Три кота на чердаке, или служанка в проклятом доме (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 22

— Вот и отлично. Объясни мне, как к нему пройти!..

— Что бы вам ни было надо, у меня этого нет!

— Я хотела бы что-то купить у вас!

— А я не намерен никому ничего продавать!

— И зачем вы тогда содержите лавку?

— У нас страна свободных дельцов, милочка! И, коль скоро я хочу держать магазин и ничего в нём не продавать — это моё право, как гражданина этого Свободного Города!

Вздыхаю и с раздражением гляжу на запертую дверь тёмной лавки старьевщика, захламлённой, как рабочий стол безумного колдуна (уж я-то знаю, о чём говорю!). Отступать нельзя, потому, раздраженно хмыкнув и коротко осмотревшись, прорисовываю на стекле несколько слов из древнего языка. Звон колокольчика — и дверь приветственно распахнулась передо мной.

— С этого и нужно было начинать, юная особа, — в голосе, звучавшем словно бы отовсюду — раздражение, — К чему вести бессмысленные диалоги, когда можно просто войти?

— Есть вежливость…

— Я тебя умоляю! Ещё поговори про этикет и правила приличия, которые придумали люди, чтобы красиво сказать что-то вроде "Я пришёл тебя убивать" или "Я тебя ненавижу". Право, ты юна, но не настолько же! Вполне застала времена, когда приличным было обнаружить чей-то скальп на столе у друга и похвалить за то, как хорошо он выделан.

Застываю и хмурюсь. Только сейчас до меня доходит, что я не могу определить природу Голоса. Стар он или молод, женщине принадлежит или мужчине? Коротко оглядываюсь и понимаю, что Бонни застыл безжизненно в нескольких шагах от сткелянной двери, созерцая стоящий на полочке стеклянный шарик с бесконечно падающими в нём снежинками.

— Оставь — он видит свой вариант нашей встречи, приемлемый для посторонних. Я, знаешь ли, люблю приватность. А ты не стой, проходи дальше — если уж взломала дверь, нет смысла топтаться на пороге!

Усмехаюсь и — иду. А что ещё остается? Некоторые мысли по поводу личности Мастера уже появились — абсурдные, как почти любая правда, но… почему бы и нет? Ступаю по мягкому ворсу невесть откуда взявшегося ковра, а мимо мелькают бесконечные стеллажи, и чем дальше углубляюсь в казавшийся крошечным магазин, тем более странные вещи там можно разглядеть: россыпь крошечных звёзд в банке, кукольные лица, не забывающие оперативно моргать, цветы под стеклянными колпаками, походя успевающие расцвести и увянуть, пирамидки, возводимые крошечными смешными человечками, вода в стакане, эпизодически крамольно обращающаяся огнём… Кто знает, что ещё я успела бы выхватить взглядом, но мы уже очутились в комнатке, столь переполненной книгами и всяческими совершенно непонятными даже мне приборами, что места оставалось чуть — для столика на двоих, освещённого волшебным светильником неясной мне природы.

— Садись, — предлагает голос, — У меня ныне весьма неплохой чай… Вспомнить бы только, где именно!

Слушаюсь, отчаянно стараясь не задеть сваленную за спинкой кресла гору бумаг, заставших, судя по виду, очень разные времена и эпохи.

— А вы мне не составите компанию? — вопрошаю, потому что в таких вот обстоятельствах все, что остается — наглеть.

Смешок.

— Ну разумеется! Это почти преступление — пить мой чай в одиночестве. Вот сейчас, протиснусь… ох уж этот творческий беспорядок…

Он вошёл, но, как водится с существами вроде него, не понять — ни во что одет, ни как выглядит, ни какого возраста и пола; текучий, изменчивый и непостоянный в своем обличьи, он извернулся, огибая одну из наиболее впечатляющих бумажных гор, и предовольно установил на столик поднос со звякнувшими чашками. В воздухе пополыл аромат чего-то знакомого, родного: костров, степей, свободы, пряностей и сладостей, а ещё — курений оракулов, благовоний, железа и крови.

— Чудный чай, — говорю с усмешкой.

— Благодарю! Я так и знал, что тебе придётся по вкусу именно этот вариант. А обо всем остальном… Почему ты пришла сюда?

— Полагаю, вам это прекрасно известно, но озвучу — мне нужна скрипка.

