Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 30

— Спасибо, госпожа, — сказал он, — Твоё рвение похвально. Даже раздражай оно меня, несмоненно, твои отношения с Осом служили бы неплохой защитой. Однако, если вдруг мне покажется, что ты огорчаешь мою пару или причиняешь ментальный вред, я сочту последствия свеоего гнева не такими уж ужасными — даже в самом крайнем случае господин Ос вынужден будет простить своего правителя.

— Услышано, княже, — склонила голову русалка, — Но мы оба с тобой понимаем: не от меня её стоит защищать — кандидатур будет слишком много, и лучше ей уже начинать привыкать.

Тир дёрнул уголком рта. Конечно, он знал; другой вопрос, что ему это не нравилось.

Словно отвечая на его мысли, в основном зале раздалсяя шум.

— Там зовут Косую Фло! Девица ногу сломала в лесу, нужна помощь! — крикнул Жужа, и дракон кивнул сам себе — хоть одной проблемой станет меньше.

Он на миг прикрыл глаза, вспоминая монолог пары. "Она спасла мне жизнь"… Нет, похвальное деяние, конечно — если не знать, сколько разных ритуалов, в том числе дарующих красоту, можно провести с помощью убийства взрощенного тобой же магически одаренного ребёнка. Тир был убеждён — перевоспитываются многие, но не хищная нечисть, привыкшая просто жрать; такие не склонны к млосердию, а лишь к поиску выгоды. Что бы там ни пошло не так у этой твари, когда она потеряла часть своих сил, Вета, судя по всему, уже через полгода должна была стать идеальным способом для их восполнения. Посмертно.

Одна недолга — Ирейн не следовало об этом знать. Иногда лучше верить, что тебе помогают просто так — это Тир, воспитанный во лживом почитании со стороны будущих предателей, знал получше многих. Потому он и позволил всему идти своим чередом, просто заранее на пару с Аром позаботился о том, чтобы девочку невозможно было вынести за пределы трактира без его ведома и поранить хоть пальчик, не активировав сотню сигналок; осталось увести тварь подальше — и пускай подопечная Иса позаботится каким-то образом о её упокое.

Та, которая вот уже несколько лет откликалась на имя Фло, критически осмотрела свой чердак, проверяя, все ли в порядке. Итог был удовлетворительным, но она ещё раз поправила моровые травы, любовно провела пальцем по сонным и детским сборам, спрятала подальше кривоватый пучок ковыля — ей хотелось, чтобы все было идеально. Вообще, Фло — будем звать её так для удобства — определённо не была аккуратной особой, но смерть, как ни крути, событие разовое и запоминающееся, потому имело смысл расстараться.

На самом деле, сидеть сложа руки и ждать конца она, разумеется, не собиралась — даже спустя столько веков подобное было не в её характере. Однако, по коже гуляло, все усиливаясь, ощущение чужого внимания, взгляда в затылок, дахания в спину… в общем, той самой связи, что неизбежно возникает между охотником и жертвой. А уж в этом вопросе Фло за свою карьеру ненасытной нечисти успела стать, что говорится, выдающимся специалистом, хотя и оказывалась обычно по другую сторону пищевой цепочки.

Она перебрала своими длинными, худощавыми пальцами разномастные и странные на первый взгляд украшения на шее, неотъемлемую часть образа местной городской сумасшедшей. Один из кулонов был практически горячим — небольшая каплевидная висюлька из чистейшей стали, покачивающаяся на кожаном шнурке, предупреждающе обожгла пальцы. Она знала, что это значит: её противником будет альв, остроухий монстр из жутких, рассказываемых шёпотом историй, которые отчего-то потом стали добрыми сказками для современных тепличных детей. К слову, тот факт, что сама Фло тоже обратилась сказочным персонажем, был в равной степени забавным и печальным — сама она искренне считала, что детям нужно рассказывать честные и жестокие легенды, как те, которые были в ходу, когда она была юна, а не дурить им голову далекой от реалий жизни ерундой.

Нить предчувствия натянулась и завибрировала. Кивнув сама себе, Фло склонилась над Ветой и скривилась, вглядываясь в вязь защитных чар, наложенных драконом. Хотелось снять их — не чтобы убить девочку, она давно уже точно поняла, что не сможет этого сделать, но из чистейшего, замешанного на злости азарта: щёлкнуть ящера по носу, позлить напоследок. Ишь чего удумал — убивать её! С другой стороны она заслужила, тут не возразишь.

