Физрук (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 37

— Только потому что ты, неандерталец, всунул один из ультимативных боевых навыков Системы в эту низкоуровневую дубину, — сказал он. — Я не ожидал такой глупости даже от вашего отсталого мира, но больше я этой ошибки не повторю.

Выбежавшая из дома Оксана бросилась к лежащему Кабану, ее руки окутались золотистым свечением, и хитбар Стаса пополз вверх. Впрочем, то ли он был куда здоровее меня, то ли ударили его не так сильно, в красную зону его здоровье так и не упало.

Но откуда же взялся этот чертов Соломон и какой у него уровень, что он нас вот так запросто расшвырял?

— Давайте еще раз, — сказал Соломон устало. — Я не хочу драться. Я мог бы убить вас всех еще до того, как вы бы сумели сообразить, что происходит, но я предпочитаю не убивать без необходимости и договариваться по-хорошему. Или вам нужна еще одна попытка, чтобы понять?

— Пожалуй, что не нужна, — сказал я.

Дед Егор вскинул двустволку и выпалил Соломону в голову. Метров с пяти, что, в принципе, является убойной дистанцией даже для пистолета.

На мгновение вокруг Соломона вспыхнуло почти невидимое защитное поле. Оно подсветило его силуэт легким сиреневым цветом и поглотило весь входящий урон.

— Не стоит говорить за всех, ек-макарек, — сказал мне дед Егор. — Мне это было нужно.

— Теперь все? — спокойно осведомился Соломон. Хорошо хоть, мушку спилить не предложил.

— Все, — сказал дед Егор, перезаряжая ружье. — Таперича можно и поговорить, если ни у кого больше возражений нет.

Кабан покачал головой. Возражения у него, может, и были, но он чувствовал, что ситуация к ним не располагает. Я подумал, что из известных мне на данный момент личностей только Ильич мог бы этому типу аргументированно возразить, и то больших денег на исход этого боя я бы ставить не стал.

— Тогда пусть последний игрок выйдет из дома, — сказал Соломон.

Кабан сжал Оксанкину руку. Его жена робко улыбнулась в ответ.

— То есть, тебе нужна не она? — спросил Стас.

— Не она, — подтвердил Соломон.

По лицу Кабана расплылась довольная улыбка, которую он тщетно попытался скрыть от жены.

— Постойте-ка, — сказал Федор, подходя поближе. — Но, насколько я понимаю, Зинаида Петровна — просто дебаффер. Чего такого уникального может быть в дебаффере?

— То, что это врожденный навык, а не изученный, — сказал Соломон. — Это как сравнивать серийный автомобиль со специально построенным для гонок болидом. Как купленный в магазине костюм с костюмом, пошитым у хорошего портного. Изученные навыки упираются в кап, врожденные — открывают новые ветви развития.

— А я тебе говорил, что она ведьма, — вполголоса сообщил жене Кабан. Оксанка на мгновение оторвалась от его лечения и отвесила ему шутливый подзатыльник.

— Я просила тебя не говорить так о маме.

— Но против фактов не попрешь, — сказал Кабан. — Однако, друг мой Соломон, мне все еще непонятно, как ты собираешься сделать своим союзником и деловым партнером человека против его воли. И против нашей воли, если уж на то пошло.

— Я вовсе не собираюсь делать это против ее или вашей воли, — заявил Соломон, внимательно вглядываясь в лицо Стаса. — Я готов предложить обмен.

— И сколько ящиков огненной воды и стеклянных бус ты готов нам предложить? — поинтересовался я.

— А сколько вы хотите? — поинтересовался Соломон после небольшой паузы.

Дед Егор удовлетворенно крякнул и приготовился загибать пальцы.

— Вы вообще помните, что о живом человеке разговариваете? — поинтересовалась Оксана. — О моей матери, между прочим.

— Мы помним, ек-макарек, — заверил ее дед Егор. — И потому постараемся не продешевить.

— Мы в любом случае продешевим, — сказал Федор. — Потому что реальных цен не знаем. Черт же его разберет, какая в Системе экономическая модель. Что бы он нам ни предложил, в конечном итоге все это и окажется огненной водой и стеклянными бусами.

