Бывшие, или У любви другие планы (СИ) - Серганова Татьяна - Страница 27

— Завтра утром они выйдут с тобой попрощаться.

Неловкий и быстрый поцелуй от матушки, которая будет картинно прикладывать к совершенно сухим глазам белоснежный платочек с вензелями Торнтонов. Кивок от отца и равнодушный хлопок по плечу. Вот и всё, на что я могу рассчитывать.

Дочь снова подвела их и на большее не имела права.

Ветер завывал за окном и гудел в трубе камина, раздувая затухающие угольки.

— Что-то еще? — устало спросила у Леонарда, обхватив плечи руками.

— Не забывай, что ты Торнтон и не позволяй Архольду играть тобой. Играй сама.

Покачала головой, чувствуя, как от усталости смыкаются веки, слишком насыщенным был этот день.

— Мне до вас далеко. Я просто буду жить. И считать дни до своего освобождения. Знаешь, что меня радует? Что когда всё кончится и брак будет признан недействительным, я освобожусь от вас обоих. Больше никто не посмеет мне указывать и решать, как быть. А сейчас я хочу спать.

— Тогда учись распоряжаться своей жизнью самостоятельно, — ответил Леонард, прежде чем уйти.

Я вернулась в спальню, забралась на кровать, с головой укрываясь тёплым одеялом, давая выход слезам.

Сейчас можно. Сейчас никто не увидит, не осудит и не воспользуется.

Я так и уснула с мокрыми от слёз щеками, вздрагивая и до крови кусая губы.

*Карловое взгорье — небольшой курортный городок на юге Ванагории, недалеко от границы с Нарговией, у источников, славящихся своими целебными свойствами. Своего рода курорт, где любит отдыхать аристократия и поправлять здоровье королевская чета. Большая часть городка принадлежит короне и совершенно невозможно купить особняк или домик, лишь снять на короткий период времени за очень большую сумму.

Леонард говорил: чем выше положение в обществе, тем больше обязанностей.

Но я знала и другую истину, свою собственную, которая этим утром лишь подтвердилась: чем ниже статус, тем больше чувств и тепла.

Конни мужественно держалась с самого утра. Бледная с покрасневшими глазами и набухшими веками, девушка старательно улыбалась, как только замечала, что я за ней наблюдаю.

Этим утром всё было как всегда — горячая ванна, переодевание и причёска. Как всегда, и в то же время иначе. Конни помогла мне одеться в дорожный костюм из зелёного бархата, состоящий из широкой юбки и жакета с длинными рукавами, лацкан которого была приколота брошь с рубинами в виде распустившейся розы. Девушка убрала мои волосы в низкий пучок, украсив его гребнем с изумрудами и рубинами, подала крохотные серёжки-гвоздики и застыла, ожидая дальнейших приказов.

Но что я могла ей сказать, когда слова застревали в горле, когда внутри всё дрожало от ожидания и страха.

— Новостей нет? — в который раз спросила я, заканчивая нервно мерить шагами покои и присела на диван.

Почти сразу захотелось вскочить и вновь забегать по комнате.

Стрелки часов показывали десять утра. А информации об исходе дуэли всё ещё не было. Почему? Оставалось лишь убеждать себя, что плохие новости приходят быстро и есть шанс, что всё хорошо.

— Лорд Леонард просил вас спуститься вниз.

Не просил, а приказал.

— Передай ему, что пока я не буду уверена, что с Эйданом всё в порядке, то никуда не пойду. И мне совершенно всё равно что он по этому поводу думает.

— Лорд рассердится, — пробормотала девушка, пряча руки за спину.

Я уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь едкое в адрес старшего брата, как внезапно поняла, что злость Лео меня вряд ли затронет, а вот Конни достанется. А этого мне не хотелось.

— Тогда стоит его проигнорировать, — вздохнула я и потёрла ноющие виски.

Можно было принять обезболивающую микстуру, горничная уже пару раз предлагала, видя мои мучения, но я хотела сохранить ясность ума и поэтому стойко терпела. Головная боль не самое страшное, что может случиться.

Как там Эйдан? Сильно ли ему досталось? Про Архольда я тоже вспоминала, но тут тревоги почти не было. Я знала, что герцог выпутается. Он всегда выбирается, даже из самых сложных ситуаций.

Тихий всхлип привёл меня в чувство и заставил вскинуть голову, внимательно взглянув на девушку.

— Прошу прощения, госпожа, — пробормотала Конни, вытирая глаза краешком белоснежного передника.