Слегка качнув головой, Фло заглянула в голубые детские глаза, при взгляде на неё затянувшиеся характерным тёмным маревом — так испокон веков одна избранница тьмы приветствует другую.

— Мне пора уходить, моя ученица, — шепнула она на древнем тёмном языке, понятном и ребёнку, и зверю, и нечисти, — Мне будет не хватать тебя.

Вета скривилась и захныкала, засучила ручками — разумеется, поняла. Фло нежно провела по её щёчке пальцем, размышляя о превратностях судьбы и неисповедимых путях, столкнувших её с Ирейн.

Сначала она не поняла, кто они друг другу. Тогда её проклятье набрало силу, не получив свою жертву, и все люди шарахались, чувствуя куда больше отвращения, чем могли бы — инстинктивный ужас перед настоящим чудовищем, насмешка от богини, словно бы сказавшей: "Ты думала, тебя тогда все ненавидели? Узри же, как это выглядит на самом деле!" И да, сложно было не ощутить разницы, ибо Фло не продавали еду, от неё убегали дети, бесновались животные, и никакая магия не могла этого изменить. Она жила в лесу, впроголодь, как можно реже показывалась на люди, подспудно опасаясь самосуда: староста был разумным мужчиной с толикой медвежьей крови, но сила проклятья была неоспорима, и навязываемая им всеобщая ненависть поглощала сердца точно так же, как и сама Фло когда-то.

Та зима, когда их с Ирейн дороги пересеклись, была особенно яростной, голодной, навевающей воспоминания и истощающей тело. Фло нечего было есть, она держалась на одной лишь магии, и это вскоре вылилось в дрожь и кашель. Было дурно настолько, что она решилась даже пойти на базар, что, разумеется, не принесло никакого результата: стоило ей оказаться неподалёку от людей, как магия переставала слушаться, а людской гнев с грохотом могильной плиты обрушивался ей на голову. Так она и ковыляла домой, слыша в голове издевательский шёпот: "Останови это; ты знаешь, что делать. Съешь его сердце. Ты же этого хотела!" И в ней что-то надломилось, когда она позволила рыданиям вырваться-таки из груди прямо посреди улицы, потому что даже это было уже не важно. Фло вернулась домой, в свою вросшую в землю халупу, и легла на пол, не планируя вставать никогда. И как знать, быть может, её желание бы и исполнилось, но несколько часов спустя её разбудил запах еды. Не веря, убеждая себя, что это галлюцинация, она все же вышла убедиться — и обнаружила корзинку, полную снеди. Внутри лежала записка со словами: "Я подумала, что Вам это пригодится. Верните, если не сложно, корзинку мне на порог. С уважением, Ирейн, трактирщица."

Тогда Фло решила, что вот он, секрет — не попадаться на глаза людям, но общаться заочно, и это позволит проклятью ослабеть. Она положила в корзину лучшие свои травяные сборы, прежде чем вернуть — и спустя несколько дней снова нашла её, полную еды, на своем пороге. Так продолжалось довольно долго, и у Фло появился довольно смешной смысл в жизни: она приглядывала за Ирейн, сначала просто издали, потом — и магически, стараясь осторожно поворачивать события на пользу трактиру и его обитателям. Строго говоря, это глупо, но только на второй год их подобного недообщения она догадалась поглядеть на трактирщицу истинным зрением — и, кажется, с того момента её левый глаз начал косить ещё больше, от удивления, не иначе. Спустя столько лет встретить колдунью, столь хорошо с ней резонирующую, столь подходящую на роль ученицы — это было тем более иронично, что она совершенно не годилась а наставницы, а самой Ирейн какой-то недалёкий менталист, которому Фло с удовольствием поменяла бы местами руки с ногами, заблокировал силу. Вернее сказать, разумеется, этот жалкий колдунишка не мог ничего сделать с магией, потому он поступил преступней и страшнее: воспользовавшись согласием зашоренной дурочки, не разменявшей и второго десятка, он зародил в её сознании мысль о том, что магия равносильна боли. Таким образом, глупенькая трактирщица буквально балансировала на грани Отречения, которое само по себе для любого существа куда страшнее смерти. И что можно было сделать в такой ситуации? Только смотреть со стороны, изредка защищая. Нет, Фло не собиралась вмешиваться… До ночи, когда родилась Вета. Тогда изменилось многое — ослабло проклятье, укрепилась связь, и после было даже почти не удивительно, когда Ирейн предложила остаться.