Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 49

— И? — нахмурился Тир.

— У них есть доказательства того, что покушение совершил посол Волков. Представители нашей службы безопасности проверяют, но, похоже, это не подлог, доказательства подлинны. Господин Ворг арестован. Он настаивает на ментальном допросе.

— Вот как, — сказал Тир ровно. — Попытка спасти честь Клана или желание лёгкой смерти?

— Не узнаем, пока не разрушим его ментальную оболочку.

Драконы умолкли. В комнате повисла гнетущая тишина.

— Это же ерунда! — воскликнула Ирейн. — Зачем этому знатному господину на меня нападать? Вот нужна я ему, как рыбе шуба! Вы ищете не там, это сделал какой-то приезжий воришка, или науськанный моей свекровью пьяница из тех, что часто покупают самогон у её лучшей подруги, или ещё какой скорбный умом. Но уж точно не волчий аристократ!

Тир кашлянул, и Ирейн нахмурилась, ощутив разлившуюся в его душе горечь.

— Моя княгиня, — сказал Казначей мягко, словно прошёлся по спине кошачьей лапой, той самой, что может выпустить когти в любой момент, но пока медлит. — Боюсь, вы не совсем понимаете ситуацию. Осознаете ли вы, что в случае вашей смерти мой князь потеряет свою власть и, вполне вероятно, жизнь?

— Что?! — у Ирейн даже волосы дыбом встали от услышанного. — Что за ерунда?!

И тут же поняла по эмоциям Тира — все правда.

— Но… — пробормотала она беспомощно.

— Моя княгиня, — заговорил Ар. — Дракон, потерявший пару, не может занимать должности при дворе — это правило незыблемо и касается всех. Оно было введено несколько тысячелетий назад, когда из-за гибели пары первый советник, дракон из Призрачного Клана, постепенно утратил разум и устроил ужасный в своей жестокости геноцид. Остановить его удалось не сразу, а количество погибших… скажем, оно впечатлило даже наших, не слишком щепетильных в таких вопросах, предков. С тех пор правило незыблемо: если дракон, теряющий пару, и переживает ментальный разрыв (что, признаться, случается не так уж часто), претендовать он может только на место в Совете Старейшин. Иные административные должности ему заказаны.

— Если переживает?..

— Это чрезвычайно болезненный, а также магически, ментально и эмоционально иссушающий процесс. Большинство предпочитают уйти, наплевав на близких, мечты и семью. После потери пары все теряет смысл, — что-то дрогнуло в глазах Казначея — странное и страшное. — Они складывают крылья, ускоряются с помощью ритуальных чар и падают вниз в долине Острых Скал. Мои сородичи считают это достойной смертью.

— А ты? — быстро спросила Ирейн, хотя поняла ответ и так.

— Слабостью, — холодно сказал Ар. — Последствием зависимости. Боги прокляли нас парами, а не одарили. Вы, люди, должны быть благодарны судьбе за то, что она позволила вам иметь выбор. Но… едва ли моё мнение имеет вес, моя княгиня.

— Не слушай его, — хмыкнул Тир. — Однажды он встретит свою пару, и тогда…

— Надеюсь, не встречу, — просто ответил Ар. — Прошу простить, княже, но я все же хочу вернуться к ситуации с волчьим послом.

Ирейн поморщилась. Себе она пообещала, что позже, в более нормальных обстоятельствах, стребует с Тира твёрдое обещание: случись чего, не ходить самоубиваться ни в какие долины. Ибо, спроси кто её мнение, эта жуть была ничем не лучше тех самых старинных сказок о жёнах, коих ещё тысячу лет назад её соотечественники хоронили вместе с мужьями — такое же принуждение и насилие. И забавно, что, казалось бы, она терпеть не может Казначея — но мнения их по сути совпадают чаще, чем ожидалось.

Хотя, если уж так задуматься, так оно зачастую и бывает: больше всего мы не любим в окружающих узнавать свои же черты.

— Он применял на улиточном поле стирающие чары, — спокойно сказал Казначей. — Это доказанный факт, который мы можем предъявить даже совету Многоликих.

— Что же. Совет Старейшин уже знает?

— Если верить Осу, Алый Старейшина в ярости, требует немедленно и максимально болезненно выпотрошить волку мозг. Их послы в Предгорье арестованы до выяснения обстоятельств и сейчас отвечают на вопросы ребят Иса.