— Скрипка… милочка, не разочаровывай меня: причина и цель — вещи зачастую не только разные, до и диаметрально противоположные. Итак, вопрос был в другом, и попробуем-ка мы ещё раз. Почему ты здесь?

Улыбаюсь чуть вымученно и отхлёбываю напиток — от него где-то в глубине расползается самое настоящее спокойствие.

— Я не вижу другого выхода для себя, — отвечаю в конечном итоге, — Этот вариант плох, но все другие — ещё хуже, а порой просто невыносимы.

— Вот как… я уж боялся патетичных воплей о какой-нибудь милой глупости вроде "вечной любви".

— О ней не кричат, верно? По крайней мере, когда она есть, — улыбаюсь сардонически, вспоминая своё пробуждение, — А так — любовь, конечно. Куда без неё? Но не только в этом причина. Вы вообще знаете, что именно замыслил Незрячий? Он безумен!

— Безумие — как много в этом слове. В кого не плюнь, везде психи — даже к ответу привать некого!.. А Незрячий просто запутался; бедный ребёнок, так и не научившийся бороться с собственным страхом. Но мне-то какое до этого дело?

— Но он действует от вашего имени! Ну, в том числе от вашего. Значит, вы в некоторой мере в ответе за это!

— Детка, кто только в доброй сотне миров не действует от моего имени. Уж ты-то должна знать, что к большей части их художеств я не имею ни малейшего отношения и отвечать за них ни перед кем не намерен. У меня такой проект интересный сейчас в работе, ты не поверишь! Мир, населённый пляшущими куклами-марионетками, полагающими, что они — живые. Разве не очаровательно?

— Весьма. Но что будет с этим городом?

— Ровно то, чего он заслуживает. Ну, положим, уничтожит этот бедный мальчик одно из Сердец, питающих магией мир, ну случится карманный конец света — право, почему это должно волновать меня?

Я подвисла. Ну, вообще, если задуматься, то вопрос справедливый, но…

— Но почему это так тревожит тебя? — в призрачном голосе отчетливо слышна ирония, — Зачем просить у меня скрипку, когда можно умолять о свободе? Покинь город — тогда и Незрячий, и Аштарити потеряют главную фигуру в их игре. Ты ведь не глупа и понимаешь, зачем нужна каждому из них, верно?

— А могли бы вы освободить Аштарити от контракта? — тут же хватаюсь за шанс, — Вы ведь можете!

— С чего бы мне нарушать мною же установленные правила? Так игра становится бессмысленной, ты не думаешь? Он сам согласился быть одной из фигур, принял условия, когда мог бы отказаться.

— И умереть! — почти кричу.

— Такая взрослая девочка, прожила столько разных жизней — и веришь в смерть?.. Какая, право, глупость. Ты же вот сделала иной выбор, и что? Сидишь предо мной, пьёшь чай, пытаешься доказать мне очевидные вещи. Неплохая карьера для давно и безнадёжно мёртвого.

И правда, глупо как-то. Вздохнув, смущенно отвожу глаза и некоторое время молчу, отдавая должное напитку.

— Я не стану в это вмешиваться, — говорит между тем хозяин лавки, — Но ты можешь, почему нет? Пришло время развязать этот узел, именно затем я и привёл тебя к дверям его дома.

Глаза у меня, наверное, становятся большие — чисто пара блюдец. Смотрю ошеломленно, рот открываю беззвучно — просто не могу поверить в услышанное.

— Вы?..

— Ох, ну к чему такое изумление? Я, разумеется. Замкнуть кольцо, дать каждому шанс сделать какой-то выбор — так существа вроде меня должны поступать в таких случаях, верно? Это придает игре смысл — право выбора.

— Но демонам вы его не оставили, — говорю насмешливо и почти зло, — Они не могут ни любить, ни выбирать.

— Вот как… Это уже любопытно. Значит, не веришь, что твой демон любит тебя?

— Нет, конечно, — даже фыркаю от абсурдности этой идеи, — Он жаждет свободы, а я — ключ от клетки. Отсюда и растут ноги у всех этих попыток вспомнить прошлое и замылить глаза. Глупость, на самом деле: будто я не помогла бы ему просто так, даже будь он… честнее.

— Вот как… И, понимая, что он манипулирует тобой, ты все равно пытаешься его спасти?

Теперь моя очередь смотреть на Мастера, как на глупца.