1972 (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 59

В общем, к тому времени как я появился в раздевалке Эм-Эс-Джи, обстановка в стране вокруг боя Али и Карпофф накалилась до предела. Так что тащить сюда мою Ниночку было бы просто глупо. Пусть лучше поместье охраняет вместе с Серхио и Амалией! А сам бой она легко увидит в трансляции по телевизору.

Свободные спортивные шорты, перчатки «без пальцев» – сделанные специально для этого боя, вот и весь мой наряд. Так же будет наряжен и Али.

Взвешивания не будет. Какой смысл взвешиваться, если бой состоится при любом весе? Я и так знаю, что рост Али 191 сантиметр, и вес 105–107 килограммов. Я ростом 187, и вес сто килограммов. Ну да, пониже и полегче. Но это ничего не значит. Я тоже прохожу по категории тяжеловесов, и удар у меня неслабый.

Впрочем – я не собираюсь биться с Али по боксерским правилам и давать ему хоть какой-нибудь шанс. Пусть даже и не надеется.

Надел толстый шерстяной халат – чтобы мышцы не остыли. Сел в кресло, посмотрел на себя в зеркало.

Да, что-то я давно на себя в зеркало не смотрел. Нет, так-то я смотрюсь в него, когда бреюсь, или когда стригусь у парикмахера (обычно здесь же, в городке), но чтобы усесться и рассмотреть себя вот так – внимательно, как чужого человека – такого давно не было.

Изменился, я, это точно. Шрамов прибавилось. Шрам на голове зажил, но волосы на нем не росли. Выглядело это так, будто мне хорошенько рубанули по башке казацкой шашкой. Стригусь я всегда коротко, а сейчас и вообще стал стричься как армейский сержант – не знаю как называется эта прическа, раньше вроде называлась «бокс», так что все шрамы наружу. Раньше подлиннее стригся – после ранения пришлось побрить вокруг раны, вот и получилась совсем короткая – «бокс». Но в принципе мне всегда нравилось стричься очень коротко. Некогда мне за волосами ухаживать. Пусть за ними метросексуалы ухаживают, и всякие там… хмм… ну, понятно.

Лицо стало совсем молодым, без морщин, но… каким-то странным. Вот глянешь на меня, и не скажешь, что мне на самом деле, как и на вид – лет двадцать пять-тридцать. То ли слишком жесткое, угрюмое лицо, то ли глаза слишком старые для такого молодяка. Не кажусь я совсем таким уж молодым, хотя чувствую себя лучше, чем наверное в самые лучшие свои годы.

Раньше просто уже привык к своим болячкам, к своим зажившим ранам и контузиям, и казалось – по-другому и быть не может. А теперь все зажило. Теперь – великолепное тренированное тело, которое с радостью откликается на сигналы, идущие из мозга. Не скрипят колени, не болит контуженная голова. Я молод и здоров! И разве это не главное богатство, которое я получил в этом мире?!

Деньги?! Да ни за какие деньги такое не купишь! Спасибо тебе, Провидение, спасибо тебе, кто бы ты ни был – за второй шанс! Я постараюсь тебя не подвести. Постараюсь понять – зачем я здесь, и что еще не сделал, чтобы выполнить предназначение!

То, что я агент влияния – это я давно понял. Вот только на что именно я должен влиять? Впрочем – пока что все идет так, как надо, иначе… иначе я бы остался там, в заснеженном овраге, рядом с трупом моего верного Пабло. Наверное, так. По крайней мере – мне хочется так думать.

Я в зале.

Шум! Крики! Яркий, слепящий свет! Все орут так, что захочешь поговорить – надо подойти и наклониться к уху, иначе слова утонут в этой безумной какофонии.

Я иду вторым. Первым вышел Али. Я слышал, как ведущий на ринге объявлял его имя и регалии торжественным, пафосным голосом. Регалий много, он перечисляет их долго, подвывая и захлебываясь от восторга. Али как обычно при этом скачет по рингу в красных труселях, голый по пояс, лоснящийся, будто его намазали маслом.

Кстати – вот этого бы мне не надо! Помню я про Поддубного, как его однажды таким образом «победили» в борьбе. Только там еще бить нельзя было, и тем более ногами, а тут… тут мы посмотрим, чем вы там намазались. А то, пожалуй, и накажем за такое безобразие. «Здесь вам не тут – чтобы вот!»

Ну, пошел! Позади идет Пабло – по-прежнему прихрамывая. Он не так быстро восстанавливается, как я. Бедро ему серьезно прострелили. Но… скоро будет в норме. Уверен.

