Институт - Кинг Стивен - Страница 9

– Срочно скорую, Венди. Звони в Даннинг – пусть выезжают немедленно! Один из братьев Добира ранен, пуля, судя по всему, попала в легкое.

Она ответила, что поняла, и хотела задать какой-то вопрос, однако Тим снова отключил рацию, бросил ее на пол, стянул с себя футболку и прижал ее к пулевому отверстию на груди.

– Можете пару секунд подержать, мистер Добира?

– Дышать… не могу дышать…

– Понимаю. Прижмите к ране мою футболку. Это поможет.

Добира прижал к ране комок. Тим понимал, что долго он его не продержит, а скорая прибудет минут через двадцать, и то – если очень повезет.

В магазинчиках на заправках обычно хватает всяких закусок, а вот со средствами для оказания первой помощи бывает туго. Но Тим нашел хотя бы вазелин, а в следующем проходе – пачку «Хаггис». Схватив их с полки, он побежал обратно к Добире, на ходу раздирая упаковку. Аккуратно убрав пропитанные кровью футболку и фартук, начал расстегивать рубашку.

– Нет, нет, нет!.. – застонал Добира. – Больно, не трогайте, пожалуйста!

– Придется. – Тим услышал, как к магазину подъехала машина. В осколках стекла на полу затанцевали голубые огоньки. Оглядываться он не стал. – Держитесь, мистер Добира.

Он зачерпнул вазелина из банки и затолкнул его в рану. Добира сперва вскрикнул от боли, потом удивленно вытаращил глаза на Тима.

– Могу… дышать… Стало лучше…

– Это ненадолго. Но раз вам стало лучше, значит, легкое не спалось, – сказал Тим, а сам подумал: По крайней мере, не полностью.

Шериф Джон опустился на колено рядом с Тимом. На нем была пижамная рубашка размером с парус и форменные брюки. Волосы торчали во все стороны.

– Быстро вы, – сказал Тим.

– Да я не спал. Не смог уснуть и как раз делал себе сэндвич, когда позвонила Венди. Сэр, вы Гутаале или Абсимил?

– Абсимил, сэр. – Хотя раненый по-прежнему сипел, голос у него стал тверже и громче. Тим взял подгузник и, не разворачивая, прижал его к ране. – Ох, больно!

– Пуля прошла навылет или внутри засела? – спросил шериф.

– Не знаю. Ему полегчало, так что предлагаю его не переворачивать до приезда скорой.

Тут затрещала рация Тима. Шериф осторожно достал ее из груды битого стекла.

– Тим? – Это была Венди. – Билл Уиклоу засек этих гадов на Дип-Мидоу-роуд и дал им прикурить.

– Это Джон. Скажи Биллу, чтобы соблюдал осторожность – они вооружены.

– Да он их уже обезвредил! – Если десять минут назад Венди была сонной, то теперь говорила бодро и радостно. – Они попытались скрыться и бросили машину. У одного рука сломана, второй прикован наручниками к бамперу машины Билла. Полиция уже подъезжает. Передай Тиму, что он оказался прав насчет модели авто, это «круз». Как Добира?

– Нормально, с ним все будет хорошо! – ответил шериф.

Тим не был в этом уверен, но ему хватило ума понять, что шериф обращается не столько к Венди, сколько к самому пострадавшему.

– Я отдал им все деньги из кассы, – выдавил Добира. – Нас так учили. – Ему явно было стыдно в этом признаваться.

– И правильно сделали, – кивнул Тим.

– Но тот, у которого был пистолет, все равно в меня выстрелил. А второй разбил прилавок и забрал… – Он закашлялся.

– Помолчите-ка, – попытался утихомирить его шериф.

– …забрал лотерейные билеты, – продолжал Абсимил Добира. – Те, у которых стирается защитный слой. Надо их вернуть, слышите? Пока их никто не купил, они являются собственностью… – он едва слышно кашлянул, – штата Южная Каролина…

– Да заткнитесь уже, мистер Добира! Плевать на билеты, будь они неладны, лучше поберегите силы!

Мистер Добира закрыл глаза.

На следующий день, когда Тим обедал на крыльце железнодорожного депо, рядом остановился личный автомобиль шерифа Джона.

Шериф поднялся на крыльцо и посмотрел на продавленное сиденье свободного раскладного стула.

