Князь Мещерский (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 42

– Не беспокойтесь, Валериан! – поспешил Гогенлоэ. – Об этом знает только один человек – вот этот! – он постучал себя пальцем по лбу. – И он не собирается делиться с кем бы ни было своми подозрениями. Более того, я одобряю ваши действия. Нельзя совершать покушения на императора, даже если воюешь с его страной. Это мерзость, недостойная благородного человека. Хотя чего ждать от этих потомков скотоводов? Они даже королевскую династию не сумели сохранить и вынуждены были пригласить на престол немцев[67]. Британцы втравили Германию в войну с Россией, и я рад, что виновник этого получил по заслугам.

– Объясните мне, Карл, – спросил я, обрадовавшись, что разговор свернул в сторону. – Как ваше сообщество допустило войну? Если вы так влиятельны, как утверждаете?

По лицу князя было видно, что вопрос его задел, причем, больно.

– Сообщество не однородно, – ответил со вздохом. – Многие обрадовались возможности получить прибыль от военных заказов. Хотя я убеждал… – он махнул рукой. – Теперь все поумнели, и ищут выход. Мне дали полномочия… Повторю свой вопрос, князь: что ждет Германию?

– Я не тот человек, кто может на него ответить. Решения принимают другие.

– Но вы можете на них повлиять.

– С русской императрицей это невозможно.

– Но вы расскажете ей о нашем разговоре? Обещаете?

Я кивнул – почему бы и нет?

– Этого достаточно. Ваше личное мнение о будущем Германии?

– Ее ждет капитуляция.

– Только так? А мирный договор?

– Государыня не станет разговаривать с людьми, виновными в военных преступлениях. Это не обсуждается. Они понесут заслуженную кару.

– Позвольте узнать: Гиндербург и Людендорф входят в число военных преступников?

– Не могу сказать точно, но если они подписывали приказы о жестоком обращении с военнопленными или проведении казней среди мирного населения, то однозначно.

– Жаль! – огорчился Гогенлоэ.

Так вот, кто тебя послал…

– Объясните мне вашу печаль, Карл.

– Буду откровенен, Валериан. Наше сообщество пришло к выводу, что Германия с кайзером во главе движется к пропасти. Наш монарх утратил остатки разума и собирается сжечь в огне войны весь немецкий народ. Мы с единомышленниками пришли к выводу, что следует брать пример с Франции, то есть установить в Германии республику. Без поддержки армии такого не совершить, а армия – это Гинденбург и Людендорф. За иными фигурами генералы не пойдут. И вот как быть?

– Вы слышали выражение: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить»?

– Шиллер, пьеса «Заговор Фиеско в Генуе», - кивнул немец.

Надо же какой образованный! Многие в России уверены, что это слова Отелло из трагедии Шекспира.

– Вот и сделайте по Шиллеру! Переворот – дело рисковое, в ходе его главные фигуры нередко гибнут.

– Мне неприятно слышать это, Валериан, – вздохнул Гогенлоэ, подумав, – но вы правы: Германия превыше всего. Однако вы не сказали, что ее ждет.

– У России нет намерения включить немецкие земли в состав империи, но она заинтересована в существовании дружественного ей германского государства, от которого не будет исходить угроза. Вас ожидают нелегкие времена. Оккупация – временная, но обязательная. Формирование нового немецкого правительства под нашим надзором. Здесь у вас появляется шанс доказать свою полезность. Победный марш русских войск по Берлину, автографы наших солдат на здании Рейхстага – все это придется пережить.

– Чем это отличается от капитуляции? – насупился князь.

– Перспективами. Одно дело, когда противник вынужден капитулировать вследствие военного поражения, и победитель получает право управлять побежденной страной по своему усмотрению. Он вправе ограбить ее до нитки, обречь ее народ на голод и вообще делать все, что ему заблагорассудится. Другое – когда он входит на территорию страны по заключенному соглашению. В этом случае у него есть рамки, за которые он обязуется не выходить во время пребывания на чужой территории. Германия превыше всего, не так ли? Сами сказали.

– Я не ошибся в вас, Валериан! – сказал Гогенлоэ. – Не скажу, что разговор с вами обрадовал меня, но он получился честным. У меня нет больше вопросов. Возьмите! – он придвинул ко мне коробочку с бриллиантом.

– Нет.

