Приказано жениться (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 5

— А чего ж сразу не пошла, а ко мне явиться решила?

— Мне мать Мария так сказала. Петр, слуга мой, когда известия об аресте привез, я к ней за советом обратилась. Думала, сразу на постриг, но она отговорила. Сперва, говорит, попробуй к императрице. Девицей та приветлива и сострадательна была, и сейчас сказывают, не прошло это в ней. Вот я и поехала.

— А мать Мария кто такая, что так обо мне знает?

— Она в девичестве Питерсбурхе жила. Из Волынских. Их всех арестовали и в крепость. Кто после следствия выжил, тех сослали… Кого — в Сибирь, кого — в монастырь, вот и ее тоже. Она как раз приехала когда у меня матушка умерла, обучать взялась… — терять было нечего, и Настасья говорила, уже не таясь.

— Тяжелое тогда было время, Анна, тетка моя, императрицей боярами объявленная супротив воли отца моего, много зла людям принесла, — императрица вздохнула своим воспоминаниям.

И хотела еще что-то добавить, но на пороге комнаты возник Белов, сделав шаг вперед, как положено по уставу, щелкнул каблуками и замер под пристальным взглядом государыни. Из-за его спины выглядывало встревоженное лицо Марфы Симоновны.

— Ну что, Белов, — императрица села за стол темного дерева с золотой резьбой по бокам и на ножках, и задумчиво посмотрела на ладного гвардейца, — Вижу, позабыл ты слова присяги?

— Никак нет, ваше величество! — гвардеец вытянулся в струнку.

— Как же нет, коли заговорщиков ко мне проводишь, обходя караулы!

— Никак нет! Не вожу.

— Нахал ты, Григорий Петрович! Форменный нахал! — фыркнула Елисавета, кивая на Настю, — А вот эта девица? Знаешь, чья она дочь?

— Никак нет, Ваше Императорское Величество! — от громкого голоса императрица поморщилась.

— Вот ведь луженная глотка, — вдруг пожаловалась она Анастасии, — Их будто по голосу отбирают!

— Никак нет, по росту и происхождению, — отрапортовал Белов, и чуть мягче добавил, — а так же по заслугам.

Елисавета Петровна улыбнулась:

— Помню, помню, Белов твои заслуги перед отечеством, молодец! А здесь-то что сплоховал?

— Никак нет, не сплоховал!

— Как же не сплоховал, коли вон, девицу привел. Знаешь, что отец ее в крепости святых апостолов заключен вместе с другими заговорщиками?

— Никак нет, не знал! Но… — гвардеец осекся и внимательно посмотрел на императрицу, отметил едва заметные ямочки на щеках, выдававшие, что в душе государыня уже наслаждается неожиданным представлением, — но и бросить девушку одну без помощи не мог. Не по чести это.

— По чести… эвона как запел! — гроза, судя по всему, прошла, и теперь императрицей двигало любопытство и желание поразвлечься.

Белов это понял и покаянно опустил голову.

— Каюсь, матушка императрица, виноват… надобно было сперва цель визита спросить…

— А ежели, б узнал, то не привел бы? — государыня весело смотрела на гвардейца, тот улыбнулся в ответ, блеснув белоснежными зубами.

— Может и привел бы. Только время бы другое выбрал.

— Ох, Белов, Белов, — покачала головой государыня, — Погубят тебя женщины! Только на той неделе тебя с женой французского посла видели, до этого Головина… Трубецкая, помнится, тоже была… Теперь вот дочери заговорщика Платона Збышева помочь решил…

— Так не сама ж она в заговоре участвовала? — нахально возразил преображенец, — За отца нести ответственности не может. А набраться смелости тебе, государыня наша, в ноги кинуться, не всякая дочь сподобиться!

— И то, правда твоя, — императрица задумчиво постучала пальцами по подлокотнику, — Да, права твоя матушка, жениться тебе надобно! Жена быстро бы отучила тебя незнакомых девиц под белу рученьку во дворец водить!

Григорий лишь тяжело вздохнул, вспоминая последний приезд в отчий дом под Петербургом и разговоры о необходимости его женитьбы, закончившиеся бурной ссорой с родителями.

Отец тогда в сердцах по спине успел сына пару раз нагайкой вытянуть. После чего Гришка лихо прыгнул в распахнутое окно, обернулся волком и убег в родные казармы. А за конем уже своего денщика прислал.