– Как думаешь, выдержит?

– Есть только один способ узнать.

Шериф с опаской сел.

– Врачи сказали, Добира поправится. Его брат – Гутаале – сейчас с ним и говорит, что пару раз уже видел тех типов.

– Видать, прощупывали почву.

– Ну. Я отправил Тэга Фарадея брать у них показания. Тэг, кстати, мой лучший сотрудник, если я еще не говорил.

– Гибсон и Баркетт тоже ничего.

Шериф Джон вздохнул.

– Ни тот ни другой на твоем месте не среагировали бы так же оперативно и так же решительно. А бедняжка Венди вообще стояла бы, разинув рот, – если бы сразу не грохнулась в обморок.

– Зато она хороший диспетчер, – сказал Тим. – Прямо рождена для этого дела! По-моему…

– Ну-ну, ну-ну. В бумажках она тоже знает толк – в прошлом году все наши документы в порядок привела и перевела в цифровой вид. Одна беда: на выезде от нее никакого проку. Зато любит работать в команде. А ты не хотел бы присоединиться к нашей команде, Тим?

– Не знал, что вы можете себе позволить еще одного копа. Неужто всем сразу подняли зарплату?

– Если бы! В конце года Билл Уиклоу сдает свой значок. Я подумал, может, вам поменяться обязанностями? Он будет ходить да стучать, а ты наденешь форму и получишь табельное оружие. Билла я уже спросил – он сказал, что не прочь поработать ночным обходчиком. По крайней мере, какое-то время.

– А подумать можно?

– Почему нет, подумать всегда можно. – Шериф Джон встал. – До конца года еще пять месяцев. Мы все будем рады, если ты согласишься.

– Даже помощник шерифа Галликсон?

Шериф Джон заулыбался.

– Венди непросто покорить, но вчера ты здорово продвинулся в этом деле.

– Правда? А если я приглашу ее на ужин – как думаете, что она скажет?

– Не исключено, что и согласится. Только не веди ее в закусочную «У Беверли». Такая красотка достойна хотя бы «Раундапа» в Даннинге. Или мексиканского ресторанчика в Хардивилле.

– Спасибо за совет.

– Не за что. А про работу подумай.

– Обязательно.

Тим стал думать. И все еще думал, когда одной жаркой летней ночью в Дюпрее разверзся ад.

Прекрасным апрельским утром в Миннеаполисе – за несколько месяцев до того, как Тим Джемисон прибыл в Дюпрей, – Герберта и Айлин Эллис пригласили в кабинет Джима Грира, одного из трех школьных психологов Бродерикской школы для одаренных детей.

– Люк что-то натворил? – спросила Айлин, как только они сели. – Если натворил, то нам он ничего не рассказывал. Мы не в курсе.

– Нет-нет, – успокоил ее Грир. Ему было за тридцать: редеющие каштановые волосы, интеллигентное лицо, рубашка поло с расстегнутым воротником и выглаженные джинсы. – Послушайте, вы ведь знаете, как устроена наша школа, верно? Как она должна быть устроена – учитывая выдающиеся умственные способности наших учеников. У нас нет классов как таковых, это технически неосуществимо. Одни ребята с легкими расстройствами аутического спектра уже занимаются математикой по программе старших классов, но едва умеют читать. Другие свободно владеют четырьмя языками, но с трудом умножают дроби. Мы преподаем им все предметы, и девяносто процентов учащихся здесь живут, поскольку приехали с разных концов США, а десять – из других стран. Однако основное внимание мы уделяем развитию сильных сторон учеников. Потому традиционная школьная система – где дети постепенно продвигаются от младших классов к старшим – здесь совершенно бесполезна и неприменима.

– Мы это понимаем, – сказал Герб. – И, конечно, мы знаем, что Люк – умный мальчик. Поэтому он и здесь.

Про скромный достаток своей семьи он умолчал (поскольку Грир и так, разумеется, был в курсе): Эллисы никогда не смогли бы позволить себе подобную школу. Герб работал бригадиром на заводе по производству картонных коробок, Айлин – школьной учительницей. Их сын Люк стал одним из немногих учеников интерната, не проживающих постоянно на его территории, и чуть ли не единственным, кто обучался здесь бесплатно.

– Умный мальчик? Хм, это не вполне точное определение.