– Это не взятка. Покажите этот бриллиант своей императрице. Он – залог серьезности наших намерений. Это «Розовый фламинго», фамильная драгоценность семьи Гогенлоэ. Если в Германии узнают, что я отдал его русским, меня ничто не спасет. Отныне моя жизнь в ваших руках.

Я подумал и сунул коробочку в карман.

– А теперь просто поедим! – сказал князь и сделал знак официанту. – Жизнь коротка, нужно ценить каждый ее миг…

Назавтра мы выехали в Марсель, где пересели на пароход, идущий в Одессу. Путешествие заняло неделю. Мы заходили в порты средиземноморских государств, где корабль принимал уголь, высаживал пассажиров и брал новых. Пользуясь случаем, мои спутники осматривали города, радуясь представленной возможности совершить круиз по Средиземному морю за казенный счет. Погода стояла ясная и теплая, море выглядело спокойным и ласковым. Сентябрь и начало октября в этих местах – еще лето. Большую часть времени мои спутники проводили на палубе: гуляли, пили, закусывали, вели легкие разговоры. Все радовались, только я грустил. В Москве меня ждал неприятный разговор. Я справился с поручением, но не смог сохранить его в тайне. Гогенлоэ обещал молчать, но кто знает, как оно повернется? И еще я влез не в свои дела, обнадежив немца обещаниями, на которые не имел права. Как отнесется к этому императрица? Сомневаюсь, что одобрит. Она не терпит, когда кто-то топчется по ее делянке. Меня ждет жестокий разнос – и это в лучшем случае. Могут и помолвку с Ольгой расторгнуть. Вот и что тогда делать? Засада…

– Господа! – Брусилов обвел взглядом сидящих за столом командующих фронтами и армиями. – Ставкой Верховного главнокомандования мне поручено доложить свои соображения по поводу предстоящего наступления на Берлин. С вашего позволения я начну, – он прокашлялся. – Итак. В ходе весеннего и летнего наступлений русская армия освободила оккупированные немцами земли России и Польши и вышла к германской границе. Противник утратил не только территории, но и костяк своей армии. Его потери убитыми, ранеными и пленными по неполным подсчетам за весь период войны составляют не менее трех миллионов солдат и офицеров. Неприятель утратил тысячи пушек, миллионы винтовок и массу другого снаряжения. Разгромлена лучшая часть германской армии. Мы же сохранили костяк кадровых частей, приросли оружием и снаряжением, приобрели боевой опыт, научились воевать дерзко и решительно. Победы положительно сказались на духе войск. Он необычайно высок. Все – от солдат до генералов, только и говорят о предстоящем штурме Берлина и мечтают пройти маршем по его улицам.

Сидевшие за столом генералы заулыбались.

– Однако, – продолжил Брусилов, – задача перед нами стоит сложная. Противник еще силен. На линию соприкосновения войск, которая проходит по Одеру, переброшены все, кого немцы смогли наскрести. Разведка докладывает, что военные городки в тыловых городах Германии стоят пустые. Проведена дополнительная мобилизация, в армию призваны все мужчины, способные держать оружие. Многим далеко за 60. Боевые качества этих спешно сформированных частей низкие, но их много. По нашим подсчетам численность войск противника составляет не менее полутора миллионов человек.

Командующие фронтами обменялись взглядами.

– В полевом сражении мы легко разгромим эту орду, но немцы сидят в обороне. Их кайзер заявил, что русский сапог никогда не ступит на священную землю Германии. (Командующие заулыбались.) Сказано опрометчиво, но следует признать, что опровергнуть эти слова нелегко. Германская армия занимает выгодную позицию на левом берегу Одера. Ширина его составляет от двухсот до двухсот пятидесяти метров, она возрастает в период весенних и осенних паводков. Сейчас как раз наблюдается такой. Для сохранения пойменных лугов от паводков, берега Одера обвалованы, тем самым представляя защиту не только от вод, но и от наступающей армии, особенно, если приложить к ним руки саперов. По данным разведки немцы этим усиленно занимаются. Нашим войскам предстоит преодолеть водную преграду, затем штурмовать укрепления на левом берегу, что чревато большими потерями. Немцы стянули к Одеру не только пехоту, но и всю артиллерию, которую сумели найти. Разоружены даже крепости. Таковы исходные данные операции.