Во имя любви (ЛП) - Райли Алекса - Страница 7

— Я могу передать все примерно…

— Сейчас. Меня не волнует стоимость. Чем бы ты ни занимался, брось всё, — требую я.

— Хорошо, — говорит Мик, глубоко вздыхая, но я уже слышу, как он печатает на компьютере. — Должно быть, в ней что-то есть, если из-за этого ты так напрягаешься.

— Мик, — рычу я, но его это только смешит.

Мы работали вместе, когда я был рейнджером. Ну, типа того. Он доставал информацию и был в этом хорош. Теперь я буду должен ему кучу денег и, возможно, услугу.

— Я буду присылать тебе все. Кое-что уже нашел, пока разговариваю с тобой.

— Спасибо. Я в долгу перед тобой. Это многое для меня значит, — признаюсь я.

— Надеюсь, все, что я достану, окажется хорошими новостями для тебя. Ты заслужил это.

И звонок обрывается, когда он вешает трубку.

Я бросаю телефон на стол и открываю электронную почту, чтобы посмотреть, что у него уже есть. Первое — отчет о пропаже человека. Там говорится, что Люси и дедушка поссорились, и она сбежала, угнав машину.

— Черт.

Это не имеет значения. Она украла машину не просто так. Я мог бы исправить это достаточно легко. Затем он присылает мне ее школьный диплом и оценки. Идеальная ученица. Участвовала во всех видах внешкольной деятельности. А потом ничего. Ни колледжа, ни работы. Люси просто исчезла с лица земли.

Приходит еще одно письмо, и я открываю его. Фотография за фотографией показывают ее на мероприятиях, она всегда рядом с дедушкой, разодетая в пух и прах. На каждой фотографии он держит ее за локоть почти собственнически. Он ведет себя так, будто владеет ею.

«Будто ты не хочешь», — насмехается надо мной разум.

«Я хочу владеть ею, чтобы заботиться о ней. Он, блядь, обидел ее», — пытаюсь урезонить себя.

Затем вижу статью о ее родителях, погибших в автокатастрофе, когда Люси было всего три года. Он практически вырастил ее. Я читаю, что Курт отдалился от своих сына и жены. Родители Люси. Предполагаю, они не были бы слишком счастливы оттого, что их дочь попала к нему в руки. Кажется, сын Курта раскусил этого засранца.

Я делаю мысленную заметку позвонить своему адвокату. Это не должно повториться. Если со мной что-то случится, о ней позаботятся.

Замираю, когда вижу, что Мик пишет в этом письме.

Похоже, твоя девочка склонна к несчастным случаям.

Открываю файл и начинаю просматривать медицинские записи. Мне становится плохо, когда вижу одно за другим посещение больницы. Потом несколько лет назад они прекратились, когда ее отправили в какой-то гребаный реабилитационный центр, сказав, что у нее нервное расстройство. Сомнительно, но если это так, я понимаю причину. У меня такое чувство, что после этого он обратился к частному врачу, который выезжал на дом.

Я убью его. Закрываю файл, чтобы собраться с мыслями, но гнев обрушивается на меня. Поднимаю пресс-папье и швыряю его. Оно ударяется о стену, на мгновение застревая в гипсокартоне, а затем падает на пол.

Услышав вдох, резко поворачиваю голову к двери. Люси стоит там, широко раскрыв глаза и прикрыв ладонью рот.

— Люси? — Я делаю шаг к ней, но она убегает. — Черт возьми.

Я следую за ней. Ненавижу, что она видела мою ярость и гнев. Люси — последний человек в мире, кому нужно видеть это. Особенно из-за того, что она пережила.

Я следую за ней в нашу спальню.

— Малышка, пожалуйста. Мне жаль. Я прочитал кое-что, и это меня разозлило. Мой гнев был не на тебя. — Я понижаю голос и придаю ему мягкость.

Она поворачивается и смотрит на меня. Ее нижняя губа дрожит, и это почти уничтожает меня.

— Синяк у меня на боку, — она приподнимает свою, то есть мою рубашку, обнажая синяк. Мне было интересно, заметит ли она.

— Малышка. Я не делал этого с тобой. — Делаю шаг навстречу, и Люси не отступает. Опускает рубашку, и та доходит ей почти до колен. — Я никогда не сделаю тебе больно.

