114 баллов (СИ) - Васильева Алиса - Страница 6

Фред уже шмыгнул в подъезд. Его семья жила на втором этаже, и дожидаться лифта он не стал. Так и не получив никакого ответа, я вслед за другом взбежал по ступенькам и нагнал его, только когда он возился с ключами.

— Я ничего не скажу тебе, Эрик, — серьезно сказал Фред, — для твоего же блага.

Он толкнул дверь. Я никогда в жизни не видел его таким серьезным.

— Я здорово влип, дружище, и тебе совершенно не стоит в это лезть.

Фред попытался закрыть передо мной дверь, но я успел вставить ногу.

— Да во что лезть-то? Фред, не тупи, мы же друзья! Если у тебя проблемы, давай колись, в чем дело?

— Иди домой, Эрик. Пожалуйста, — как-то устало ответил он.

— Так, мне надоело!

Я резко толкнул дверь плечом так, что тщедушный Фреди отлетел в коридор.

— Выкладывай, что у тебя за проблема?

Я заметил фигуру, отделившуюся от стены в темном коридоре, и подумал, что это отец Фреда. У меня отвисла челюсть, когда мужчина слишком хорошо знакомым мне голосом твердо произнес:

— Иди домой, Эрик.

— Отец? Что ты тут делаешь?

Фред всхлипнул. Из комнаты в коридор вошел еще один человек — в полицейской форме. Он положил руку на плечо Фреду. Тот вжал голову в плечи. На меня он не смотрел. В комнате я заметил мать Фреда. Она выглядела напуганной. Мои мысли заскакали галопом.

— Что происходит? — на этот раз я обратился к отцу.

— Иди домой! — еще резче приказал он.

— Что он натворил?

Отец вздохнул.

— Во всей этой ситуации меня радует только одно. То, что ты этого не знаешь! Марш домой, я больше не стану повторять! Если через секунду ты все еще будешь здесь, начнешь свою взрослую жизнь с посещения участка!

Я понял, что он не шутит. Фред не смотрел на меня. Полицейский подтолкнул его ко входу в комнату, и он послушно пошел. Что, черт возьми, происходит? Чего такого мог натворить Фред, что отец лично приехал за ним среди ночи?

У меня не было никаких идей. В полном недоумении я доехал до дома — о том, чтобы идти после такого в «Слона», не могло быть и речи. Что теперь будет с Фредом?

В окнах дома горел свет — значит, мама еще не ложилась. Или встала после того, как отца вызвали в Департамент. Я нашел ма в гостиной, она смотрела телевизор.

— Боже, Эрик! — увидев меня, ма вскочила и, выключив звук телевизора, подлетела ко мне.

Выглядела она взволнованной и напуганной. Не лучше, чем мать Фреда. Да что такое происходит?

— Скажи мне, что ты ничего не знал! — мама ухватила меня за плечи и тряхнула с такой силой, что я, несмотря на двадцатисантиметровое преимущество в росте, едва устоял на ногах.

— Чего не знал? Да о чем вы все?

— Скажи мне правду! — выкрикнула ма в полный голос.

Она никогда не кричала на меня, даже в детстве. Я смотрел в ее испуганные голубые глаза, с каждой секундой проникаясь ее страхом.

— Да какую правду? Я вообще не понимаю, что происходит! Отец только что забрал Фреда! Прямо из дома! Этот идиот что-то натворил и загремел в участок прямо с выпускного вечера!

— Ох, Эрик, — ма обняла меня, — ты ведь не помогал ему? Я знаю, что у тебя были все эти глупые юношеские идеи, но ведь ты не помогал ему?

Мне было неуютно в ее объятиях, но я не решился отстраниться.

— Если тебе станет легче, то я вообще узнал о его неприятностях только сегодня вечером. И понятия не имею, что именно он сделал, — проворчал я.

Мама наконец выпустила меня из объятий и выключила звук телика.

Новости. Бесстрастная, похожая на андроида, ведущая вела выпуск, идущий под грифом «Экстренные новости».