— Да, жена тебе нужна решительная… — продолжила императрица бросила взгляд на Настю, нахмурилась, размышляя над чем-то. Затем голубые глаза насмешливо сверкнули, будто государыня измыслила знатную шутку, — Что ж, Белов, раз так тебе девица глянулась, что сломя голову помогать ей начал, гнева моего не испугался, так тому и быть. Женишься на ней, заодно и за ум возьмешься.

После этих слов в комнате воцарилась тишина. Григорий открыл было рот, чтобы возразить, но натолкнулся на насмешливый взгляд императрицы и понял, что на этот раз пощады не будет. Лицо гвардейца словно окаменело, он вытянулся во весь рост и вновь щелкнул каблуками:

— Как прикажете, Ваше Императорское Величество! Разрешите идти?

— Ступай, ступай, подожди свою невесту в зале. Марфа, ты тоже иди.

Фрейлина сделала глубокий реверанс и, бросив на прощение убийственный взгляд на Анастасию, считая именно эту невзрачную девицу виновницей всех своих бед, вышла. Девушка вновь осталась с императрицей наедине. Елисавета Петровна села за стол и поманила ее пальцем.

— Пойди сюда, — она начала писать что-то на бумаге. — Отца твоего полностью простить не могу: даже если и невиновен, не с теми людьми он пьяные речи водил. Ежели б не ты, в Сибирь бы сослала. Так до свадьбы твоей пущай в крепости посидит, а потом в имение свое едет и носа в Петербург не показывает. Ты же покамест фрейлиной моей походишь: и на виду будешь, и приданное тебе отпишу хорошее, не нищенкой в семью мужа придешь. Беловы гордецы еще те! А Гриша к тому же и единственный сын, с детства избалован. Вот невестами и перебирает! Сколько Петр Григорьевич его засватать пытался. Все мимо!

— Так может и мне не стоит… — криво улыбнулась Настя.

— Стоит, — Елисавета Петровна задумчиво взглянула на свою белоснежную руку, унизанную кольцами. Показалось, или одно из них тускло блеснуло. — Ты ему правильной женой будешь… А Марфы моей теперь берегись — она на Белова давно глаз положила, да ни он для нее, ни она для него… Там у двери шнурок висит, дерни три раза.

Понимая, что возражения бессмыслены, Настя исполнила приказ. Тут же другая дверь в комнату отворилась и на пороге возникла еще одна дама в голубом платье.

— Лизетта, душечка, — ласково обратилась к тезке императрица, — Скажи князю Черкасову, чтоб дал указ девицу сию, Анастасию Збышеву мне в фрейлины зачислить, да выдать ей жалование на месяц вперед — пусть туалеты свои в порядок приведет, согласно уставу. И проводи ее в комнаты фрейлинские, пусть отдохнет с дороги. Завтра ей все расскажешь, а третьего дня пусть на службу выходит. Все, ступайте с Богом

Фрейлина сделала реверанс и ласково посмотрела на Анастасию, все еще стоявшую у стены.

— Пойдемте, милая, у государыни много дел!

Девушка подчинилась. Не помня себя, она медленно шла за Лизеттой сквозь анфиладу пестрых комнат. Затянутые шелком стены и позолота расплывались перед глазами, сливаясь в какой-то причудливый узор.

— По. до. ждите… — выдохнула девушка, прислоняясь к стене у окна, ноги не держали ее. Голова кружилась. Корсет немилосердно сдавливал ребра, мешая вздохнуть.

— Что? — фрейлина обернулась. — Вы так бледны! Что с вами?

Голос доносился будто в густом тумане. Анастасия скорее поняла, чем ощутила, что Лизетта обняла её за плечи.

— Пойдемте во фрейлинскую!

Настя послушно сделала несколько шагов, ноги подкосились, и девушка упала в обморок.

Очнулась она от резкого противного запаха. Первое, что увидела Настя, когда открыла глаза, было дымящееся перо прямо перед носом. Им размахивала симпатичная девушка в голубом платье, Настя вспомнила её имя — Лизетта.

— Ну, наконец-то! — сказала фрейлина, убирая перо. — Вы так меня напугали!

— Простите, — прошептала Настя, растерянно оглядываясь по сторонам.

Она сидела в небольшой комнате, стены которой были затянуты изумрудно-зеленым шелком с затканными кремовыми и голубыми розами. Белые двери были богато украшены позолоченной резьбой, а на стенах висели портреты государей: Петра Великого и ныне царствующей Елисаветы.