А пока что он мой секундант. Будет стоять, и ждать, пока Али меня не свалит, и потом выбросит на ринг полотенце. Ну чтобы меня совсем не убили!

Шучу, конечно. Я строго-настрого запретил ему выбрасывать полотенце – что бы на ринге не происходило.

А вот теперь объявляют меня. Что он там наговорит, этот хлыщ? А! Я русский… чего? Солдат специального подразделения по уничтожению особо сильных врагов? Это еще что такое? Какой дурак это сочинил? Так… а зачем было упоминать про убитых бандитов? «Силачом зовусь недаром – семерых одним ударом!» – нет, ну я все понимаю, шоу-бизнес, но зачем до такого маразма доходить?!

Колдун?! Какой, к херам, колдун, ты чего?! «Таинственный человек», «великий писатель»… ну это еще ладно. Сойдет! Хе хе хе… ну да, от скромности я не погибну. Но все остальное просто глупость!

Али усмехается. Чего усмехаешься? Предвкушаешь свою легкую победу? Если она и будет, эта победа, то не легкая – это точно.

Ведущий опять вопит – это он сообщает о правилах проведения боя. Ну, это правильно – первый бой по правилам ММА. Ха! Да, я создал ММА! Я отец-основатель! Хе хе хе… Кстати, это мысль! Почему бы не создать организацию, занимающуюся организацией боев ММА? Выгодное дело-то…

Предлагает пожать друг другу руки. Пожму, чего уж там.

– Ты сдохнешь, белая крыса! Ты крыса! Крыса! Белая падаль!

Фу, как гадко! Я тебя и раньше не уважал, а теперь еще больше не уважаю. Кассиус, разве так можно? Кто тебя воспитывал? Позор твоим родителям!

– А ты черная обезьяна! И посмотрим, кто сдохнет!

Ну да – а чего? И я из народа! И почему должен терпеть выходки этого осла? Как аукнется, так и откликнется! Я никогда за словом в карман не лазил.

– Я тебя убью! Крыса! Крыса!

– Повторяешься, ублюдок… – пожимаю плечами, отхожу в свой угол ждать гонга.

Опять слова о том, что впервые… по новым правилам… без правил… смееертеельно! Чушь собачья. Было бы смертельно, я бы через десять секунд уложил бы «Величайшего» на ковер. Выбил бы ему глаз, сломал пальцы и добил уже лежащего в партере. А тут все сложнее…

– Удачи! – это Пабло. Переживает. Не за деньги переживает, а за меня. Можно ли его назвать другом? Наверное, можно. Хотя сам знаю – после сорока лет друзей уже практически не остается, только приятели…

Капу в рот, и вперед. Сошлись в центре. Жду. Теперь главное не влететь под удар его «кувалд»! Я все-таки не профессиональный боксер! Я…

Додумать не успел. Прозвучал гонг, и Клей бросился вперед, как атакующий африканский буйвол! Стоило мне сейчас хоть на миг тормознуть, и конец! Он действительно не просто вырубит, он убьет!

Удары пришлись в воздух, а я встретил его ударом ребра ступни в голень. Что, не нравится? Вишь какой сделался злой! А то все лыбился, сучонок!

Вот на то и был расчет. Боксер не умеет работать ногами так, как рукопашник. Да, я не бью ногами выше пояса – я не глупый «каратист»-балерун, да, я не изображаю красивые позы, выученные мной якобы в каком-то там монастыре Китая. Я просто бью ногами. Крепко бью. Чтобы вырубить. Чтобы лишить подвижности. Чтобы нанести травму. Не видную, не очень очевидную, но такую травму – чтобы у тебя сразу поубавилось прыти! Например вот такую!

Лоукик! Еще! Еще!

Отпрыгиваю назад, уворачиваюсь, уклоняюсь, блокирую удары могучих рук боксера, и медленно, но верно набираю очки, разбивая ноги своего противника. Главное – не пропустить удара! Главное…

Бац! В ушах зазвенело, я зашатался, зажался в углу, а удары летели и летели, летели и летели… Гонг! Спасение!

Тащусь в свой угол. В глазах туман, и, по-моему, по щеке течет кровь. Бровь рассечена! Точно, кровь. Все-таки я пропустил удар, и мое «приключение» едва не закончилось полным дерьмом. Нет, а что я хотел? Это же Величайший! Сука, он ведь и правда величайший! И не стоило об этом забывать!

Пабло суетится возле меня, обмахивает полотенцем, дает прополоскать рот из бутылочки. Туман в голове рассеивается, кровь свернулась и уже не течет из раны. Я регенерирую быстрее обычного человека.