Обе Бездны (СИ) - "Хеллфайр" - Страница 2

Нарата, дочь сар-волода Инанны, одной из нынешних правителей Нашара, и двое её друзей впервые спускались ниже земли. Подземелья вообще не самое подходящее место для крылатых и вольных драконов, для которых зачастую были малы даже небеса. Правда, некоторая часть крылатых в незапамятные времена забилась под землю, спасаясь от врагов, а затем туда пришли совсем иные драконы… Нынче они были объединены под собственным володом, и, по иронии судьбы, потомком Аменемхата — Герусет, властолюбивым и жестоким самцом. Много лет назад он правил в Нашаре, пока не был убит Инанной, но его душа уцелела и снова ожила, чтобы помочь освободить Нашар от чересчур ярой опеки Тьмы и привести к миру живущие там народы. В награду Герусет, долгое время заточённый в теле самки, не только обрёл самцовое достоинство, но и стал правителем разгромленных подземных драконов. И если сам факт его воцарения не очень-то обрадовал Инанну, то в целом она была довольна: за бывшим кланом Истов был нужен глаз да глаз, а Герусет правил ими железной лапой, да и на власть в Утгарде пока не покушался.

В ином случае Инанна никогда бы не позволила именно дочери совершить эту дипломатическую миссию. По сути и законам должности не передаются по наследству, и не было гарантии, что Нарата станет саром так же, как Герусет после гибели своего отца Аменемхата. Но кто запретит "рыжей кобыле" заботиться о "жеребёнке"?

Нарата, по воле Тьмы, не обладала мутацией, что искажала облик её матери, поэтому красоту драконессы ничто не мешало воспринять. Правда, в заковыристых и влажных переходах, освещаемых только праной, вложенной в лезвия мечей, наслаждаться совершенным обликом мог только сопровождавший Нарату самец по имени Торстейн, чья охряно-рыжая шерсть в разводах и грязно-жёлтая грива были похожи на мокрый песок. В отличии от третьей крылатой — чёрно-белой с длинной и волнистой золотой гривой Зареславы — он смотрел не по сторонам, а чаще на Нарату: на коричневые бёдра в тёмную полосу, на бежевый живот и гриву, стекающую по плечам с блеском расплавленной меди, мягко отсвечивающей в оранжевом, как агонизирующее солнце на западе, сиянии её меча. "Твоя смерть в её лапе" — немного темнели выбитые на нём руны. Торстейн воспринимал не только банальный смысл этой строки, но и скрытый, роковой подтекст безнадёжной влюблённости.

— Не вляпайся, — дракон остановился скорее не от содержания слов, а от певучего, но слегка рычаще-хриплого тембра Нараты. Она указала своим мечом на мерцающую возле стены толстую паутину, едва заметную на фоне оружия-источника света. — Вены сплетённой энергии по всему подземелью протянуты. Для Истов она как для нас прана — и органы чувств, и когти.

— Если мы с миром идём к Герусет, может быть, стоит предупредить его о своём появлении? — Зареслава, вопросительно глядя на негласного лидера, протянула к мерцавшей и будто текущей паутине своё перо, на кончике которого замерцали искры накапливаемого заряда энергии.

— Делай, — кивнула Нарата. Зареслава напрягла кончики губ — хотя она и дружила с этой взбалмошной эгоисткой, но не одобряла её присущей всем Тёмным неприветливости. В тайне Зареслава считала себя превосходящей Нарату по морали и нравственности — всё же её воспитывала не бывшая разбойница Инанна, что с захватом правления приобрела спесь, но не избавилась от безкультурности. Нет, у Зари была лучшая на планете, воистину образцово-заботливая мама — сама Маррут, идеальное творение Света. Зареслава не фыркала и проявляла снисхождение к Нарате лишь потому, что сама была выше Тёмных дрязг. Да и отрицать не могла того, что в душе и Нарата, и вечно мрачный Торстейн были добрыми, радушными и приветливыми.

Кончик пёрышка коснулся паутины — та вмиг вспыхнула огоньком, побежавшем вглубь переходов, над шумящей водой.

