Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 6

— Не люблю демонов, — сообщили ей в ответ печально.

— А кто ж их любит? — удивилась Ирейн вполне искренне, — Чтобы делать годную выпивку, необязательно, а местами даже нежелательно быть приятными в общении существами. Но, если не хотите, есть ещё пыльцовая настойка фейри.

— Да-а, — протянул пьяный колдун, — Давайте! Фейри, они… просто нечто.

Ирейн кивнула, чувствуя, что понемногу страх отпускает — по крайней мере, не злобный, и это уже что-то. И уснуть должен быстро, в его-то состоянии…

— … А у меня друзья… О, ты бы их видела, мои друзья — это просто нечто! — вещал колдун, кивая в такт словам. Венчающий его голову колпак забавно покачивался, последняя бутылка подходила к концу, третья луна уже выкатилась на небо, а Ирейн сидела, подперев щёку кулаком, и отчаянно пыталась не заснуть. Сотрудники уже благополучно схоронились, Жужа вообще дрых на бочке, и только Фло время от времени заглядывала в зал — видимо, удостовериться, жива ли Ирейн.

Когда же он уснёт, наконец?

— А ты красивая, — о, и до этой стадии добрались, — Я вот не думал, что люди бывают такими красивыми!

Трактирщица терпеть не могла эту категорию комплиментов, когда не знаешь, не то поблагодарить в ответ, не то пнуть.

— Слушай, друг, — начала она, — Думаю, ты уже выиграл спор.

— Да? — на неё поглядели с совершенно непередаваемой надеждой в пламенном взоре.

— Ага, — сказала она и, закрепляя успех, накрыла его ладонь своей, говоря доверительно, — Но давай я сейчас проведу тебя…

Ответом ей стали побеги иллюзорного шиповника, распустившегося над их руками. Колдун отчего-то вытаращил глаза.

— Красиво, — похвалила трактирщица на всякий случай, — Ты просто умница, но давай все-таки пойдём баиньки?

— Ты… ты — моя пара! — проговорил он, да с таким благоговением, что Ирейн даже захотелось дать ему приз за артистизм. Да-да, истинная пара… Об этом методе подката, распространенном среди магов, трактирщица слышала не раз, хотя воочию довелось наблюдать впервые.

— Конечно-конечно, — согласилась она, — Как скажешь. Только давай это завтра обсудим?

— Хорошо, — кивнул он, с восторгом глядя на неё.

— Сегодня мне уже пора спать, — вновь закинула удочку Ирейн.

— Да, — снова радостный кивок и никакой динамики.

— Так, — кашлянула трактирщица, — Ты уходить собираешься?

— Нет, конечно!

Это, что называется, приехали, разгружайте улиток.

— Так, — сказала Ирейн грозно, — Парень, я хочу спать. Оплачивай выпивку и иди, я серьёзно.

— Оплатить, — он явственно призадумался, — Да, я и забыл, что это нужно… У меня просто нет денег, я и не думал, что они понадобятся… я же князь, мне обычно все просто так приносят, понимаешь? Но уйти я не могу! Как, если ты — моя пара?

Ирейн ощутила, что у неё начинает сильно болеть голова. Обычно она старалась спокойно относиться к чужому пьяному бреду — работа обязывала — но в этот раз она слишком устала, чтобы спускать все на тормозах.

— Слушай, ты! Заканчивай свой цирк, хорошо? Либо ты платишь, либо я прямо сейчас отправляю жалобу в Конклав!

— Это к Ару, — невесть чему обрадовался этот идиот, — Он решает вопросы с человеческим Конклавом, и с деньгами тоже! Он сейчас где-то тут, неподалёку. Он придёт за мной!

Ирейн призадумалась. Все проверенные методы спасовали, значит, остался последний.

— Хорошо, — разулыбалась она, — Драгоценная моя пара, а поможешь мне кое-чем на кухне?

Парень тут же вскочил, чудом не опрокинув стул:

— Конечно! Я для тебя все сделаю!

— Всего не надо, — ласково стелила трактирщица, ведя за собой расшатывающееся под немыслимыми углами тело, — Надо во-он тот мешочек с верхней полочки достать. Поможешь?

Самоназванный князь (видимо, похмельного королевства) послушно потянулся, куда сказали, а пару мгновений спустя ссыпался на покрытый обрезками пол премилым холмиком. Ирейн любовно погладила сковороду своей прабабки, тяжелую, как жизнь ипохондрика.

