боролась бы.

Я покраснела.

— Это бесполезно. Ты огромен.

— Я бы отпустил тебя. Ты же знаешь. Не хотел, но отпустил бы... Если бы ты этого не хотела.

Мы молча смотрели друг на друга, его лицо было так близко, что я видела в зеленых радужках маленькие золотые пятнышки.

В тот момент я забыла, где я, кто я, и что было правильным.

И я даже не понимала, что тянулась к этому мужчине, с самого начала он привлек мое внимание.

— Почему ты сопротивляешься этому, если хочешь?

Почему я снова сражаюсь?

— Нора?

Отгораживаясь от него, я закрыла глаза, что позволило вспомнить, почему я боролась с этим: чтобы спастись от боли.

— Потому что...

Неожиданно на меня обрушился его рот, заставив замолчать. Удивление от происходящего пересилило инстинкт. Я ответила, переплетая его язык со своим. Дернула руки, но он не отпускал и продолжал удерживать за запястья, а я хотела его обнимать. Я хотела провести пальцами по его волосам.

Меня охватило тепло и, как будто я была покрыта топливом, у моих ног распалился огонь; взметнулся молнией, и окружил пылающими языками.

Слишком горячо. Слишком мало. Слишком все.

Я хотела сорвать свою одежду.

Я хотела сорвать его одежду.

Он внезапно прервал поцелуй и отступил, глядя на меня с триумфом.

Если бы это был не он, если бы это был какой-то другой момент, то я бы уличила его в самодовольстве.

Вместо этого вспомнила, почему мы не должны этого делать.

Что бы он ни увидел в моем выражении, но это заставило его ослабить хватку на моих запястьях. Я безвольно опустила руки, но он не отступил.

Он ждал, положив ладони на мои хрупкие плечи.

Что-то в его глазах, заставило мою защиту треснуть по швам. Нежность вырвалась наружу, и я обнаружила, что ласкаю его щеку, чувствуя, как щетина покалывает кожу.

Грусть, погасила огонь.

— Ее больше нет, — сказала мягко. — Даже я не могу отвлечь тебя от этого.

В его глазах вели борьбу желание и невыносимо мрачное страдание. Мужчина медленно сместил руки с моих плеч на талию. От легкого рывка я оказалась в объятиях, прижатая к его груди.

А потом он разорвал мою душу, прошептав мучительные слова:

— Но ты можешь попробовать. 

Донован, штат Индиана

Июль 2011

Какая-то часть меня не хотела идти домой. Запах фаст-фуда проникал мне в ноздри, и я постоянно переживала, что даже со временем не смогу смыть его с волос и кожи. И все же, домой идти я не хотела.

— Приятного дня, — сказала своему последнему клиенту, вручив ему гамбургер и картофель фри.

Я отошла от прилавка, встречаясь взглядом с Молли. Она стояла у автомата для розлива напитков, и наполняла газировкой огромный стакан. Молли состроила мне гримасу.

— И зачем я согласилась на сверхурочные?

Широко улыбнувшись ей, мне захотелось выкрикнуть: «Я могу подменить тебя!», но всего лишь напомнила ей:

— Потому что копишь, чтобы купить у Лори тот кусок дерьма, который называется машиной.

— О, да. Прям мечтаю.

Я усмехнулась.

— Больше, чем я. А я все еще таскаю свою задницу на этих двоих, — я указала на ноги.

— Да, и эта задница будет продолжать бросать вызов гравитации из-за этого.

— Она бросает вызов гравитации? — я бросила взгляд на себя. — Серьезно? А мне казалось, что ее нет.

Молли усмехнулась.

— О нет, у тебя есть задница. Она такая же милая, как и ты сама. Твоя попка вполне даже очень — сладкая и маленькая.

— Ты слишком много внимания уделяешь моей попке.

— Это называется сравнивать и сопоставлять, — произнесла она, указывая на свою пятую точку. — Вся твоя задница может поместиться в одну из моих задних половинок.

— Э... могу я сейчас забрать свой заказ?

Мы взглянули на клиента, угрюмого первокурсника, который пялился на нас, как будто мы выползли из пещеры.

— Увидимся завтра, — сказала я Молли, но прежде чем исчезнуть за углом, я оглянулась и окликнула ее: — О, а я бы убила за такую задницу как у тебя. И твои сиськи. Чтоб ты знала.

Подруга посмотрела на меня, а я побрела к раздевалке, надеясь, что своими словами улучшила ее день. Молли (по-своему), была эталоном красоты, но она слишком много беспокоилась о своем весе.

Я забрала в служебной части ресторана вещи из шкафчика, и пока шла, пыталась избавиться от чувства вины из-за желания остаться здесь и продавать картофель фри, вместо того чтобы идти домой. Это говорило о многом. Правда не уверенна — про меня или про мою жизнь. Хотя, не знаю, есть ли разница.

Работать неполный рабочий день в ресторане быстрого питания это не то, чем я мечтала заниматься после окончания школы. Но я знала, что так произойдет. Пока выпускники планировали поступление в колледж или путешествия, я была среди тех немногих, кто ничего не мог себе позволить. Тебе восемнадцать. И ты заперта в ловушке.

Моей ближайшей подругой была Молли. Она помогла мне получить эту должность, так как трудилась здесь последние два года по выходным. Теперь она работала на полную ставку. Хоть Молли и шутила на эту тему, но она никогда не мечтала о большем. Я не знала, было ли это свойственно ей или нет, или она просто ленива или что-то вроде того. Все, что я знала: моя подруга ненавидела школу. Казалось, она довольна работой в ресторане фаст-фуда и жизнью в маленьком городке, потому что никогда не думала о будущем. Она всегда жила настоящим.

Я, однако же, все время думала о будущем.

Мне нравилась школа.

Я не намеревалась довольствоваться только ей.

Чувство клаустрофобии прокралось в меня, но я постаралась запихнуть его подальше внутрь себя. Иногда мне казалось, что человек пятьдесят сидят у меня на груди и издеваются. Борясь с этим чувством, я схватила сумочку.

Пора возвращаться домой.

Попрощавшись с Молли, я прошла через главный вход ресторана и внутренне вздрогнула, когда увидела Стейси Дьюитт, которая сидела с кучей подруг за столиком около выхода. Прищурив глаза, она глядела на меня. Я в свою очередь отвела от нее взгляд. Моя соседка была на несколько лет моложе меня и когда-то наивно полагала, что я та, кем на самом деле не являюсь. Не знаю, кто разочаровался во мне больше из-за работы в этом месте: Стейси или я.