Во имя любви (ЛП) - Райли Алекса - Страница 12

— И она хочет выйти за тебя замуж? Не помня о том, что случилось до того, как приехала сюда? — Судья Барнс задает мне тот же вопрос, что и десять раз до этого.

Я не сказал ему, что Люси уже думает, что мы женаты. И то, что мы делаем, происходит потому, что она не помнит, как мы делали это впервые.

— Да. Вы увидите, что она полностью согласна.

Он внимательно смотрит на меня.

— Хорошо выглядишь, Орландо. Счастливым.

— Я счастлив.

— Твои родители знают, что ты сегодня женишься? Я думал, они будут здесь, — говорит судья.

— Они путешествуют. Когда вернутся, мы сможем организовать что-нибудь, чтобы загладить вину, — говорю я, и он кивает. Мы несколько минут просто болтаем, но звонит телефон Барнса, прерывая нас.

— Я должен ответить.

Я киваю, когда он отходит. Достаю свой телефон и проверяю почту. Поворачиваюсь, когда слышу, как Люси спускается по лестнице. Она всегда привлекает мое внимание. Черт, даже когда ее нет рядом, она делает это.

Белое платье колышется, когда Люси спускается по лестнице. Ее длинные темные волосы развеваются за спиной. Я иду к ней, и она практически прыгает в мои объятия, достигая последней ступеньки. Я ловлю ее и кружу, отчего она смеется.

— Ты такая красивая, — говорю я, опуская ее на ноги.

— Из-за тебя я чувствую себя красивой, — улыбается она мне, показывая ямочку на щеке. В груди болит. Может, стоит сказать ей всю правду.

Лучше просить прощения, чем разрешения.

— Малышка, Люси.

Я притягиваю ее ближе, мое сердце и разум не могут решить, какой путь выбрать.

— Боже, — слышу я, как ахает моя мама.

Резко оборачиваюсь и вижу ее: она стоит в дверях и прикрывает рот ладонью. Мой отец стоит позади нее, улыбаясь.

— У нас возникла проблема, — возвращается судья. — Ее дедушка едет сюда. Вместе с копами, — информирует Барнс.

— Блядь, — бормочу я.

— Мой дедушка? — голос Люси дрожит.

Она закрывает глаза, словно ей больно, дыхание становится тяжелым. Люси слишком долго молчит, и это пугает меня.

— Малышка. Выходи за меня. Прежде чем твой дедушка доберется сюда. Тогда он не сможет забрать тебя у меня. Пожалуйста. У него не будет никаких прав на тебя. В глазах закона ты будешь моей. Обещаю, я объясню тебе все потом, когда буду знать, что ты в безопасности, — умоляю я.

Понятия не имею, что будет, если они придут сюда, и он попытается забрать ее. Думаю, что потеряю самообладание. Я останусь до конца жизни в тюремной камере, хотя именно он должен сидеть за решеткой.

— Я уже говорила тебе, что выйду, — мгновенно отвечает она, не задавая вопросов о том, что мы уже женаты, так что это не должно иметь значения. — Я хочу свадебные клятвы, которые запомню.

— Начинайте, — говорю я судье.

Моя мама стоит с широко распахнутыми глазами и наблюдает за происходящим. Я никогда не видел ее такой тихой. Должно быть, она в шоке. Наверное, потому, что, вернувшись домой, я ненавидел быть рядом с людьми, а теперь обещаю провести свою жизнь с кем-то.

Судья начинает. Я смотрю на свою малышку и повторяю слова. Люси делает то же самое, и первобытная одержимость обладания обрушивается на меня. Она моя, и никто не сможет ничего с этим поделать. Когда Барнс говорит, что теперь мы муж и жена, я хватаю ее и целую, крепко и глубоко, утверждая на нее свои права. Слышу приближающиеся сирены, но не обращаю на них внимания.

— Я люблю тебя, — говорю я, не отпуская ее. — Никто не заберет тебя у меня, — клянусь я. Она обхватывает меня руками, обнимая крепче.

Мои родители подходят поддержать нас.

— Я Клэр, а это мой муж, Хэнк, — шепотом говорит мама Люси.

— Я Люси, — отвечает она.

— О, мы знаем. Мы много о тебе слышали. — Мама бросает на меня красноречивый взгляд, потому что слышала о Люси не от меня.

