Осмелься или беги (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 34

— Чего так таращишься? Смешно выгляжу? — ее рука взметнулась хвосту и принялась нервно накручивать прядь.

— Нет. Не смешно. Позволь?

Не дожидаясь ответа, подхватил упирающуюся деспотису и усадил на кресло. Она вцепилась в халат и запахнулась еще крепче, не оставляя мне ни единого шанса.

— Чего задумал?

— Помочь завершить твой образ, — сидел перед ней на коленях и смотрел сверху вниз. Давно признал тот факт, что проиграл этой девчонке, но оказывается, у меня еще были запасные очки, и прямо сейчас я отдаю ей их все.

Потянулся за сапогами и медленно расстегнул молнию.

— Вашу ножку, хозяйка.

Не шучу, не глумлюсь, не играю. Хочу. Какое будоражащее чувство. Меня сводит с ума ее румянец и блеск в глазах. Ей тоже нравится это. Закусила губу и часто-часто дышит. Ну же, решайся! Я даже не раздеваю тебя в этот раз, скорее наоборот. Дай мне это, Холиуайт!

Осторожно вытягивает ногу, не сводит с меня взгляда, а я смотрю на нее. Простые вещи, а меня заводит сильнее, чем когда она голая сидела между раковин в аэропорту. Хотя тогда было немного другое возбуждение, дикое и звериное, сейчас я тоже зверь, но с массивным тугим ошейником, а поводок от него в руках у святоши.

Медленно натягиваю сапог, больше похожий на чулок, чем на обувь. Длинный, почти бесконечный. Голень, колено, еще выше. Каблук больно упирается мне в плечо.

Молчим. Жду чего-то, сам не знаю чего, ее команды, приказа, ругани, смеха? Только не смейся сейчас, Хизер! Пожалуйста.

— Так и будешь таращиться, Райли? Кажется, ты забыл про молнию.

Холодна как лед, и у меня мурашки по спине от ее голоса. Покорно застегиваю сапог и берусь за второй.

Темный ангелочек с легким одобрением смотрит на проделанную мной работу, а я разве что хвостом не виляю. Хизер, ты всегда была такой. Этому нельзя научиться за пять минут. Хищница, коварный цветочек, укравший мое сердце и волю.

Веду ее под руку. Ей сложно на таких высоких каблуках, а я не хочу, что моя девочка подвернула ногу. Открываю ей дверь машины, боясь хоть словом нарушить этот затянувшийся момент. Удержать его как можно дольше, чтобы она справилась с заданием легко и естественно, не боясь ничего.

Слишком много людей, но Хиз не смотрит в окно, смотрит только на меня и гладит пальчиками кнут, обводит сложное плетение, и я просто не могу увернуться от безумного желания увидеть, что она будет делать на площади.

Долго кружусь, ищу парковочное место поближе. Гребная Европа, как они тут живут? Душно, тесно, жарко.

— Придется немного пройтись, — виновато прерываю тишину.

Хизер кивает, ждет когда помогу ей выйти. Мощеные дорожки со скользкими камнями. Моя девочка спотыкается, и я беру ее на руки и с трудом заставляю себя не сбежать и отказаться от задания. Чем ее шантажируют?

Что у них есть на тебя, Хизер? Ничего, чего я не исправил бы.

Борюсь с собой и все же ставлю ее на ноги. На нас уже странно поглядывают. Стягиваются к необычной парочке.

— Я буду стоять там и снимать, тебя. Нужен вид на собор.

Снова не отвечает. Даже дышит через раз. Волнуется, а я помочь ничем не могу. Ощущение беспомощности заставляет впервые за время нашего знакомства почувствовать себя ничтожеством, когда наши руки расцепляются, и я вооружаюсь ее телефоном. Направляю на своего ангелочка объектив. А ведь это только начало, дальше будет хуже. Как мы справимся? Как я справлюсь?

Белый халат сорванными крыльями падает на мостовую. В открывшемся зрелище нет ничего пошлого и вульгарного.

Твой взгляд продолжает выдавать в тебе прекрасное и чистое создание, Хизер Холиуайт.

Блестящий черный латекс не сковывает ее движений. Слушая доступную только ей музыку, Хизер слегка разминает плечи и отпускает кнут, который кольцам падает к ногам. Глубокий вдох. И я дышу с тобой, мой ангел.

Запретишь и перестану.

