Ловушка на зверя (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 3

— Как и ты, сестру навестить!

— У нее Сашка болеет.

— А, переболеет! — женщина опустилась на диван, тщательно расправила свои юбки и потом снисходительно взглянула на Настю. — Ну раз братец мой язык проглотил, давайте сами знакомиться! Я — Лукерья Петровна Ляпишева, в девичестве Белова.

— Збышева, Анастасия Платоновна, — Настя с интересом рассматривала младшую сестру Григория.

Сейчас от нее не укрылось семейное сходство. Хотя, следовало признать, что черты лица и у Григория, и у Софьи были более приятными, возможно потому, что их не портила капризная гримаса, то и дело проступающая на хорошеньком лице Лукерьи.

— Она — младшая из сестер, — зачем-то пояснил Григорий.

Настя невольно улыбнулась, вспомнив заверения жениха, что сестры её не побеспокоят.

— Ты чего в Питерсхоффе забыла? — тем временем допытывался Белов у Лукерьи.

Она недоуменно взглянула на брата.

— Полагаешь, мне стоило оставаться вдали от двора?

— Ты же недавно родила!

— И что? Мамки-няньки выкормят, — отмахнулась Лукерья. — Чай, папенька не даром меня за Ляпишева отдал!

Она с интересом рассматривала Настю, и та запоздало сообразила, что её ладонь все еще покоится в ладони Григория. Девушка попыталась выдернуть руку, но гвардеец лишь слегка усилил хватку, после чего подвел Настю к креслу и усадил, сам став рядом.

Лукерья слегка приподняла брови, выражая удивление, как положено умудренной светской даме. Григорий ответил ей безразличным взглядом, словно указывая сестре, что это не ее ума дело. Настя слегка заерзала, но брат с сестрой уже не обращали внимание. Они бы еще так долго переглядывались, но за дверью послышались шаги.

— Гриша, вот и щи готовы, веди свою невесту обедать! — Софья вошла в комнату и осеклась, с испугом переводя взгляд с брата на сестру.

— Невесту? — Лукерья, буквально выпучив глаза, вновь посмотрела на Настю. — Но подожди… а как же Трубецкая? Ты же ей обещался!

— Трубецкой я ничего не обещал, а что отец так хотел, так пусть сам и женится, — отозвался Григорий, еще сильнее стискивая руку невесты, точно боялся, что та сейчас вырвется и убежит.

Впрочем, его опасения были напрасны: слегка потрясенная. Настя так и сидела, точно окаменев. Софья бросала на Лукерью предупреждающие взгляды, но ту было не остановить:

— Даже так? А папенька знает о твоем выборе?

— Нет. И если ты ему посмеешь донести… — Григорий многозначительно посмотрел на сестру, та фыркнула.

— Делать мне больше нечего!

— Наверное, нечего, коли ты всегда ему наушничала! — отпарировал преображенец.

— Я? — Лукерья аж подскочила, моментально растеряв весь свой лоск. — Да ты первый к нему бежал, на меня ябедничать!

— Мне тогда три года было!

— И что?

— И то!

— Немедленно прекратите! — вмешалась Софья. — Лукешка никому ничего не скажет, но ты, Гриша, папеньке все-таки напишешь!

Она многозначительно посмотрела на Настю и вздохнула.

— Вот еще! — пробурчал Григорий. — Потом скажу!

— Когда? Когда кольцо брачное на палец наденешь? — напустилась на него старшая из сестер.

— Да хоть бы и так! — вспылил Григорий. — Он же хотел, чтобы я женился!

— Он тебе невесту подбирал! — запричитала Лукерья. — Не из фрейлинских девок, которые только и знают, что за женихами бегают!

Настя до крови прикусила губу. Больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не слышать подобные речи. Мысль о том, что в глазах семьи Григория она ничуть не лучше Головиной, вызывала тошноту. Голова слегка кружилась, и все вокруг плыло, точно в тумане.

— Рот закрой, — грубо посоветовал Белов. — Не твое это дело, на ком женюсь, да и не отцовское!

— Так это ты ему назло! — сообразила младшая из сестер. — Ну ты, Гриша, козел! Мало тебя папенька плетью в детстве охаживал!

— Так ты ему наябедничай! Глядишь, он старое вспомнит!

— Тише вы оба! — прикрикнула на них Софья. — Лукешка, если хоть слово отцу скажешь…

— И что ты сделаешь? Я теперь замужняя!