— Что же, — поморщился Тир. — Кажется, о хороших отношениях с волками в дальнейшем можно не мечтать, но вопрос слишком важен. Выкачайте у него из памяти все, что понадобится.

— А он не пострадает? — быстро спросила Ирейн.

Сказать по правде, волка было жаль, благо в невиновности его Ирейн ни капли не сомневалась. Он ей понравился ещё тогда, когда она сама была простой трактирщицей, а этот господин Ворг — просто безымянным посетителем, не сводившим с неё глаз. Вот даже интересно, как бы все обернулось, последуй она совету Лиз в тот вечер?

— Волк умрёт, — спокойно отозвался Тир. — Точнее, его убьют из жалости после — с разомкнутым ментальным контуром не живут.

— Как — убьют? — Ирейн стало страшно.

— Он подозревается в покушении на тебя, милая, — холодно отозвался Тир. — Если он виновен, то в его случае это — лёгкая смерть.

— А если не виновен?

— Значит, ему не повезло, — хмыкнул князь. — Но обвинение с его клана будет снято, так что умрёт не зря.

— Но так… нельзя… — она почувствовала себя больной и беспомощной.

— Не думай об этом, — повторил Тир, вновь натянув на лицо знакомую маску улыбки. — Ты должна восстановиться, моя драгоценная. Что хочешь на обед? Я принесу Вету, но ненадолго, хорошо?

Ирейн сцепила зубы. Она вдруг вспомнила, как Тир в их первую встречу обернулся молниями. Она думала, что тогда боялась его?

Нет. Страшно ей стало сейчас.

— Так не делается, и не заговаривай мне зубы! — воскликнула она почти в отчаяньи. — Нельзя просто взять и убить человека, не зная наверняка, виноват ли он!

— Во первых, я — князь драконов, и мне — можно, — безмятежно сказал Тир. — Во-вторых, виновен он или нет, ему не стоило творить колдовство на твоей земле. Одним этим он подставил себя под удар!

— Вот именно, — Ирейн распалялась, и каждый вдох отдавал тупой болью. — Это — моя земля, мой трактир, меня тут пытались убить, и я не позволю уничтожить несчастного оборотня только потому, что он что-то там колдовал!

— Он — подозреваемый в покушении на тебя, — в голосе князя прорезались опасные нотки. — При таком раскладе я даже дракона едва ли пощадил бы…

— Даже дракона, — рявкнула Ирейн, чувствуя в глазах злые слёзы. — Даже! Конечно, это многое объясняет: есть драконы и есть жалкие низшие существа, да? Фло ужасна, потому что когда-то сделала ошибку, поддалась боли и ненависти. Зато вы, конечно, совсем не ужасны, вот ни сколечко! Сам ты ходишь с человечкой в паре, но вот Иветту никогда за "человечье отродье" не отдашь. Тир, тебе не видится в этом какое-то противоречие, не кажется, что ты зря меня признал?

— Моя княгиня, предубеждения против других рас во многом свойственны драконам, — встрял Казначей. — Но не распространяются на пару и ребёнка. Вы после Принятия официально считаетесь драконьей госпожой.

— Но я — человек!

— Сомнительный повод для гордости, — отбрил Казначей.

— Какой есть, — отрезала Ирейн. — Я не буду стесняться своего народа!

— Конечно, нет, — проворковал Тир. — Ты все не так поняла…

— Прости, — в её душе клекотала ярость. — Но сложно не понять, слушая все это из твоих уст. Ты презираешь всех не-драконов, Тир, и, что страшнее, даже не замечаешь этого за собой! Ты хочешь убить этого оборотня, даже не доказав его вину!

— Вы вмешиваетесь в то, чего не понимаете, моя княгиня, — начал Серый, но тут Ирейн не позволила бы себя сдвинуть ни на один проклятый шаг назад.

— Я не княгиня, — отрезала она. — Пока — точно нет, уж простите: мозгами не вышла, по вашему, умному, не болтаю, в политесах ничего не смыслю. Все так. Я — трактирщица, и вы собираетесь прибить моего постояльца, потому что, видите ли, Лисы что-то нашли. Да даже в нашем Медвежьем Углу все знают, что между Волками и Лисицами многолетние споры ещё со времён Звериных Войн! Я против, Тир, слышишь? Если мой голос и впрямь для тебя хоть что-то значит, не смей убивать волка!