В плену отражения (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 12

— Ясное дело, — пожал плечами Тони. — Хотя Генрих VIII ради наследника и не на такое пошел.

— К тому же меня, как и деда, смущали две вещи: что кольцо было у Маргарет, и что наш род протянул почти пять веков. Но если бы оказалось, что я бесплоден… Да, тогда бы я ухватился за любую возможность.

— Миссис Даннер сделала за вас грязную работу, милорд, — подал голос Джонсон.

— Очень грязную, Питер, — Тони передернуло. — Теперь я смотрю на портрет и не только вижу красивую женщину, нашу с тобой дальнюю родственницу, но и вспоминаю то, что от нее осталось. Поверь, очень неприятное зрелище. А уж запах… Год прошел, а я сыр так и не могу есть.

— Ты сказал, нашу с тобой родственницу? — повернулся к нему Питер. — То есть?

— И вот тут, джентльмены, мы переходим к следующей части Мерлезонского балета[2]. Ты очень удивишься, если я скажу, что мы с тобой и Света состоим в определенном родстве?

Питер захлопал глазами, как разбуженная сова.

— Не волнуйся, Питер, — немного злорадно усмехнулся Тони. — Даже если б вы не родили Джина, я бы не смог претендовать на трон. Наш со Светой общий предок — сын Маргарет. Причем незаконнорожденный. Но в целом, ты был прав — все это дело семейное. И, как ни странно, твой чертов Скайхилл — отчасти и мой дом.

Тони бросил короткий взгляд на Джонсона, который изо всех сил пытался сдержать ухмылку, и начал рассказ. Когда он закончил, время перевалило за полночь. Питер, не зная, что сказать, только качал головой и вытирал пот со лба.

— Просто охренеть, — наконец выжал из себя его светлость.

— Мистер Джонсон, у вас есть, что добавить? — спросил Тони.

— Пожалуй, нет, — на секунду задумался дворецкий. — Разве что о кольцах действительно нет никаких сведений. Вообще ни о каких кольцах или других подобных магических артефактах в связи с культом Анахиты, Анаит, Анаитис и прочих родственных богинь — Великих матерей. Мне кажется, это кольцо действительно из другого мира, но как оно попало в наш — загадка.

— Дааа… — протянул Питер. — И все-таки что нам делать со Светой?

— Для начала уволь Энни. Предложи ей уйти самой. Скажи, что знаешь о ее визите к графине. Что не будешь поднимать шум, если она соберет вещички и отправится ко всем чертям. Кто бы сказал, почему с этими бабами можно обращаться только угрозами и шантажом?

— Хорошо, допустим, я так и сделаю. И чем это поможет Свете?

— Да ничем, — буркнул Тони. — Не знаю.

— Мистер Каттнер, — неуверенно начал Джонсон, — я понимаю, что это звучит странно, но что, если вам попробовать обратиться к леди Маргарет?

— Как? — не понял Тони.

— Вы сказали, что она обещала миссис Каттнер присматривать за вами обоими. Как-то так. Если вы обратитесь к ней, вдруг она услышит вас и чем-то поможет?

— Но она же не может говорить со мной, я ведь…

— Да, в родстве с ее убийцей. Но ведь и она теперь уже не призрак. А вдруг что-то изменилось? Только попробуйте сделать это рядом с Эс… с миссис Каттнер. Все-таки, если мы не ошибаемся, ее сознание сейчас в прошлом, в теле леди Маргарет.

— Парни, вы хоть представляете, каким бредом это все выглядит? — нервно засмеялся Питер. — Если бы кто-то нас слышал…

«Я слышу…»

— Подождите, помолчите все! — воскликнул Тони. — Маргарет! Ты здесь?

Но как он ни прислушивался, так и не смог больше ничего услышать.

— Показалось, — вздохнул Тони. — Но все равно спасибо за совет, мистер Джонсон, я попробую. Мало ли…

Выпив еще по глотку бренди, они разошлись. Когда Тони вошел в комнату, Света спала. Он подошел к кроватке Мэгги, полюбовался ею, потом сел на кровать и взял Свету за руку.

— Маргарет, — позвал он, — ты слышишь меня?

Секунда шла за секундой. Только стук сердца и тихое дыхание Светы.

— Маргарет!

— Я здесь, Тони, — услышал он тихий голос, словно издалека. — Я все знаю. И постараюсь помочь…

[1] TM, ™ — trade mark (англ.) — торговая марка, товарный знак

[2] Мерлезонский балет (часто также Марлезонский балет, от фр. Le ballet de la Merlaison, букв. «Балет дроздования», то есть «Балет об охоте на дроздов») — балет в 16 актах, поставленный королем Франции Людовиком XIII.