Последний аргумент, как всегда, сработал безотказно.

Вздохнув, трактирщица сдула упавшую на лицо пшеничную прядь и поднатужилась — это тело ещё надо было дотащить до подсобки.

Ирейн проснулась от плача дочери, по ощущениям, спустя жалкое мгновение после того, как голова коснулась подушки. Рассветное солнце кокетливо заглядывало в окно, с улицы доносилось щебетание приветствующих новый день птиц… которых страстно хотелось пустить на бульон. За излишнее жизнелюбие.

Малышка Вета уже вовсю ела обычную пищу, но по утрам ещё требовала маминого молока и внимания. При этом дочь, очевидно, ратовала за здоровый образ жизни, потому будила мать стабильно на рассвете, чтобы наверняка. Обычно Ирейн относилась к этому философски, но после поистине безумной ночки и отрывистого сна ощущала себя не то условно живым мертвецом, не то лунатиком в сомнамбулическом припадке. Устроив кроху на груди, трактирщица присела на кровати, привалившись к спинке, и поплыла на волне полусознательного, которая хорошо знакома всем молодым мамочкам. Кажется, она успела даже просмотреть какой-то странный сон о полёте над горами — красиво, — когда дверь рапахнулась, и встрепанный Жужа со следом от края бочки на щеке и условно открытыми глазами воскликнул:

— Там пришёл важный господин, срочно-срочно требует вас! Говорит, где-то тут его князь.

Выпалив все это, мальчик, наконец, осознал, что именно видит, ойкнул, покраснел и забормотал извинения. Ирейн, впрочем, было не до того: она зевнула так, что едва не вывихнула челюсть.

— Значит, дружок этого придурка пожаловал? Щас спущусь.

Красный Жужа вылетел за дверь, а Ирейн проводила его сонным заторможенным взглядом. Чего это он?

Внизу Ирейн ждал некоторый разрыв шаблона — она даже проснулась, хорошенько разглядев гостя. Почему-то друга почивающего в кладовой на мешках с пряностями незнакомца она себе воображала как угодно, но только не так.

Этот тип был высок, статен, узколиц и затянут в дорогие ткани всех оттенков серого по самый воротник. Серебристая коса его, идеально сплетённая, спускалась вниз, а взгляд глаз, напоминающих переливами ртуть, был холоден и остер. При этом, на лице типа было то самое выражение лёгкого презрения, которое свойственно некотрым принцам юных девичьих грёз. Что-то в духе: "Он недолюблен и непонят". Слыша о чём-то таком, Ирейн всегда страстно хотела поймать и долюбить — оглоблей, например.

Из неё никогда не получалось романтичной девы.

Парень тоже изучающе её разглядывал, и увиденное явно не нравилось ему: лишь остановившись на миг на Вете, взгляд потеплел на самую толику.

— Моё почтение, — таким тоном можно было морозить иней, — Скажите, у вас ли остановился мой друг Тир?

— По пьяни называющий себя князем, вас — казначеем, а меня — своей парой? Любитель красить волосы в бирюзовый и создавать иллюзорные цветы?

В глазах гостя что-то очень ярко полыхнуло, и взгляд снова пробежался по Ирейн и Вете.

— Полагаю… все так.

— Вы — Ар, как я понимаю? Он упоминал ваше имя.

— Все верно, — подтвердил этот тип, — Итак, я могу забрать друга?

— Нет, — фыркнула Ирейн, — Сначала заплатите за все, что он выпил!

На лице парня возникло какое-то очень… сложночитаемое выражение, а потом он насмешливо и презрительно вопросил:

— То есть, я должен поверить вам на слово, даже не переговорив с другом? Эдак вы в счет запишете вино из золотых слитков, любезнейшая.

Ирейн поджала губы: парень был хорош, этого не отнять. Хотя, не стала бы она просить больше… ну, быть может, слегка надбавила бы в счет ущерба для её мозгов.

— Разумеется, — хмыкнула она, — Видела я его магические штучки, и что-то мне кажется — вы такой же. Сбежите, не заплатив — и ищи ветра в поле!

Во взгляде напротив ей почудилась тень искреннего азарта.

— То есть, я могу рассматривать это как похищение моего друга и требование выкупа? Что уголовно наказуемо, между прочим.