— Вот за мужем и оставайся, а в Гришкины дела лезть не смей! — взорвалась старшая сестра.

Лукерья вскочила и подбоченилась.

— Да он у тебя всегда в любимчиках ходил! Оттого и живет, как Бог на душу положит! — от возмущения она притопнула ногой.

Белов лишь криво усмехнулся, пристально следя за перепалкой сестер.

— А ты все завидуешь? — усмехнулась Софья. — Постыдилась бы лучше при гостях скандалы чинить!

— А пусть знает, с кем связываться решила! У батюшки разговор короткий будет — не угодит, так к Ольге в скит пойдет!

Григорий с рыком вскочил, зло блеснув звериными глазами.

— Ты говори, да не заговаривайся! — рявкнул он.

— Гриша! — попыталась одернуть его Софья. — Прекратите оба!

Дальнейшее слушать уже сил не было. Пользуясь суматохой, вызванной семейной ссорой, Настя поднялась и направилась к дверям, но Белов, заметив это, быстро преградил ей путь.

— Ты это куда?

— Домой, — девушка с вызовом посмотрела на гвардейца. — Меня дела ждут!

— Какие дела? — Григорий прищурил глаза.

— Разные. — Настя обогнула его и обернулась к притихшим женщинам, которые с интересом наблюдали за разговором. Только в глазах Софьи читалось явное одобрение, а вот Лукерья смотрела с какой-то снисходительностью. — За женихами побегать надо, авось догоню кого получше!

При этих словах сам преображенец шумно выдохнул, младшая из его сестер фыркнула, старшая тут же посмотрела с укором, но потом ласково улыбнулась гостье, совершенно четко уловив обиду.

— Ты, Настенька, в голову наши семейные дрязги не бери! — посоветовала она. — Лукешка с Гриней пять минут в комнате пробыть не могут, чтоб не поссориться. Благо, до драки не дошло.

— Буду я еще с бабой драться, — пробурчал гвардеец.

Настя вымученно улыбнулась.

— Мне действительно пора. Я и так задержалась более положенного.

Лукешка хотела что-то сказать, но Софья бросила на нее такой взгляд, что та смолчала.

— Заезжай ко мне почаще! — напутствовала хозяйка, понимая, что невесте брата просто необходимо побыть одной и подумать, — Сама видишь, мне не вырваться, хозяйство у меня беспокойное!

Девушка кивнула и поспешила выйти. Григорий догнал её на крыльце.

— Настасья, постой! — он вновь схватил невесту за руку.

— Что тебе? — она обернулась.

— Извиниться хочу. За себя и за… сестер своих. Лукешка она такая, вечно всех ссорит! — Григорий пытливо вглядывался в лицо девушки, — Ну что ты злишься? Хочешь, опять по щекам отхлещи!

— Не хочу, — буркнула Настя, посматривая за угол дома, откуда должна была показаться её обшарпанная карета.

Краем глаза девушка заметила, что Лукерья выглядывает из окна, явно следя за братом, все еще стоявшим на крыльце.

— Врешь! — гвардеец усмехнулся. — По глазам вижу!

Настя вскинула голову и внимательно посмотрела на него.

— Плохо ты, Гриша, в глаза смотришь. Главного никогда не замечаешь… — она отвернулась.

Преображенец вздохнул.

— Настя, ну что ты хочешь, чтобы я сейчас сделал? — устало спросил он. — Лукешку за косу оттаскал?

— А сделаешь? — Настя вновь с насмешкой посмотрела на жениха. Тот покачал головой. — Вот видишь, так что попусту говорить?

Карета подъехала к крыльцу. Петр соскочил и распахнул дверь. При виде едва скрывающего раздражение Белова мужик слегка нахмурился, но промолчал, здраво рассудив, что молодые бранятся — только тешатся.

Настя собиралась сесть в экипаж, но гвардеец удержал её.

— Погоди!

— Что еще?

— Мне коня приведут, вместе поедем!

Петр одобрительно хмыкнул в бороду.

— Зачем это? — Настя хмуро посмотрела на преображенца. — Ты же меня стыдишься!

— С чего ты взяла?

— Ты Лукерье ни разу про меня не возразил! Охотницей за мужем выставил!

— Так вот оно что! — Григорий взъерошил волосы. — Как с вами, бабами, все сложно!

— С вами будто просто! — буркнула Настя, окончательно растерявшись.