6. Жизнь по кругу

— Ты все поняла? — спросила сестра Констанс, закрывая дверь хижины.

— Да. Кто бы мне сказал, что я с таким нетерпением буду ждать момента, когда смогу переспать с этим облезлым придурком. То есть когда Маргарет сможет. Если, конечно, я не исчезну после ее смерти. Или не останусь навсегда болтаться призраком в отражении Скайхилла.

— Главное, не пропусти момент, когда она…

— Не пропущу, сестра Констанс. Я ведь все буду чувствовать. К тому же она верещит, как кошка. Трудно пропустить, знаете ли. Не представляю, как ее не поймали, когда она в замке с ним трахалась.

— Я не знаю тех слов, которые ты употребляешь, но о смысле догадываюсь, — улыбнулась аббатиса.

— Простите. Слово это довольно грубое. А вы все-таки монахиня.

— От этого я не перестала быть женщиной. То есть, конечно, давно уже перестала, теперь я старуха, но когда-то была устроена точно так же, как и вы с ней. Ой, прости, сейчас ты тоже не женщина, — она засмеялась в голос. — И мне известно, откуда берутся дети. И даже то, что от этого можно испытывать удовольствие. Не на своем опыте, конечно.

Мы вышли из дома рано, еще даже светать не начало. Сестра Констанс держала в руке чадящий факел — просмоленный пучок веток. Поверх черной мантии она куталась в шерстяной плащ. Трава была покрыта густым слоем инея, который серебрился в отблесках пламени. Холод пробирал до несуществующих костей.

— И все-таки, — я крутилась вокруг монахини, как щенок на прогулке, то отставая, то обгоняя, — почему вы думаете, что мне удастся притащить его сюда? Он ведь тоже… мертвый. И должен действовать по своему плану. Уехать в эту… как ее? Баден-Дурлахию.

— Если ты все сделаешь, как я сказала, сможешь им управлять. Он, конечно, будет очень сильно сопротивляться, но ты уж постарайся. Твоя задача привести его сюда в канун Дня всех святых. Как раз тогда к нам в тот год пришел мальчик.

— А что он скажет? И сестра Агнес?

Сестра Констанс даже споткнулась.

— Светлана, ты о чем? Что они могут сказать, кроме того, что уже когда-то сказали? Если ты приведешь сюда Мартина, я смогу сделать так, что вы с ним отправитесь в Овернь. То есть ты в его теле. И тогда он уже не сможет противиться. Когда еще тебе представится возможность побыть мужчиной?

— Да… Это серьезно, — протянула я. — Но что будет в нашем мире, если он окажется здесь? В настоящем нашем мире?

— Да ничего, — хмыкнула она. — Что будет, если ты бросишь камень в лужу? Дерево, которое в ней отражается, изменится?

— Нет.

— А отражение?

— Ну… От камня рябь пойдет.

— Пойдет. А потом уляжется, и все будет как прежде. Отрастит себе ваше Отражение нового Мартина. А в настоящем ничего не изменится.

— А со старым потом что будет?

— Откуда я знаю, — с досадой поморщилась сестра Констанс. — Тебе-то не все ли равно?

— Ну… Все-таки мой предок. Пусть даже он мне и не нравится. Кстати, я все хотела у вас спросить. Как так получилось, что кольца, которые принадлежали жрицам языческой богини, оказались у христианских монахинь? — я постаралась, чтобы это прозвучало не слишком ядовито. — Христианство и магия — странное сочетание, не находите?

— Не забывай, изначально госпитальеры не были монахами. Просто община добрых христиан, которые помогали страждущим. Как кольца попали к нам? Я не знаю, мне об этом не рассказывали. Восток…

Дело тонкое, закончила я про себя фразу — по-русски, разумеется. Даже если сестра Констанс это слышала и не поняла, уточнять не стала.

— На Востоке много тайн, — продолжила она. — Что такое магия? Всего-навсего то, что мы не знаем и не понимаем. Я освободила твою душу от тела Маргарет. Но это не магия. Это всего лишь снадобье, которое на Востоке дают чумным и прокаженным, чтобы уменьшить их страдания и сделать смерть легкой. Но на здоровых оно действует несколько иначе. А разве в христианстве нет магии? Разве претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Господа — не магия? Но мы называем это мистикой[1]. А магию считаем чем-то дьявольским, не так ли?