— Жизнь удивительно переменчива, — сказал я.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Кабан.

— Видите, мы уже торгуемся, — сказал я. — Хотя пять минут назад пытались проломить ему голову.

— Так бывает, — сказал Кабан. — С лучшими своими друзьями я познакомился в драке.

— Похоже, ваш мир был суров и до прихода Системы, — сказал Соломон.

— Зависит от района, в котором ты рос, — сказал Кабан. — Так что, ты уже готов насыпать нам гору артефактов?

Сол покачал головой.

— Вы не знаете их истинной ценности и в любом случае будете думать, что продешевили, — сказал он. — Впрочем, я могу заплатить и артефактами, если вы этого желаете.

— А какие еще варианты? — поинтересовался я. — Золото, бриллианты, биткойны?

— Вы явно хотите чего-то другого, — констатировал Соломон.

Я пожал плечами.

— Не мне тут расценки устанавливать.

— Потому что вы не в родстве? — уточнил Соломон. — Я уже давно в Системе и знаю, что родственные связи устаревают еще быстрее, чем артефакты. Это знание далось мне нелегко, а вам еще только предстоит это понять.

— Знания — это как раз то, чего нам катастрофически не хватает, — сказал я.

— Да, — согласился Кабан. — Нам не помешала бы информация о том, что происходит. И что будет происходить потом.

— Я могу рассказать вам многое, — сказал он. — Но вам это, по большей части, очень не понравится.

Если кто меня в этой жизни и бесит, так это люди, решающие, понравится мне их рассказ или нет еще до того, как начинают, собственно, рассказывать.

Это хорошая книга, но тебе она не понравится. Это нормальный фильм, но тебе он не зайдет. Как будто они каким-то тайным и недоступным тебе знанием владеют, и непосвященных в свои ряды не берут.

Ладно, сейчас был не совсем такой случай, но это все равно раздражало.

— Ты начинай говорить, — посоветовал ему Кабан, чьи мысли, очевидно, текли в том же направлении. — А мы свое отношение потом уже сформируем.

— Так позовите дебаффера, — сказал Соломон. — Чтобы мне не пришлось повторяться.

— Разумно, — сказал Кабан.

— Я сейчас, — сказала Оксана и ушла в дом.

— А я бы взял артефактами, — сказал Федор. — Даже если они быстро устареют, то все равно помогут в прокачке. Хоть какая-то польза.

— Опасаешься, что наш гость навешает нам лапши? — спросил Кабан.

— А что ему помешает? И даже если нет, даже если он расскажет нам правду, только правду и ничего, кроме правды, информация — это весьма скоропортящийся товар. То, что сегодня для кого-то откровение, завтра напечатают в газетах и будут обсуждать на каждом углу.

— Как раз поэтому инсайды всегда в цене, — заметил Кабан. — Важно ведь не просто знать что-то интересное, важно узнать это первым.

— Если вы думаете, что я расскажу, как быстро докачаться до трехсотого уровня, то рецепт тут прост и общеизвестен, — сказал Соломон. — Развивайте навыки, выполняйте квесты. И убивайте.

— То есть, без убийств вообще нельзя? — уточнил Кабан.

— Можно, — сказал Соломон. — Но медленнее на порядок. Есть социальные квесты, есть ремесленные навыки, можно достичь определенных высот, даже будучи убежденным пацифистом. Но с убийствами проще.

— Такова пищевая цепочка, — заявил Федор. — На вершине всегда хищники.

— Ну а в чем смысл всего этого? — спросил я.

— Чего именно? — спросил Соломон.

— Этой вашей Системы. Можешь ты мне это сказать?

— А ты можешь мне сказать, в чем смысл жизни? — спросил Соломон. — Система — это инструмент. Она может разрушать миры и устраивать геноцид, и в то же время, Система упорядочивает жизнь тех, кто выжил. Указывает человеку, где его место или помогает добиться большего.

— Ну и как, твоя жизнь стала более упорядоченной? — спросил я.

— Сначала, как у многих, она превратилась в руины, — сказал Соломон.

— Хреновый из тебя рекламный агент.

— Я ничего не рекламирую, — сказал Соломон. — Я лишь объясняю вам, как обстоят дела.