Князь Мещерский (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 39

– У нас? – предложила жена.

– Не захотят, – покрутил головой Поляков. – Это я тебе точно скажу. Молодые желают, чтоб им не мешали. Следует подыскать квартиру, а лучше – отдельный дом. Снять его на долгий срок или купить.

– Вот пусть Давид и подарит к свадьбе.

– Скажу брату, – кивнул Поляков. – Если купит, приведу дом в порядок и обставлю мебелью. Это будет нашим подарком на свадьбу. Братья Лизы дадут денег, чтоб молодые не нуждались.

– Я займусь ее платьями, – подхватила жена. – Девочка не голая, но жену барона нужно приодеть, чтобы никто не думал, что ее взяли нищую из милости.

– Правильно! – кивнул Поляков.

Старики пустились в обсуждение деталей, они увлеченно спорили и соглашались, поправляя и дополняя друг друга. Михаил и Лиза, случись им зайти сейчас в столовую, изумились бы такому разговору. Но им было не до того. Им вообще не было дела ни до чего на свете…

Долгожданную весть принес, как ни странно, Трусов. После скандала с Барятинским он не показывался на глаза, да и незачем было: медицинской программой занимался Шарль, а от приемов в Париже я открестился – визит частный. К баронессе с Игнатьевым съездили – и хватит. Так что Трусов не мелькал, однако тут ворвался в зал ресторана, где я завтракал, и растрепанной вороной подлетел к столику.

– Ваше превосходительство! – завопил еще на подлете. – Британского премьера убили! Меня спозаранок в посольство вызвали, у них радиосвязь с Лондоном, телеграмма пришла. Ужас!

– Что вы так взволновались, Аркадий Петрович? – спросил я, отпив кофе. – Убили – так убили. Хрен с ним.

– Как же так? – изумился Трусов. – Это же премьер-министр Британии!

Интересно, когда Кремлевский дворец с государыней взорвали, ты точно так же гоношился?

– Нового изберут. Будет гадить нам, как и предыдущий – у британцев это в крови. С чего переживать?

– Но… – по лицу Трусова было видно, что он переживает когнитивный диссонанс. – Не случалось прежде, чтоб премьеров Британии убивали, да еще так! Представляете? Взорвали в собственной спальне.

– Нечего было ирландцев давить, – заметил я. – Вот те и отыгрались.

– Думаете, они? – удивился Трусов.

– Более некому. Не мы же с вами бомбу в спальню премьера занесли?

– Пожалуй, – согласился Трусов. – Дозвольте присесть, ваше превосходительство?

Я милостиво кивнул. Чего зря человека на ногах держать, тем более, что в зале на нас уже поглядывали. И за весть спасибо. То, что операция с закладкой бомбы и эвакуацией Мэгги прошла успешно, я знал. Рано утром ко мне в номер постучался «Николай Николаевич» и, после обмена паролями, шепнул: «Пришла телеграмма из Гавра. Посылка доставлена, отправитель благополучно отбыл», после чего откланялся. Выглядел разведчик неважно: серое лицо, красные глаза – точно ночь не спал. Да и я не сразу уснул… Слова «Николая Николаевича» означали, что Мэгги с дочкой сели на пароход и сейчас благополучно плывут в Россию. Оставалось узнать результат операции: доступа к радиотелеграфу в лондонском посольстве у разведчиков не имелось. Нет, им бы разрешили, но это могло вызвать подозрения у посольских, а посвящать их не следовало – на этом решительно настоял Смирнов. Информация из посольства могла протечь: там хватало англоманов, которые сдали бы родное государство даже не за деньги, а из преклонения перед лаймами. Подобных уродов хватало и в моем времени, так что благоволение Трусов заслужил.

– Позавтракайте, Аркадий Петрович! – предложил я. – Кофе сегодня чудный, рогалики – с пылу с жару. Вам заказать?

– Сделайте милость, – согласился чиновник.

Я сделал знак официанту. Спустя минуту мы с Трусовым чинно пили кофе – я заказал себе еще чашку.

