Малышка с секретом (СИ) - Абанина Анастасия - Страница 16

Остановившись недалеко от крыльца, мы начали выгружаться.

Батька спустил с телеги: матушку, затем Зелислава, а затем и Боянку со мной на руках.

— Ну наконец-то, приехала пропащая сестрица! Ой, да ты не одна, а с детишками! — с такими словами к нам с крыльца сбегала, не смотря под ноги, красиво одетая в яркий красный сарафан и жемчуга женщина с подобием кокошника на голове, только этот был меньше. Вот, так новость! Это, как же матушку при таких родных в село занесло?

— Здравствуй, любимая Чипрана! Здравствуй дорогая! — обняла матушку и расцеловала в щеки, женщина. — Все не меняешься, сестрица! А детки-то, как выросли! Когда мы виделись-то, последний раз? Лет пять уж прошло, — воскликнула женщина, беря меня на руки. — А вот эту малышку я не видела. Ты, наверняка, Ведара, правильно? Ну, пойдемте в избу, чего же мы стоим? — не давая вставить слово, сказала женщина, всех оглядывая и улыбаясь.

Наткнувшись взглядом на отца, она сбавив обороты и совершенно другим тоном, проговорила:

— Здравствуй Гоймир. — сухо и бесцветно поздоровалась женщина.

— Здрав будь боярыня Варвара. — высокопарно сказал ухмыляющийся отец, склонившись в поясном поклоне до земли — Примешь меня в избе-то, али на сеновале переночевать? — спросил широко улыбаясь батька…

У тетки Варвары на скулах заходили жевалки:

— Отчего ж, не принять? Проходи, гостем будешь. — строго и издевательски ответила она.

Я таращилась на героев этой непонятной сценки. Но похоже, только меня удивляло поведение этих двоих. Отомаш едва заметно улыбался, поглядывая на тетку, матушка была довольной и спокойной, как танк, а Зелеслав с Боянкой уже заметно клевали носом, видимо, во второй половине дня в отличии от меня, они не спали, а ведь, солнце уже давно село. Тем временем, отец взяв под локоток матушку, направился за нами с теткой Варварой в избу, остальные шли следом.

Зайдя в дом, мы оказались в коридоре, с ведущей наверх лестницей. В стороны открывался вид на арочные дверные проемы, ведущие в просторные комнаты: один налево, другой направо. В каждой из комнат стояло по большой, беленой печи. В одной из комнат находился огромный деревянный стол с лавками.

— На таком только пиры собирать… — подумала я.

В другой была светлица — горница, с множеством окон. И, как самая светлая комната, скорее всего, она использовалась женщинами, которые собирались здесь, чтоб заниматься рукоделием или другими делами. Тетка провела нас в комнату с большим столом и окидывая рукой помещение, сказала:

— Устраивайтесь, как удобнее. Епифан, вели гостям, яств подать, да поскорее!

Епифаном оказался тот самый лохматый мужичок, что открывал нам ворота. Он поклонился тетке Варваре и быстро ушел. А сама женщина со мной на руках устроилась на короткой лавке во главе стола. Родные чувствуя себя уверенно, устроились кто где.

— Ну, с чем пожаловали гости дорогие? Погостить у любимой родни али как? — сказала тетка, обращаясь к отцу.

— На ярмарку мы прибыли боярыня Варвара, — издевательски протянул батька. — Ты изволь, своим людям приказать, чтоб из клеток, что в телеге стоят, живность нашу выпустили и покормили. — ответил отец, улыбаясь. Хмыкнув, тетка крикнула: — Епифан! — мужичок появился в проеме. — Вели животных, что в телеге устроить и накормить. Епифан, вновь, молча поклонился и скрылся.

— Доволен? — спросила тетка.

— Вполне. — ответил батька, поднимаясь, — Пойду погляжу, как работнички твои стравятся… сказал с улыбкой отец и вышел.

— Когда ж ты злиться на него перестанешь? — спросила довольная матушка.

— Никогда! Он меня любимой сестры лишил, племянников лишил. Увез тебя за тридевять земель и еще смеет, ухмыляться… Ну, да хватит о грустном, — улыбаясь, сказала тетка, пересаживаясь ближе к матери. — Как ты поживаешь родная моя? Вижу, еще одну племянницу мне подарила? — обнимая меня и мать, спросила женщина.