Грациозный шажок, похожий на танцевальное па, а затем оглушительный гром. Кнут пляшет в ее руках и разрезает воздух. Слышу восхищенные возгласы в собравшейся толпе. Ритм нарастает, и теперь щелчки отчетливо наигрывают в моем мозгу сводящую с ума мелодию, бешеный ритм, резонирующий с биением в груди. Сколько у тебя еще секретов, милая? Хочу раскрыть и присвоить их все.

Краем глаза вижу спешащих к нам патрульных. Черт! Быстро убрал телефон в карман.

Коллин прав, я становлюсь прошитым идиотом. Рванул к ней, не думая о последствиях. Даже закрыться не успел, когда плетенный хвост хлестнул по ребрам.

Хизер в ужасе прижала руки к груди, а я улыбаюсь, чтобы не пугать ее.

— Дейв…3ачем?

— Бегом-бегом. Я не знаю, как по-фински объяснить то, что мы тут делали.

Хватаю ее раз руку и тащу к машине. Моя девочка путается в ногах, спотыкается, но не отстает. Вваливаемся в салон и рвем с места, на прощание слыша свисток. Надеюсь, эти ребята не додумаются ввести план-перехват для двух пранкеров.

Смеюсь и морщусь от боли. Ощущение, что пара ребер превратились в труху. С каких пор я стал таким неженкой?

— Дейв, у тебя кровь!

Блядь, как так-то? Перед глазами поплыло, и я с огромным трудом пытался не отключиться и не запаниковать. Красный… опять красный, слишком много красного. В глазах темнеет.

Следила за мутнеющим взглядом Дейва и стрелкой на спидометре. За нами никто не гнался, но он отчаянно вдавливал педаль газа в пол. Узкие улочки Хельсинки точно для такого не предусмотрены.

— Дэвид, пожалуйста, остановись, — спокойно, чтобы не напугать еще сильнее, хотя у самой голос начинает срываться.

Футболка Райли стремительно пропитывалась кровью. Он чуть сбавил скорость и коснулся пораненного бока и поднес пальцы к глазам. Выругался и побледнел еще сильнее.

Что же я натворила?..

— Не смотри, Дейв. Позволь мне сесть за руль. Я отвезу тебя в больницу.

Зачем ты полез под руку? Почему просто не позвал меня? К чему это глупое геройство? Лучше бы меня арестовали, чем так. Злилась на него, злилась на себя.

Повернулся ко мне, и я ужаснулась от бледности в его лице. Это от потери крови, или из-за шока?

Он прижал машину к обочине и пытался унять охватившую его панику и дрожь, затем бросил на меня виноватый взгляд, в котором явственно читалось: "Хизер, прости меня".

Дурак. За что ты извиняешься? Это очень больно, мне ли не знать, а еще я прекрасно помню, что Райли боится красного цвета, а его сейчас пугающе много, а еще запах, даже я чувствую на языке металлический привкус.

— Дай, посмотреть.

— Ты врач?

Огрызается еще.

— Дейв, сейчас совсем не время себя так вести!

Выдохнул сквозь зубы и откинулся на спинку, позволяя мне заглянуть в дыру в футболке. Но даже сейчас он придерживал живот, явно не доверяя мне. Вот тебе и Амур с Психеей. Даже обидно немного.

Все выглядело не так страшно, как я себе представляла, напоминало неглубокий порез с ровным краями. Несколько швов, и все будет хорошо, но тянуть не стоит, рану нужно обеззаразить. Мало ли какая дрянь могла быть на хвосте кнута.

Не спрашивая разрешения, вышла из машины и открыла дверь со стороны Дейв, впуская в салон больше свежего воздуха.

— Пусти меня за руль.

— Я тебе свою тачку не доверю, — недовольно бормотал мой неудачливый спаситель.

— Во-первых, это не твоя тачка. Во-вторых, это я тебе наши жизни не доверю. Ты на грани обморока.

Быстро мне удалось его переспорить. Помогла Дейву добраться до пассажирского сидения.

— Набей мне адрес больницы в навигаторе!

До места доехали за пару минут. Либо Хельсинки меньше Нейпервилла, либо за стрессом я не заметила дороги, но город показался мне совсем крохотным. Бросили машину на парковку и побрели в приемный покой.

На этом моя помощь закончилась. Дейв быстро спелся с врачами и наказал им не пускать меня в процедурную. Я около часа просидела под дверью, ловя на себе любопытные взгляды посетителей больницы. Кто-то, не смущаясь, тыкал пальцем, другие откровенно хихикали. Парочка подростков даже сделала снимки исподтишка. А мне не жалко. Даже позу приняла поэффектнее. Все равно меня целая сенатская площадь увидела в этом наряде. Чего теперь стесняться?