Дембель Советского Союза (СИ) - Нестеров Николай - Страница 29

При этом молодой балбес-начальник занимался кучей всякой ерунды: детским и техническим творчеством, организовал какие-то развлекательные «квесты», сочинял песни и проектировал автомобили на коленке. Хотя, картинки на плакатах в его кабинете смотрелись интересно, свежо и необычно, особенно истребители и забавный симпатичный грузовичок во всех ракурсах. По слухам, в НАМИ заинтересовались эскизами, что не удивительно с такими связями на самом верху.

О личности А. Морозова ходили самые невероятные слухи, но слишком невероятные и фантастичные, чтобы им верить.

Говорили, что он сын генерала КГБ, по другой версии – племянник самого профессора Сербского. Но при этом «близкий родственник высокого начальства» ютился в обычной студенческой общаге вместе с соседом в комнате. И выглядело это очень странно – самому товарищу Ашманову сразу выделили отдельную квартиру, пусть и «гостинку». Пообещав двухкомнатную улучшенной планировки в течение двух лет. Кстати, в планах на осень уже стоит строительство пятиэтажки для сотрудников будущего НПО «Автоматика». В отличие от несерьезного разгильдяя-куратора, планы строительства, темпы и финансирование работ впечатляют.

Самое удивительное и невероятное, что, в отличие от советских реальностей, в перспективах развития заграничных ЭВМ товарищ Морозов разбирался слишком хорошо. Невероятно хорошо, так что даже немного пугал своей осведомленностью и непоколебимой уверенностью, что именно так оно и будет.

Куратор с легкостью оперировал терминами, о которых сам гражданин Ашманов даже не слышал, о значении которых лишь смутно догадывался.

Можно было предположить, что это пустая болтовня, и Саня не понимает о чем говорит, но все попытки подловить на противоречиях и оговорках проваливались с треском.

Так случилось с «браузером». Когда первый раз оно прозвучало, Игорь не придал ему значения, поскольку слышал впервые. Но запомнил, и когда оно снова всплыло в разговоре попытался выудить, что оно означает. Вместо краткого пояснения товарищ Морозов прочитал целую лекцию о будущем значении браузера, описал его устройство, возможности и тенденции развития. Это был настоящий шок. Даже в Академии Наук СССР не всякий профессор мог бы дать такой подробный и точный расклад на перспективу. Причем детальный и самое главное – непротиворечивый. На любой уточняющий вопрос сразу следовал развернутый ответ.

А концепция «компьютерных вирусов»? Чтобы до такого ужаса додуматься надо сверхчеловеческой фантазией обладать или серьезным расстройством психики. Хотя придраться не к чему – обосновал свою теорию Александр уверенно и логично.

Или теория о засилье мифического «спама» в компьютерных сетях – это же за гранью человеческого разуменья. Чтобы так извратить светлую идею свободного научного обмена?!

В итоге, проанализировав всю доступную информацию, Игорь Станиславович пришел к выводу, что советская разведка постаралась на славу. Похоже, выкрали не один секретный доклад, а получили постоянный источник в логове врага. Слишком обширный пласт информации по огромному числу направлений. В пользу этой версии говорило прекрасное знание английского у куратора – единственное обнаруженное достоинство.

Ашманову было обидно, что всю информацию приходится получать в пересказе молодого неуча, но некий резон он в этом все же находил. Во-первых: ходить под подпиской о неразглашении до конца своей жизни он не хотел. Во-вторых: серьезная экономия времени. Изучать целые тома на английском языке – это огромная трата времени и сил. При всей некомпетентности и поверхностности знаний товарища Морозова, ключевые моменты и главные тезисы он вычленял правильно, и выдавал ответы на вопросы сразу, чем экономил уйму времени и сил.

Лишь одно обстоятельство не давало покоя новоиспеченному директору. Все его бывшие коллеги из НИИ при Академии Наук, получившие «волчий билет» были изгнаны из профессии и остались без работы. Лишь Володя Капительман смог устроится в счетное бюро при судостроительном КБ в Киеве, остальные оказались выброшены на улицу с запретом на работу по специальности.