Понимаю, Люси меня не знает, но все равно больно оттого, что она думает, будто это сделал с ней я. Отбрасываю в сторону чувства. Речь идет не обо мне.

Люси застает меня врасплох, бросаясь на меня. Я легко ловлю ее, и она морщится.

— Осторожнее, — говорю я, прижимая ее к себе.

— Я знаю, что это не ты. Я в этом уверена, но не могу ничего вспомнить. Мне просто стало так страшно. — Ее голос дрожит, когда она говорит, и это разбивает мне сердце.

Я подхожу к кровати и сажусь с ней на руках.

— Все хорошо. Обещаю, больше никто тебя не обидит. — Я изо всех сил стараюсь сдерживать гнев в голосе.

— Ты знаешь, кто это сделал? — наконец, спрашивает она, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. Ее глаза полны слез.

— Думаю, да… — неохотно признаюсь я, боясь сказать ей слишком много.

— Скажи мне, — настаивает она, и я делаю это, потому что хочу дать ей все, что она просит.

— Думаю, это был твой дедушка.

— Я бежала к тебе? Поэтому попала в аварию? Я возвращалась домой после встречи с ним?

Люси хмурится, и я вижу, как она пытается собрать все воедино. Не думаю, что она бежала ко мне, но судьба привела ее сюда.

— Да. — Я позволяю полуправде сорваться с языка.

— Но мы не можем быть уверены, что это был он, да?

Я вижу печаль в ее глазах, когда она думает о том, что кто-то намеренно причинил ей боль.

— Я совершенно уверен в этом. Это ты и увидела внизу: я во всем разобрался и вышел из себя.

Выражение ее лица смягчается. Наклонившись вперед, Люси касается моих губ, и я целую ее в ответ, опуская на кровать. А затем переворачиваюсь так, чтобы она оказалась сверху.

Отстранившись, она опускает голову мне на грудь, а я потираю ее спину.

— Это странно — я хочу вспомнить, и одновременно не хочу. Я помню некоторые моменты. Кто-то пнул меня, и потом помню только страх. Он поглотил меня, и если я действительно такое испытала, то не уверена, что хочу такое вспоминать.

— Малышка. — Я приподнимаю пальцем ее подбородок, и она смотрит на меня. — Что бы ни случилось, обещаю тебе, ты никогда больше не почувствуешь страх.

Люси

— Щекотно, — смеюсь я, когда Орландо кусает мою шею.

Прошло пять дней, а я до сих пор не вспомнила ничего нового. Не уверена, что действительно хочу этого. Это безопасное место. Я знаю только этого мужчину и не хочу переживать о чем-то еще. Что же, беру свои слова обратно. Меня волнует, что он все еще сдерживается со мной.

— Это ты сказала, что тебе нравится моя щетина.

Он еще раз прикусывает мою шею.

— А ты должен работать, — дерзко отвечаю я, глядя на него через плечо.

— Тяжело работать, когда ты у меня на коленях.

Развернувшись, опускаю руки ему на грудь и, прищурившись, смотрю на него с притворной строгостью.

— Ты посадил меня сюда, — напоминаю ему, хотя не скажу, что возражала. Когда я вошла в его кабинет, он притянул меня к себе на колени.

— Винишь меня за это? — Орландо наклоняется, чтобы поцеловать меня.

Я раскачиваюсь у него на коленях и пытаюсь углубить поцелуй, подталкивая его дальше. Он отстраняется, и мы оба тяжело дышим.

— Думаю, нам нужно заказать тебе новую одежду.

— Что? Тебе не нравится, что я ношу твои вещи?

Орландо скользит руками по моим бедрам под рубашкой. Я сдвигаюсь, желая, чтобы он продвинулся выше, и получаю это.

— Я хочу, чтобы тебе было удобно. На днях я уже заказал тебе несколько вещей, которые, думаю, тебе понравятся. Их доставили сегодня утром.

— Хм. — Я провожу руками по его груди. — Ты получил эти пакеты, когда утром пропал из нашей постели? — Сегодня утром я проснулась в пустой кровати. Стараюсь придать голосу игривость, хотя меня это действительно пугает. Я проснулась от кошмара и заметила, что страх появляется, когда я не рядом с ним. Он — мое безопасное место.

— Я хотел вернуться к тебе сразу после тренировки.

— Ты тренируешься? Я в шоке, — поддразниваю я, обхватывая его руками. — В этом доме-лабиринте есть тренажерный зал?