— Привет, Герусет, — пробормотал Торстейн под нос. — Возьми нас тёпленькими и заплети в свой сияющий кокон…

— С почётными гостями она так не станет обращаться, — заметила Нарата, оглядываясь в поисках сухого пути. Но она недолго озиралась и примерялась — уже скоро по паутинке вернулся свет. И не один небольшой огонёк, а целая ярко мерцавшая нить показала нужное направление.

— Правильно, съест их сразу, — фыркнул Торстейн, выставляя перед собой собственный меч, сотворённый из крепкого зелёного кристалла, покрытого золотым узором. Дракон первым выступил вперёд, часто оглядываясь в поисках подземных сюрпризов и съёживаясь от беспросветной сырости недр. Лучше бы их отправили с миссией в прохладный, но сияющий снегами "логичный" Холцер, на фьорды обители добрых навов Лемегетона или на пляжи пиратской Татьбы…

Нарата, слегка подрасправив крылья и готовая рвануться в любой момент и в любом направлении, шагала следом. Закаулки этой канализации и её подутомили, хотелось наконец подивиться на красоты города Истов — Эрешкихаля — о котором она была так наслышана.

Но прежде ей предстояло подивиться организации защиты. Тоннель раздваивался на три ветви — две, по бокам, вели в тупики, из которых в тоннель скалились короткие стволы огневых точек, упрятанных в металлические панцири. Людские разработки на службе у драконов… Поперёк тоннеля поднималась невысокая, по пояс, стенка, в трёх местах на вершине которой были укреплены смахивающие на арбалеты стрелковые орудия, переливающиеся циркулирующими в прозрачных трубках бирюзовыми жидкостями. Кроме трёх гайдуков, стоящих у "арбалетов", тоннель охранял вой, или нецех по-подземному — крепко сложенная самка в изящных доспехах, защищающих почему-то только бока, спину и плечи. Хвост самки был увенчан острым металлическим жалом, а в лапах она держала короткоствольную энергомагическую винтовку с примкнутым штыком — видимо, Герусету рассказали, как всего паре нашаран удавалось пробиваться в тоннели подземников ещё во времена войны и разрушить целый гарнизон. И нынешний лидер Истов принял меры предосторожности.

Когда дело касалось не любящих друзей, а холодных врагов, Нарата умела проявлять вежливость — чем вызывала непонимание у Зареславы. Показывая добрые намерения, молодая драконесса заставила свой багреющий меч исчезнуть, растворившись на энергию и сливаясь с её аурой. Торстейн по примеру сделал со своим то же самое.

— Сегодня вы лучше, чем вчера, славные потомки Эрешкихали, — разумеется, Нарата прежде не видела не то, что этих воинов, но и подземников вообще, но традиционное приветствие Истов не исказила.

— А завтра станем лучше, чем сегодня, — ответила успокоенная нецех, делая знаки своим подчинённым, что всё в порядке, и визитёров можно пропускать. — Чего и тебе желаем, Нарата Нингаль, истинная дочь Тьмы.

— Церемонии прямо как у Светлых, — шепнул Торстейн, подходя к Нарате поближе уже далеко за кордоном.

— "Дочь Тьмы"! Вольный дракон мог и оскорбиться, — Зареслава мотнула длинным носом. — Нет больше богов, и наши мамы у нас единственные! Почему Инанна до сих пор позволяет драконам почитать какую-то страшную Тьму, не разрушила её храмы и не потратила души её служителей? Тем более после того, как служащий Тьме Герусет убил её.

— А она до того отрубила ему голову, ещё когда он был самкой. Так что они квиты, — покачала ушами Нарата, ориентируясь уже не по пламени меча, а по фигурным плетениям паутин, напоминавших плавные руны. — И Герусет, и Инанна натерпелись от Тьмы, но без неё потеряется поддержка народа. Моя мама не создательница вселенной, а многие глупцы не признают авторитета ниже.

Ей никто не ответил, потому что тоннель внезапно кончился и троица оказалась перед мостом, переброшенном на достаточно большой высоте над бурлящей широкой рекой. Подбежав к перилам, все трое посмотрели вдаль — туда, где пламенел белый свет и мерцали разноцветные искры, где вздымались столбы красного и синего, зелёного и голубого, опутывая причудливыми лианами громадные башни, казалось, достающие до свода пещер. Река плавно опускалась вниз — к огромной чаше, на дне которой высился во всём своём великолепии древний город Эрешкихаль.