Несмотря на то, что я хотел рассказать о ней родителям, у меня было много других дел. Мне нужно было больше времени, потому что я знал, что мама будет повсюду. Я не был готов делиться. Черт, не уверен, что когда-нибудь буду готов, но я научусь, потому что знаю, что Люси потеряла своих родителей, будучи совсем маленькой. Мои мама с папой будут счастливы заполнить для нее эту часть пустоты, если она им позволит. Просто они такие, какие есть.

— Не попади в тюрьму, — говорит мой отец, и Люси крепче сжимает мою руку.

— Орландо, — умоляет она. — Обещай, что не сделаешь этого.

Я смотрю на нее и, как всегда, даю то, что она хочет.

— Обещаю.

Люси напряженно кивает.

Движение снаружи привлекает внимание, и я вижу, как две полицейские машины едут по подъездной дорожке и паркуются у дома. Едва они останавливаются, как Курт Локвуд выпрыгивает с пассажирской стороны одной из машин.

— Это моя внучка! — кричит он, но Люси не двигается.

— Тебе лучше успокоиться, когда говоришь с ней, — рявкаю я.

Курт на мгновение замирает, прежде чем взять себе в руки.

— Иди сюда, Люси, — приказывает он, но она опять не двигается.

— Нет, — это все, что она говорит. Люси не отпускает меня.

Я наклоняюсь и целую ее в макушку.

— Судья, — говорит один из полицейских, немного вытягиваясь при виде Барнса.

Барнс кивает полицейскому.

— Локвуд, — говорит он, снова обращая внимание на дедушку Люси. — Твоя внучка не пропала, и не думаю, что она хочет уехать с тобой. — Он скрещивает руки на груди.

— Люси не знает, чего хочет. Она больна. Посмотри, что она сделала с моей рукой. — Курт поднимает руку в громоздком гипсе.

— Я убегала от тебя, после того как ты избил меня! — кричит Люси.

Мое тело напрягается. Я знал, почему она сбежала, но тяжело слышать эти слова из ее сладких уст. Я борюсь с собой, чтобы не наброситься на него.

— Видишь, она безумна! Мне нужно отвезти ее обратно в центр психологической помощи. Она напала на меня, я защищался.

— Пинать лежащего на полу в живот не значит защищаться, — рычу я.

Копы не знают, что делать. Теперь я задаюсь вопросом, как много Люси помнит.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Поверь мне, у меня есть записи, в которых говорится, что она сумасшедшая. Я заберу ее обратно, и они дадут мне опекунство.

— Нет, — поправляю я. — Как ее мужу эта власть перейдет ко мне. — Я смотрю на Люси. — Я бы никогда не поступил так с тобой, — говорю ей.

— Я знаю, — отвечает Люси. Теперь ее голос сильнее.

— Ее кто? — кричит Курт. Его лицо становится красным. — Она моя.

Я делаю шаг к нему, но Люси тянет меня за руку, напоминая о моем обещании не попадать за решетку.

— Послушай, ты, больной ублюдок. Она для тебя никто, и к тому моменту, как закончу с тобой, ты со всей той информацией, что я нашел на тебя, будешь никем, разве что только чьим-то сокамерником.

— У тебя на меня ничего нет.

— Напротив, мистер Локвуд. На вашем месте я вернулся бы домой и привел дела в порядок. Часики тикают.

— Я дам показания. Расскажу все, что он сделал за эти годы. — Люси отпускает меня и, выпрямив спину, идет к своему дедушке. — Ты думал, я не обращаю внимания? Я знаю все твои грязные маленькие секреты. — Я слышу в ее голосе улыбку, когда она наносит удар.

И принимаю свой удар, понимая, что Люси все помнит. Когда память вернулась к ней?

— Ах, ты, маленькая… — Курт бросается к ней, но я подскакиваю к нему первый, мой кулак встречается с его челюстью, и он отлетает назад, сильно ударяясь о пол. Я слышу громкий треск. Он не двигается, чтобы встать.

Один из полицейских бросается ко мне, оттаскивая назад. Я не сопротивляюсь.

— Отпустите его. Он защищал свою жену, — говорит судья. Полицейский делает, как ему говорят. — Заберите Локвуда в больницу и держите там. Очевидно, он хотел навредить внучке, когда бросился на нее. Задержите его пока за это.

Полицейские поднимают его с пола.

— Пусть пресса узнает, что Люси не пропала. Что она в порядке и со своим мужем. Больше им знать не нужно.

— Конечно, судья, — говорит один из полицейских, и они все уходят.