Приказано жениться (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 19

— А это Фельтон. Говорят, его в детстве кастрировали, чтобы сохранить голос, — хмыкнул Настин сопровождающий.

Не в силах сдержать изумление, девушка обернулась.

— Как? Это — мужчина?

Она вновь скользнула взглядом по стройной фигуре в пышном платье, богато украшенном камнями и золотым шитьем.

— Ага, — офицер, весьма довольный тем, что сумел привлечь внимание, вновь наклонился к девушке. — Ежели с вас достаточно оперы, не желаете ли пройтись по алее, посмотреть фейерверх? Его вот-вот запускать будут!

Настя хотела уже согласиться, но вдруг вспомнила разговор Лизетты и Дарьи в фрейлинском доме.

— Я бы хотела дослушать, — девушка улыбнулась и вновь повернулась к сцене. Певцы продолжали выводить свои рулады.

Вскоре у Насти, непривычной к такому пению, разболелась голова, а ноги от длительного стояния затекли и замерзли. Девушка невольно оглянулась, гадая, как лучше выбраться из толпы, все еще окружавшей её.

Офицер понял намерение своей спутницы и, ухватив девушку за локоть, повел за собой, бесцеремонно расталкивая попадавшихся на пути людей.

— А как же Дарья и Лиза? — попыталась возразить Настя.

Мужчина сделал вид, что не услышал. Выбравшись из толпы, девушка попыталась вырвать руку, но провожатый крепко держал её.

— Я же обещал вам показать самое лучшее место для фейерверха! — радостно провозгласил он, увлекая Настю за собой по длинной прямой аллее, засаженной липами.

— Я не хочу! — девушка попыталась остановиться, её спутник лишь весело хмыкнул.

— Вам непременно понравиться! Там, под сенью дубов и лип соединим уста в союзе! — продекламировал он.

— Что? В каком еще союзе! — возмутилась Настя. — А ну пусти, окаянный! А то сейчас как по уху дам!

Офицер рассмеялся и хотел сказать что-то дерзкое, но тяжелая рука легла ему на плечо.

— Сева, не балуй! — попросил Белов, выступая из тени деревьев.

— Гришка, ты чего? — обиженно произнес тот, недоуменно смотря на знакомца.

Они не раз вместе ходили в караулы, часто гуляли вместе с фрейлинами, и теперь поведение Белова было непонятно.

— А ничего. Девушку отпусти. Ей моя сестра протежирует.

— А… ну так бы и сказал… — Сева безропотно разжал руку и поклонился Насте. — Вы это, извиняйте, если что не так!

— Ступайте уже! — устало отозвалась она.

Семеновец еще раз поклонился и направился обратно, к фонтану, откуда доносились музыка и смех, но сама аллея была темная и безлюдная.

Настя стояла и почему-то избегала смотреть в глаза преображенцу.

— Смотрю, тебя ничто уму не учит, — проворчал он, усмехаясь. Не выдержав, девушка вскинула голову и с изумлением заметила, что Григорий улыбается, — Уже ж сходила со мной под руку к государыне! Зачем тебе теперь с Севой гулять понадобилось?

— Ты на что это намекаешь? — оскорбилась Настя.

Чувство признательности за своевременную помощь сразу же испарилась.

— Ни на что, — Белов пожал плечами. Улыбка сошла с его лица. — Хочешь или нет, засватана ты, Настасья, а я не потерплю, чтобы моя невеста с офицерами по кустам разгуливала!

— Да ты! Сам то хорош! Сплошные амуры! Мне про тебя фрейлины все порассказывали!

— И что же они рассказывали?

— Как ты по девкам бегаешь!

— Ну коли девка сама в кусты идет… грех не воспользоваться! — разозлился Григорий.

Он ожидал благодарности за помощь, а не упреков. Да и сама Настя была хороша! Разодетая, с ярко сияющими серо-голубыми глазами, она невольно привлекала внимание мужчин, охотчих до всего нового.

Белов достаточно долго смотрел, как она, стоя у фонтана, улыбалась сопровождавшему её Севе. А тот аж из кожи вон лез, стараясь угодить. Ну ничего, теперь он поостережется, да и остальные, впрочем, тоже: весть о том, что Насте покровительствует сестра Григория быстро разлетится среди офицеров.

— Я не сама! — вдруг как-то жалобно возразила Настя. — Я просто уйти хотела, они так пронзительно на итальянском верещали, что голова разболелась! Я из-за этот и Севу твоего оттолкнуть не могла!