– Одно плохо, – вздохнул чиновник после того, мы покончили с завтраком. – Британцы собираются ввести досмотр проплывающих Каналом судов. Еще не объявили, но сведения верные. У секретаря нашего посольства в Лондоне добрые отношения с британским адмиралтейством, там шепнули. Причем, могут остановить и французское судно – англичане сейчас нервные. В связи с этим посол настоятельно рекомендует не плыть в Россию прежним путем, а добираться через Марсель и Одессу. В Средиземном море у французов военный флот, там не посмеют задержать.

– А что могли бы? – спросил я. – Подданных России?

– От британцев всего можно ждать, – кивнул Трусов. – Нет, понятно, что отпустили бы. Но сам факт остановки корабля с женихом наследницы престола с возможным обыском его каюты… Министерству иностранных дел придется писать ноту, возможно, принимать иные меры, а наши отношения с Британией и без того не безоблачные.

Я-то было подумал, что он обо мне беспокоится…

– Через Марсель, так Марсель, – пожал плечами.

– Я могу сообщить это послу? – оживился Трусов.

– Сообщайте! – кивнул я.

Чиновник немедленно вскочил и умчался. Наверное, заработает очки у посла. Только зря старается. После того как я выложу императрице собранный компромат на местный гадюшник, посол на своем месте вряд ли усидит. Подумать только! Из-за спеси вставлять палки в колеса российскому военному агенту… Письмо государыне Игнатьев передал мне незапечатанным. Я прочел – и волосы дыбом встали. И вот откуда это у людей? Страна в беде, последние силы в борьбе с врагом напрягает, а этот вздумал письками мериться. По разумению посла Игнатьев должен был лечь под него и ничего не предпринимать без дозволения. Представляю, сколько бы мы платили французским фабрикантам в таком случае! Оседлать денежные потоки – любимый вид спорта в России (и не только в ней). Плавали, знаем…

После завтрака я со спутниками отправился в Парижский университет, он же Сорбонна. Тамошний ученый совет принял решение за заслуги в развитии медицинской науки присвоить князю Мещерскому степень Honoriscausa, то есть почетного доктора наук. Теперь по четным буду доктором, по нечетным – просто хирургом. Сарказм. Впрочем, я не возражал. Из российских врачей я первый, кто удостаивается такой чести, а это признание дорогого стоит. Если в России есть медики, способные удивлять французов, значит она не отсталая, как тут считают.

Церемонию я выдержал стоически. Выслушал речи, позволил напялить на себя мантию и дурацкую шапочку с квадратной заслонкой сверху, сердечно поблагодарил ученый совет за оказанную честь, заметив, что в России много замечательных врачей, которые достойны стоять рядом. Пусть мотают на усы, тем более что их здесь почти все носят. На этом программа пребывания в Париже завершилась, и мы отметили это дело в «Максиме». А что, деньги есть, не домой же их везти? К нашей компании присоединился Шарль и члены ученого совета, которых я тоже пригласил, и они не отказались. «Халява» – слово сладкое не только для русских. К веселью присоединился Трусов, который сообщил, что завтра утром выезжаем в Марсель, о билетах он побеспокоился. Старается чиновник, зарабатывает очки. Пусть.

За столом я много улыбался, шутил и вообще выглядел весьма довольным. Окружающие сочли это результатом успешной миссии в Париже и оказанного ее главе почета. На самом деле я спускал пар. Душа пела. У нас получилось, мать вашу! Упырь, отдавший приказ убить русскую императрицу, вследствие чего погибли десятки невиннных людей, получил по заслугам. Лежит сейчас в морге, и хорошо, если целой тушкой. Замочили мы его. Трепещите, лаймы!

После обеда народ рванул по парижском лавкам – запасаться подарками для родных и друзей. Я тоже купил Ольге роскошный пеньюар – жениху такое можно. У нее, конечно, есть, но тут с самого Парижу… Приобрел кое-что в подарок коллегам, после чего деньги кончились. Дорого у буржуев! В отель я вернулся в сумерках и только сложил подарки в чемодан, как в дверь номера постучали. Удивленный – никого не ждал, я пошел открывать. Перед этим вытащил из кармана «браунинг» и передернул затвор. Кто знает, кого там принесло? Я не параноик, но сегодня мы грохнули британского премьера. Вряд ли лаймы нашли концы, но подстраховаться не мешало.