Попытка намекнуть гражданину Морозову, что это лучшие свободные программисты, которых только можно найти, привела к первому серьезному скандалу.

Невоспитанный хам, чекистский протеже заявил, что они легко отделались – за предательство Родины полагается рубить лес в Магадане, и что иудам-перебежчикам не место в секретном предприятии, от которого зависит судьба страны.

Объяснить, в чем именно их обвиняют, внебрачный внук профессора Сербского не потрудился. Пообещал, что если товарищ Ашманов сам не поймет в течение месяца, то обязательно расскажет.

В первых числах июня удалось вырваться на выходные домой. В этот раз летел, как цивилизованный добропорядочный гражданин в салоне самолета, согласно купленным билетам, и туда и обратно. Товарищ Леонтьев помог, ведь, летом приобрести в кассе «Аэрофлота» путевку в небо практически невозможно, все направления раскуплены заранее, практически за сорок пять суток. И это при том, что количество рейсов внутри страны раз в пять-десять больше, чем в моем будущем. Это к слову, небольшой штришок к мифу о тотальной бедности в СССР, хотя мифы о невероятном благосостоянии советских граждан еще менее адекватны. Истинна, как известно, даже не по середине, а где-то в другой плоскости находится.

Например, считается, что Москва в конце восьмидесятых – это рай изобилия товаров и продуктов. Это мнение популярно не только в будущем, но и сейчас в восемьдесят девятом году весьма распространено. На самом деле, ничего подобного. Большой ассортимент компенсируется гигантскими бесконечными очередями, в которых сами москвичи очень редко встречаются, поскольку советский человек обычно работает всю неделю, и жители столицы – .не исключение. Поэтому центр города оккупируют командировочные и отпускники, у них есть время стоять в очередях. Москвичам обычно полагается один супермаркет на микрорайон, где вечером после работы, что осталось на прилавке, то и покупаешь.

Обратил внимание, что с общественным питанием в Москве жуткие проблемы, в ресторан попасть невозможно, а швейцары на входе настолько зажравшиеся, что меньше, чем за двадцать пять рублей даже не посмотрят в твою сторону. Удивительно, но кооперативные кафе по всей столице работают, хотя закон о кооперативах вроде бы приостановлен по всей стране. Отгадка оказалась проще некуда – частные забегаловки быстро переоформили в ведомственные кафетерии или в заводские столовые. Видимо, некоторые «красные директора» не смогли зарезать курицу, несущую золотые яйца «Фаберже».

Очень неприятное впечатление произвел контингент посетителей этих заведений. Выборка, конечно, недостаточна для масштабных выводов, но за те несколько раз, что удалось побывать в московских кафе и ресторанах, ни одного интеллигентного приличного человека не заметил. Очень много кавказцев с золотыми зубами и массивными безвкусными перстнями на руках, по несколько штук на каждой. Дамы откровенно легкого поведения и приблатненная публика самого разного сорта: от качков-спортсменов до конкретно уголовных типажей. Полное ощущение, что на дворе не 1989 год, а самое начало девяностых, причем в том варианте будущего, откуда я прибыл.

С другой стороны, пена эта наносная, легко смывается самой историей. В истории СССР уже был такой пример: зачистка нэпманов, или «совбуров» при товарище Сталине. Совбур – это сокращение от советская буржуазия, точная копия «новых русских» при Ельцине, только на семьдесят лет раньше.

К слову, когда говорят, что Ленин построил советский социализм, то это сильное преувеличение. На самом деле товарищ Ульянов лишь теоретически рассуждал о светлом будущем, в реальности под его руководством проводился «военный коммунизм» 1918–1921 годов с реквизициями и красным террором в условиях гражданской войны, а затем был разгул НЭПа – Новой Экономической политики. С теми самыми официальными советскими буржуями и инфляцией под тысячу процентов годовых. При этом практически все самые крупные и ценные месторождения страны Советов были отданы иностранцам в концессию. Больше товарищ Ульянов, ровным счетом, ничего не успел, рано умер, оставив несколько десятков томов своих работ в наследство, обогатив теорию, но никак не практику коммунистического строительства.