Белов с изумлением посмотрел на нее и вдруг расхохотался.

— Ты только государыне это не говори, — посоветовал он, — А то с тебя станется!

Настя лишь поморщилась и невольно потерла нывший все сильнее висок. Смех лишь усилил боль. Голову словно сдавливал железный обруч. Григорий заметил это.

— Сильно болит? — вдруг с сочувствием спросил он.

Настя упрямо мотнула головой, при этом закусив губу. Если Белов сейчас уйдет, она сможет попытаться воспользоваться своей силой. Правда, на себе получалось плохо. Но Григорий не уходил. Наоборот, подхватив девушку под руку, он провел её к ближайшей скамейке, усадил и сам сел рядом.

— Посиди просто, — спокойно сказал он. — поутихнет, я тебя до дому провожу.

Девушка лишь скривилась, но, к её удивлению, Григорий оказался прав. Вдали от шума, боль утихла. Настя выдохнула и украдкой взглянула на сидящего рядом гвардейца.

— Прошло? — он повернулся к девушке, как ни в чем не бывало.

К губам прилипла травинка, которую только что жевал. Настя вдруг отметила, что губы у Григория, что у статуй на каскаде, лепные, а на гладко выбритом подбородке — небольшая ямочка.

Заметив, что гвардеец смотрин на нее настороженно, девушка протянула руку, неловко смахнула травинку с губ, задев пальцами теплую кожу.

— Тебя что, в казармах не кормят? — неловко пошутила Настя.

— Кормят. Коли к ужину являюсь, — ответил Белов.

Голос звучал напряженно. Он не сводил своего звериного взгляда с девушки. Настя поежилась, вспомнив, что так же смотрят волки.

Она несколько раз встречалась с ними в лесу, животные её не трогали, видимо чуя спящую в ней силу. При мысли, что преображенец наполовину зверь и тоже мог почуять её сущность, Настя похолодела.

— Тогда чего траву жуешь? — прошептала она лишь потому, что этот вопрос был заготовлен.

— Да так, задумался, — Григорий вздохнул. — Я к государыне ходил. Она обещала про приказ не рассказывать и сроку нам месяц дала.

— Долго как, — вздохнула Настя, понимая, что ей тяжело будет месяц скрывать свою тайну.

Итак вон, два раза уже чуть силой не воспользовалась, да и у самого Белова чутье звериное.

— Долго? — удивился гвардеец, — Отчего ж долго?

— Плохо мне здесь, Гриша. Я словно в темнице золотой, отец мой в остроге… — огромные серые глаза посмотрели с мольбой. — Давай мы обвенчаемся, и уеду я с отцом.

— А я?

— А ты быстро утешишься, — Настя с удивлением заметила, что лицо преображенца будто окаменело.

— Вот значит как, — процедил он. — Смотрю, ты уже все решила! И за себя, и за меня!

— А чего тянуть? — девушка пожала плечами. — Ты сам говорил, что не избежать нам свадьбы…

Белов в ответ лишь скрипнул зубами.

— Знаешь что, — произнес он, почему-то сжимая кулаки. — Коль я так тебе не мил, что ж ты со мной здесь сидишь?

— Ты же сам… — Настя растерянно захлопала глазами. — Гриша, ты что, обиделся?

— Нет! — рявкнул он, почти срываясь на рык.

Девушка вздрогнула и хотела спросить еще что-то, но Белов вдруг замер, по-звериному пристально всматриваясь в сумеречный парк. Верхняя губа подрагивала, словно гвардеец пытался оскалиться.

— Ты чего? — спросила девушка, касаясь руки преображенца.

Он стремительно обернулся, звериные глаза яростно сверкнули. Настя невольно вскрикнула от испуга. Белов заморгал и тряхнул головой. Потом виновато покосился на девушку.

— Испугалась? — слегка хрипло спросил он.

— Нннет, — Настя прикусила губу, понимая, что голос дрожит, потом вновь посмотрела на Григория. — Испугалась. Глаза у тебя…

— Волчьи! — хмыкнул он. — Так ты их и раньше видела!

— Они не такие были, — возразила Настя. — Ты ими сейчас так сверкал… аж мурашки по коже!

Белов довольно ухмыльнулся. Было видно, что слова девушки ему приятны.

— Ты не бойся, я тебя не трону, — пояснил он. — Мы при преображении разум не теряем.