— Ну конечно, с чего ж тебе? Спросила, смеясь матушка. — Мужу любимому и ненаглядному…

— Ой, не напоминай! — воскликнула женщина, сводя брови и отсаживаясь обратно. — До сих пор понять не могу, как ты за него пойти согласилась? К тебе же столько сватов засылали, а ты выбрала — крестьянина безродного, дался он тебе? Хорошо хоть племянников народили, а то бы вообще его не простила…

— Вот так и согласилась и до сей поры не жалею, как ты знаешь… — счастливо улыбаясь, ответила женщина.

В комнату стали входить люди, неся в руках блюда с едой, расставив их на столе и рассортировав столовые приборы, они вышли. Вернулся довольный отец и расположился на своем месте рядом с матушкой.

— Все, как приказано твои люди исполнили боярыня Варвара.

Тетка, вновь, приняв суровый вид, ответила:

— Ну, коль ты доволен давайте вечерять, да я вас по покоям отправлю… Завтра поговорим, поздно уже.

Поужинав, нас проводили в баню, приведя себя в порядок с дороги, мы разошлись по комнатам второго этажа. Меня положили вместе с Боянкой, видимо, чтоб одна не испугалась. Проспав болыиую часть дня, я думала, что не усну, но погасив лучину и полежав в темноте, прислушиваясь к мерному дыханию сестры, тоже заснула.

"В гостях хорошо, а дома лучше"

(Народная пословица)

Утро было прекрасным! Наконец, никто не орал под окном, хотя вчерашнее утро тоже отличалось тишиной, но вчера, я не просыпалась на мягкой перине. С удовольствием потянувшись, я перевернулась на другой бок и увидела, спящую ко мне спиной Боянку. В окно еще робко начинало светить, поднимающееся солкце. Комната, в которую нас положили, была довольно большой, здесь в углу стоял красивый, аккуратный стол с резными ножками. На столе стояли: светец, глиняный, расписанный узорами кувшин и глиняный таз, с такими же узорами бело-голубого цвета. Кровать, на которой спали мы и сундук у изножья этой самой кровати собственно и все.

Жизнь прекрасна! — подумалось мне. — Но чертовски непредсказуема! Разве могла я подумать, что возвращаясь обычным, осенним днем, домой с работы, я очнусь в теле ребенка не понятно где? И вот еще одна нестыковка в копилку "очевидно невероятное", дома была осень, и я была старушкой, а здесь очнулась весной и в теле ребенка… Это что, такая божественная метафора — из увядания, в расцвет? Не то чтоб я сильно против, но зачем все это? До чего же странно, однако!

Ладно, хватит рефлексировать! Сейчас ответов, мне получить не у кого так что — подъем!

— Сестрица, я писать хочу, помоги! — попросила я Боянку, подползя к ней и тормоша за плечо.

— Что? Где? — ничего не соображая со сна, подскочила девочка.

— У-У-У. чего тебе, Ведка? — спросила расстроенно Боянка, пряча голову под подушку.

— Писать хочу, подсоби…

— Когда ж, ты сама ходить начнешь? Вот, таскайся с ней с утра пораньше, может я спать хочу? — бурчала девочка, поднимаясь с постели и беря довольную меня на руки.

— И чего улыбаешься, вот станешь ведуньей только попробуй мне не помочь ежели надобно будет. Поняла? Я все побудки тебе припомню… — бухтела девочка, усаживая меня на горшок, что стоял под кроватью. Сервис, однако и далеко идти не пришлось.

— Помогу, помогу. Как же единственной сестрице не помочь- то? — сказала я.

Боянка сняла меня с горшка и налив в таз воды, из стоящего на столе кувшина, принялась умывать. Умыв, достала из сундука: нарядный сарафан и серебряный, украшенный гребень, которых, я раньше не видела. Она одела на меня поверх рубахи сарафан нежно голубого цвета, из ткани, выделанной серебряным растительным узором и расшитой каменьями. Да-а-а ясно почему не видела… Это я знаю, что эта вещь — настоящее сокровище и стоит не мало. А вы попробуйте объяснить ребенку, что это пачкать нельзя, потому что — дорого… Плюнет он на вас и полезет по огородам лазать, в три-то года.

— А, ты мне вот что скажи сестренка, а что за идолы мы вчера проезжали за городом? — спросила я, рассматривая этот потрясающий сарафан и каменья на нем. Попробовав из любопытства, один подковырнуть, получила по шаловливым ручкам, ладошкой.