А ведь она действительно расстроена. Не потому что так принято, а потому что переживает за судьбу своей бедовой хозяйки. Искренне. По-настоящему. Это отвлекло.

— Конни, подойди ко мне, пожалуйста, — улыбнулась я, вспомнив, что собиралась сделать, но забыла.

— Да, госпожа? Вы что-то хотели? Чай? Микстуру?

Ей так хотелось исполнить моё желание, даже самое простое, что у меня запершило в горле и защипало в глазах от нахлынувших чувств.

— Нет, спасибо, ничего не надо. Просто сядь, пожалуйста, — я пригласительном похлопала по дивану рядом с собой. — Садись. Всё нормально.

Девушка замешкалась, нервно теребя ткань передника, но подчинилась, присев на самый краешек. Ровная спина была напряжена, и сама Конни была похожа на натянутую струну, того и гляди вскочит и убежит.

— Думала вручить это на вашей свадьбе, но сама понимаешь, что теперь это невозможно.

Достав из кармана аккуратно сложенный конверт, я взяла горничную за руку и вложила его в раскрытую ладонь.

— Что это?

— Мой подарок на вашу свадьбу с Керитом. Это номер счёта в банке на Тан-роу, открытый на твоё имя. Этих денег хватит чтобы выкупить у моего отца земельный участок, который Керит присмотрел для вашего домика. И никакой ренты.

— Ох, госпожа, — на её глаза вновь навернулись слёзы. — Я не могу это принять. Это слишком большая сумму денег.

Я лишь улыбнулась. Один поход в салон миссис Томсон обходится мне дороже. Так что для меня эта сумма ничего не значила, а им могла значительно облегчить жизнь. А мне так хотелось сделать что- то хорошее для этой пары. Если бы я могла, то дала бы денег еще больше, но к сожалению такая сумма привлечёт лишнее внимание, вызовет ненужные разговоры и допросы органов правопорядка. Пусть хотя бы у Конни и Керита всё сложится хорошо, раз у меня не получилось.

— Это мой подарок, — я сжала её ладонь. — Не расстраивай меня. Дай хоть что-то сделать перед отъездом. И будь счастлива.

— Госпожа Селина, как же мы теперь будем без вас? — слезинка быстро сползла по щеке и Конни неловко её смахнула. — Как же так? Это чужая страна, варварская, а вы такая хрупкая, такая красивая.

— Пройдёт год, и я вернусь. Всё будет хорошо.

Говорила и сама не верила.

Слёзы обычной девушки, крупные, блестящие, которые горничная стыдливо и поспешно стирала с румяных щек, а они всё текли, стоили намного больше быстрого материнского поцелуя, которым матушка клюнула меня в щеку, даже не улыбнувшись. Не сказав и слова.

Бесценные слёзы.

Как и ароматные пирожки Франка с румяной глянцевой корочкой и умопомрачительным запахом, который не могли скрыть несколько слоёв полотенец и специальная коробочка для хранения.

Леонард всё-таки вынудил меня спуститься вниз. Пригрозив, что сам лично явится в мои покои и силой протащит по лестнице. Не знаю, решился ли бы Леонард на такое на самом деле, но проверять не стала, решив, что затворничество всё равно не спасёт меня от скорого отъезда с Архольдом.

У парадной лестнице меня и поджидали слуги во главе с Франком. Огромный, широкоплечий повар держал в руках плетёную корзинку для пикника и тяжело вздыхал.

— Франк? — я остановилась, опираясь о широкие перила и по очереди осмотрела каждого. — Что вы здесь делаете?

— Мы пришли попрощаться с вами, госпожа Селина, — дрогнувшим голосом произнесла экономка. — Разве мы могли позволить вам уехать в чужую страну, не пожелав счастливого пути.

— А Франк еще испёк вам пирожки на дорожку, — вставил Керит, на плечи которого уже беззвучно рыдала Конни. — Пусть дорога будет не длинной. Но таких пирожков нет нигде.

— Я приготовил ваши любимые с яблоками и изюмом, еще с капустой и яйцом, — скупо улыбнулся пожилой сангорианец, но в карих глазах было столько тепла, что у меня защемило в груди. — Там еще парочка сладких плюшек. А еще я хотел вот что сказать. Не бойтесь, юная госпожа. Я знаю какие слухи ходят о моей родине, какие рассказы сказывают. Но всё не так. Сангориа другая, что совсем не значит плохая. И я уверен, что герцог не допустит чтобы с вами что-нибудь случилось. Архольды древний род, могучий и великий. Его глава не может оказаться плохим человеком.