— Как заявил представитель Департамента правопорядка, на данный момент уже с высокой степенью точности можно сказать, что программа, написанная Фредом Якубовским, изменила результаты Финальных тестов двадцати семи выпускников со всего города. Также Департамент правопорядка утверждает, что Якубовский действовал один и из хулиганских побуждений. Сенатор Джордж Фандбир назвал поступок Фреда Якубовского недопустимым попранием правопорядка и общественных ценностей. Сенатор также призвал Департамент правопорядка и Департамент образования назвать и наказать сотрудников, ответственных за то, что подобное вопиющее нарушение стало возможным.

Я стоял, разинув рот от удивления. А дальше становилось только хуже.

— Напомню, — продолжала диктор, — что массовая фальсификация результатов Финального теста вскрылась после того, как сенатор Джордж Фандбир и верховный судья Майкл Фандбир обратились в Департамент правопорядка с требованием перепроверить результаты тестирования. Сенатор и судья заподозрили фальсификацию в связи с низким результатом в 114 баллов, полученным дочерью судьи Фандбира — Франческой Фандбир. На предварительных тестах девушка набирала не менее 190 баллов. Подобный результат Финального тестирования насторожил и директора школы — Августа Штолле.

«Фред, но зачем? Зачем тебе это могло понадобиться?»

Я не мог придумать ни одного правдоподобного объяснения. Фред говорил, что сделал что-то ради Франчески, но занижать ее результаты? Это притом что о гениальности Фандбир известно всем! А еще двадцать шесть работ он зачем хакнул? За компанию?

— Директор Штолле уже заявил, что все двадцать семь выпускников, ставших жертвами хулиганской выходки Фреда Якубовского, получат возможность пересдать тест. Директора остальных школ поддержали его.

У меня на лбу выступил пот. Второй шанс. Так вот о чем говорил Фред! Выходит, моя работа оказалась среди тех двадцати семи, которые он зачем-то взломал.

— Все выпускники, набравшие 114 баллов (напомню, что тесты именно с таким результатом имеют следы взлома вредоносной программой), — как будто отвечая на мой мысленный вопрос, затараторила дикторша, — пройдут Финальный тест повторно.

— Я понятия не имею, зачем Фред это сделал, — на всякий случай сказал я маме, — извини, я пойду спать. Дурдом сегодня просто какой-то.

Я сбежал в свою комнату, надеясь там спокойно поразмыслить над произошедшим, но в голову ничего не лезло. И я, как это ни удивительно, почти мгновенно заснул.

Весь следующий день прошел как в тумане. Отец сразу после завтрака забрал меня в участок, где я несколько часов с перерывами на чай и обед отвечал на вопросы о Фреде, его характере, высказываниях и душевном состоянии в последние несколько месяцев.

«Нет, я не заметил в нем ничего странного, Фред вел себя нормально. Ну, может, слегка эксцентрично, но это из-за влюбленности. Он был тайно влюблен в Франческу Фандбир. Нет, они не общались. Могу ли я это заявлять с полной уверенностью? Пожалуй, да. Фред сказал бы мне, я же его лучший друг. Нет, про взлом финальных работ Фред мне не говорил. Я не знаю почему. Других друзей, кроме меня, у него не было. Нет, Фред никогда не высказывал никаких идей о несправедливости Доктрины. Он был доволен и своим уровнем баллов, и перспективами распределения».

И так по кругу в разной последовательности и в разных формулировках. На выходе из участка караулили журналисты, но отец заслонил меня от камер и почти втолкнул в такси. До дома я добрался выжатый как лимон, но, как выяснилось, самый сложный разговор поджидал меня именно там.

— У нас гостья, — загадочно подмигнула мне мама, как только я переступил порог.

— Да? — без всякого энтузиазма отозвался я. — И кто же?

— Привет, Эрик.

От этого голоса у меня, как обычно, перехватило дыхание.

— Привет, Камила. — «От черт!» — Извини, я обещал вчера вернуться в «Слона», но так все закрутилось…

— Так, я пойду собираться, мне сегодня в вечернюю смену, — ма тактично исчезла.

— Я понимаю, не извиняйся, — улыбнулась Камила, — от такого кто угодно ошалеет.

— Я ошалело выгляжу, да?

— Есть немного.

Какая же у нее улыбка! Я вспомнил вчерашнюю картину из галереи. Надо будет обязательно сходить посмотреть на нее еще раз. А пока я изо всех глаз смотрел на настоящую Камилу, стараясь запомнить ее до мельчайших подробностей. Длинные серые ресницы, тонкая шея, кисточка светлой косы.